претворятся в жизнь и аристократ перестал так пристально наблюдать за хранителем. Пару раз здоровяк делал так нарочно, желая проверить, не притворяется ли Хеалс и как бы невзначай оставлял возле стола кинжал и даже метатель. Вот только Севен разгадал задумку и продолжал притворяться, притупляя бдительность аристократа. Однажды это сработало.
В очередной раз, вытащив Хеалса из камеры и бросив на стол, здоровяк просто отошел к стене и уселся в кресло с книгой. Севен и раньше замечал за ним эту особенность, львет явно любил почитать, когда алхимик возиться с пленниками.
Момент был просто идеальным и как только Пузырёк приблизился со своим шприцом, Хеалс схватил скальпель и, ухватив алхимика за шею, приставил к ней лезвие.
Пузырёк завопил, призывая на помощь, а потом рассмеялся, когда хранитель воткнул в ученого его же шприц. Тело чумазого львета обмякло и, продолжая удерживать у горла безумца скальпель, рыцарь с оскалом посмотрел в сторону аристократа.
Львет даже не пошевелился и продолжал читать свою книгу.
– Слушай меня внимательно, – скрипучим голосом начал Хеалс, но здоровяк предостерегающе поднял палец, и хранитель заметил, как его глаза продолжают бегать по строкам.
Он продолжал читать, не взглянув на рыцаря.
Невозмутимость аристократа насторожила Хеалса, но не заставила отказаться от задуманного. Он медленно двинулся к стеклянным ящикам, не сводя взгляда с громилы, и потащил за собой алхимика.
Уткнувшись в стену, хранитель опустился на четвереньки и, пошарив вокруг себя, нашел искомое. Его оружейный пояс с метателем, саблей и самое главное запасными батареями. Он уже давно ждал возможности вновь взять его в руки.
Позволив себе отпустить скальпель, Хеалс быстро перезарядил метатель и направил его на аристократа, продолжая прикрываться уснувшим алхимиком.
Наконец, здоровяк устало вздохнул и, загнув уголок страницы, положил потрепанный томик со стершимся названием на подлокотник кресла. Его взгляд встретился с глазами рыцаря, и на лице львета появилась легкая улыбка.
– Прости за ожидание, просто очень интересный момент. Мне хотелось дочитать, прежде чем заняться тобой и оно того стоило. Замечательное произведение. Птица упала на дно пропасти с перебитым крылом и отчаянно пыталась оттуда выкарабкаться. В итоге, она умерла от голода. Ну, а ты меня сегодня прямо радуешь. Я ждал подобной выходки всю зиму. Почти половина цикла прошла, прежде чем ты соизволил раскрыть себя вновь.
Хеалс вздрогнул от слов аристократа как от удара. Не может быть, чтобы он провел в подземелье так много времени. Но если все правда, значит, хранители не смогли найти лабораторию и скорее всего, записали рыцаря как пропавшего без вести. Значит, он тем более не имеет права на ошибку. Нужно прорваться на поверхность самостоятельно и связаться с управлением. Единственный шанс спастись и отомстить. Слишком долго он ждал этого момента, чтобы позволить здоровяку так легко с ним справиться. Переключатель оружия быстро сменил положение с оглушения на поражение.
Через мгновение, выстрел из метателя прожог спинку кресла, опрокинув его на пол, и аристократ едва успел увернуться от заряда, бросившись за колонну. Следующим выстрелом Севен задел край его куртки и услышал тихое ругательство.
В этот раз Хеалс не собирался допускать предыдущих ошибок и не тратил всю батарею за раз, а внимательно следил за здоровяком, чтобы предугадать его следующее движение. Аристократ был слишком быстр, рыцарь собирался выстрелить на опережение, как только сможет определить маршрут. Только таким образом он мог победить, но и здоровяк не собирался подставляться под заряд так просто.
– Скажи мне, на что ты надеешься, пытаясь вырваться отсюда? – спокойно поинтересовался аристократ. – Сейчас в поселке нет ни одного хранителя и поисковой отряд, который очень хотел найти тебя, улетел не с чем. Кроме того, за этой дверью начинается настоящий лабиринт, из переходов и тоннелей в котором бродят верные мне льветы, не уступающие тебе по способностям. Это мой город, и ты не сможешь покинуть его по своему желанию.
– А вдруг смогу? – проскрипел Хеалс, не теряя бдительности. – Ты всего лишь зазнавшийся аристократ, решивший нарушить законы кодекса. Рано или поздно тебя схватят и скорее всего, казнят, не давая возможности отправиться на рудники.
Из-за колонны вылетел жакет здоровяка, и хранитель выпустил по нему заряд, реагируя на малейшее движение. Только он просчитался и за потраченное на выстрел время, аристократ успел выскочить с другой стороны и, преодолев путь до рыцаря, вырвал у него из рук оружие.
Хеалс не мог поверить в случившееся. Он сидел на холодных плитах пола и молча смотрел на стоящего над ним здоровяка, ожидая расправы. Всего пара секунд, которые он потратил на пустой выстрел и проигрыш. Севен понимал, что не сможет совладать с противником без метателя, но все равно с вызовом поднял взгляд на стоящего перед ним львета.
– Отличная попытка, – похвалил аристократ. – Весьма похвально, что ты борешься за свою жизнь, хотя в этом нет смысла. Хочу, чтобы ты знал, я лидер одного из самых влиятельных кланов столицы, Шрайс Красный коготь и бояться ордена мне не стоит. Клану известен каждый шаг рыцарей, поэтому белоплащникам никогда не удастся захватить наши посылки и выйти на логово. Так что, надеяться тебе не на что. Умрешь здесь от очередного зелья Пузырька, а тело бросят на корм рыбам.
Хеалс больше не мог слушать здоровяка, а его откровенные слова задели самолюбие рыцаря. Раньше он ни за что бы, ни поверил, что кто-то из хранителей предаст кодекс, но сейчас все казалось вполне логичным. Стало понятно, почему пропавших рыбаков не искали, а лабораторию до сих пор никто не нашел. Севен сжал кулаки от злости и безысходности, а потом с рычанием бросился на аристократа.
Удар метателем быстро обрушился на голову Севена, окончательно разрушая надежды на спасение. Он повалился на плиты, закатив глаза.
После этого жизнь львета превратилась в существование. Он окончательно превратился в узника для опытов, постепенно утрачивая себя, после каждого укола алхимика.
Учитывая его последнюю попытку сбежать, Пузырек больше не хотел становиться жертвой в собственной лаборатории. Поэтому перед тем как вытащить хранителя на операционный стол, чумазый кот вводил ему одно из своих усыпляющих зелий. Именно из-за них большую часть времени рыцарь проводил в беспамятстве и не представлял, сколько проходит времени между визитами алхимика в клетку. Единственное, что удавалось запомнить Хеалсу в небольшие проблески ясности, это заглатывание в рот очередной порции помоев, да скрип открывшейся двери, в которую за ним входят. И больше ничего.
Проснувшись однажды на прежнем месте, Хеалс не смог найти слепого, а спросив о судьбе рыбака у его собратьев, узнал, что тот не выдержал очередного