И, поцеловав Аду, она стала всматриваться в ее желтое лицо, косые глаза, очень высокий лоб, очень большой рот и очень маленький нос. Бросила взгляд на жидкие темно-русые волосы, окинула всю миниатюрную фигурку в черном платье, приткнувшуюся в кожаном кресле, но признаков болезни не обнаружила. Зато заметила, что Ада пристально на нее смотрит, и смутилась.
- Это, Мадзя, не со мной, а с тобой что-то случилось! - медленно и мягко проговорила панна Сольская.
Магдалену бросило в жар. Она хотела кинуться Адзе в объятия и прошептать: "Милочка, одолжи денег пани Ляттер!" - но испугалась, что может испортить все дело, и голос у нее пресекся. Девушка опустилась на стул рядом с Адой и, с притворной живостью глядя ей в глаза, силилась улыбнуться.
- Я устала немного, - сказала она наконец, - но это пройдет... Уже прошло.
На желтом личике Ады изобразилось беспокойство; веки у нее дрогнули и большие губы сложились так, точно она собиралась заплакать.
- Может, ты, Мадзя, обиделась за то, что я послала за тобой Станислава? - еще тише произнесла панна Сольская. - Знаю, я сама должна была сходить к тебе, но мне казалось, что здесь, внизу, спокойней...
Магдалена в одну минуту обрела утраченную энергию. Она склонилась над креслом и схватила подругу в объятия, смеясь с такой искренностью, с какой только она одна и умела смеяться во всем пансионе.
- Ах, какая ты нехорошая, Ада! - воскликнула она. - Ну, как ты можешь подозревать меня в этом? Разве ты когда-нибудь видела, чтобы я обижалась, да еще на тебя, такую добрую, такую милую, такого... ангельчика!
- Ты знаешь, я боюсь, как бы кого-нибудь не обидеть... И без того я доставляю людям одни огорчения...
Дальнейшие признания Магдалена прервала поцелуями, и - все опасения рассеялись.
- Я тебе вот что хотела сказать, - заговорила Ада, опершись маленькими ручками на подлокотники кресла. - Ты знаешь, Романович не может давать нам уроки, он ушел из пансиона.
- Знаю.
- Его место занял пан Дембицкий.
- Преподаватель географии в младших классах? Какой он смешной!
- Кстати сказать, он крупный ученый: физик и математик, главным образом математик. Стефек давно его знает и часто говорил мне о нем.
- Ах, вот как! - уронила Магдалена. - А с виду он все-таки странный. Панна Говард смотреть на него не может, отворачивается.
- Панна Говард! - неприязненно сказала Ада. - От кого только она не отворачивается, хотя сама не из красавиц. Дембицкий вовсе не безобразен, у него такое кроткое лицо, а заметила, какой у него взгляд?
- Глаза у него, правда, красивые: большие, голубые.
- Стефек мне говорил, что у Дембицкого необыкновенный взгляд. Он очень тонко это подметил. "Когда Дембицкий на тебя смотрит, - сказал он, - ты чувствуешь, что он все видит и все прощает".
- Верно! Какое чудесное определение! - воскликнула Мадзя. - И куда это годится, что такой человек преподает географию в младших классах!
По лицу Ады пробежало облако.
- Стефек ему тоже пророчил, - сказала она, - что он не сделает карьеры, потому что слишком скромен. А очень скромные люди...
Она махнула рукой.
- Ты права! У него такой странный вид оттого, что он робок. Во втором классе он так смутился, что, представь себе, девочки стали хихикать!
- Час назад он сидел у меня с пани Ляттер, и вид у него тоже был озабоченный. Но когда пани Ляттер вышла и мы заговорили про Стефека, а потом старик начал задавать мне вопросы, веришь, он совсем переменился. Другой взгляд, другие движения, другой голос! Знаешь, он стал просто внушителен.
- А может, он будет стесняться заниматься с нами тремя? - спросила вдруг Магдалена.
- Что ты! Ты просто будешь удивлена, если я скажу тебе, что он не только заметил тебя и Элю, но и оценил вас по достоинству.
- И меня?
- Да. О тебе он сказал, что ты, наверно, очень понятлива, но скоро все забываешь.
- Неужели?
- Клянусь Стефеком, а про Элю сказал, что математика ее мало интересует.
- Да он провидец! - воскликнула Мадзя.
- Конечно, провидец, - ведь с Элей у меня уже неприятности. Сегодня она за весь день ко мне не заглянула, хотя несколько раз прошлась, напевая, мимо двери, - с сожалением сказала Ада.
- Чего же ей надо?
- Откуда я знаю? Может, обиделась, а скорее всего больше меня не любит, - прошептала Ада.
- Что ты!
Губы у Ады задрожали и щеки покрылись румянцем.
- Я понимаю, что любить меня невозможно, - сказала она, - знаю, что не заслуживаю никакой привязанности, но это обидно. Только для того, чтобы подольше побыть с нею, я не уезжаю за границу, а ведь тетушка с каникул настаивает на том, чтобы я ехала, и даже Стефек напоминал об этом. Я ничего от нее не требую, хочу только изредка поглядеть на нее. С меня достаточно услышать ее голос, даже если она будет разговаривать не со мной Господи, ведь это так мало, так мало, а она мне и в этом отказывает! А я-то думала, что у красивых людей и сердце должно быть лучше!
Магдалена слушала, сверкая глазами; решение ее созрело.
- Знаешь что! - воскликнула она, хлопнув в ладоши. - Я все тебе объясню.
- Она сердится за то, что Романович не дает нам уроков?
- Что ты!.. У нее, - вполголоса произнесла Магдалена, нагнувшись к уху Ады, - у нее, наверно, крупные неприятности.
- Какие неприятности? Она сегодня напевала в коридоре.
- То-то и оно! Чем больше человек отчаивается, тем больше старается скрыть свое горе. О, я это знаю по опыту, я сама громче всего пою тогда, когда опасаюсь беды.
- Что же с нею случилось?
- Видишь ли, - прошептала Магдалена, положив Аде руку на плечо, сейчас ужасная дороговизна, родители не платят за девочек, тянут, и пани Ляттер может не хватить денег на расходы.
- Откуда ты об этом знаешь? - спросила Ада.
- Я писала письма родителям. А ты откуда знаешь?
- Я? От пани Ляттер, - ответила Ада, одергивая тонкими пальцами платье.
- Она тебе говорила? И что же?
- Ничего. Все уже в порядке.
Магдалена отодвинулась от нее, а потом внезапно схватила ее за руки.
- Ада, ты одолжила денег пани Ляттер?
- Ах, господи, ну и что же! Но, Мадзя, заклинаю тебя, никому не говори об этом. Никому! Если Эля узнает... Да я тебе все расскажу.
- Если это тайна, я не хочу слушать! - упиралась Магдалена.
- От тебя у меня нет секретов. Видишь ли, я уже давно хотела попросить Элену поехать со мной за границу. Я знаю, пани Ляттер позволила бы нам поехать с тетей Габриелей, но ужасно боюсь, что если Эля дознается о деньгах, она обидится и не поедет. Она порвет со мной отношения.
- Помилуй, что ты говоришь? Она должна еще больше любить тебя, и она будет любить...
- Меня никто не любит, - прошептала Ада.
- Ах, какая ты смешная! Да я первая так тебя люблю, что готова за тебя в огонь и воду. Неужели ты не понимаешь, что ты добра, как ангел, умна, способна, а главное, так добра, так добра! Ведь не любить тебя может только человек без ума, без сердца. Сокровище мое, золотая моя, единственная!
Эти возгласы сопровождались градом поцелуев.
- Мне стыдно, - улыбаясь, ответила Ада, у которой слезы показались на глазах. - Это ты лучше всех. Потому я и позвала тебя и хочу попросить, уговори ты осторожно Элю поехать за границу.
- Думаю, ее и уговаривать не надо.
- Да, но со мной...
- Именно с тобой. Где она найдет лучшее общество и лучшую подругу?
- Она меня не любит.
- Ты ошибаешься, Эля очень тебя любит, только она немного странная.
- Она бы, может, и любила меня, если бы я была бедной, а так... она слишком горда... Так что с нею, Мадзя, мы должны быть очень осторожны. Ни-ни, ни звука об этих несчастных деньгах.
- Будь покойна, - ответила Магдалена. - Я сейчас пойду к Эле и столько наговорю ей про пана Дембицкого, что она сама придет к тебе с благодарностями.
Глава пятая
Красавицы
Когда Мадзя вышла из комнаты Ады, ночь уже надвигалась; от туч, затянувших небо, ночной сумрак казался гуще, дождь шел вперемешку с мокрым снегом. В коридоре зажгли лампы. При свете их Мадзя увидела, что с лестницы спускается классная дама, панна Иоанна, разодетая как на бал. Слышался шелест ее кремового платья с изящным облегающим лифом, открытым спереди, словно полуотворенная дверь, из-за которой осторожно выглядывала грудь, подобная лепесткам белой розы.
- Ты куда, Иоася? - спросила Магдалена.
- Сейчас к панне Жаннете, а потом со знакомыми на концерт.
- Ты просто прелесть, а какое платье!
Иоанна улыбнулась.
- Да, вот что, Мадзя, - сказала она помягче, - меня заменит панна Жаннета. Но, может, ты ей поможешь, а?
- Конечно.
- Мадзя, милочка, дай мне свои браслетки.
- Возьми, пожалуйста, они в столике.
- А может, ты дашь и веер?
- Бери все. Веер тоже в столике.
- Ну, тогда я возьму и твою кружевную наколку.
- Ладно, она под столиком, в шляпной коробке.
- Спасибо, дорогая.
- Желаю тебе повеселиться. Ты не видела Эленки?
- Наверху ее нет, она, наверно, у себя. До свидания.
Она скрылась на повороте коридора, слышен был еще только шелест ее платья.