был и моим другом тоже. – В голосе матери слышалась тихая дрожь. Будучи небесной княгиней и членом совета, она много работала вместе с ним. – И все же сейчас не время предаваться эмоциям. Орас хотел бы, чтобы город оставался для нас на первом месте.
Глаза Мэй защипало от жгучих слез, промочивших белоснежные наволочки. Она прикусила щеку и изо всех сил постаралась не всхлипывать.
Мать была права, но от одной мысли, что она больше никогда не сможет помедитировать с королем Орасом или посмеяться над его шутками, сердце Мэй наливалось свинцом.
– Элидор нуждается в нас. В тебе.
Мэй вспомнила, как знак владыки вспыхнул на лбу бескрылого, и ее внутренности связались узлом. Эта магия сейчас должна была течь в ее жилах, но ей не досталось ни малейшей искорки. Магия находилась в теле другого. В теле изгоя.
– Как такое могло случиться? – едва слышно прохрипела Мэй
Преодолевая себя, она повернулась к матери. Глава воронов наклонила черные крылья вперед, чтобы удобней умоститься на краю постели.
– Я не знаю. – Между бровей на фарфоровой коже ее лба пролегла глубокая складка. – Но в данный момент это не главное. Бескрылый не просто занял твое место, он понятия не имеет, как обращаться с магией. И это может обернуться для нас катастрофой. Он – угроза для всего Элидора, для всех нас.
Мэй почувствовала горький вкус желчи во рту, ущипнула себя за бедро, словно надеясь проснуться от этого кошмара. Но ничего не произошло.
Она протерла опухшие глаза. До второй атаки жарсвета все было в порядке. А потом: один удар за другим, и теперь все ее будущее пошло прахом.
– А как дела у него? – с усилием выдавила она, сомневаясь, хочет ли услышать ответ.
В льдисто голубых глазах врановой леди вспыхнул гнев, и она так крепко сжала тонкие пальцы, что костяшки побелели.
– Этой ночью он пытался сбежать. Совет собрался на экстренное заседание и постановил, что нужно как можно строже стеречь его и, в крайнем случае, удерживать его силой.
Мэй застонала и живо представила себе, как бескрылый карабкается вниз по фасаду дворца.
– Поэтому я не могу позволить тебе и дальше предаваться скорби. Ты единственная, кого он тут знает, к кому он, будем надеяться, прислушается.
Мэй вспомнила неприязнь, которая исходила от него в Тарросе, его скрытую насмешку и свое собственное отвращение. Пусть они оказались полезны друг другу, на самом же деле их разделяли пропасть, океан, целый мир.
Мать встала, и ее иссиня-черные волосы волной качнулись у нее за спиной, когда она шагнула к маленькому накрытому столику.
– Ты должна обучить бескрылого основам магии. Как можно скорее.
Вранова леди бросила на Мэй строгий взгляд, а затем налила чай в изящную чашечку.
Мэй с благодарностью приняла чашку и пригубила горячую жидкость. С каждым глотком ее жизненные силы понемногу возвращались, и по ее телу разливалась новая энергия, приводящая мысли в движение.
Какой провал. Бескрылый получил не только силу короля, но еще и энергию двух жар-светов. А это колоссальная нагрузка, которая стоила Орасу жизни, хотя он был знатоком магии. Правда, бескрылый моложе, и ему, наверное, легче переносить такую нагрузку, но, с другой стороны, он совсем ничего не знает.
Больше всего Мэй хотелось заползти обратно под одеяло, но в ней сейчас остро нуждались, и приступить к делу нужно как можно скорее, пока магия не вырвалась из своего нового сосуда, и весь город, чего доброго, не взлетел на воздух.
Глава 5. Мэй
Когда мать ушла, Мэй решила, что чем скорее она поговорит с новым носителем магии, тем скорее эта беседа окажется позади. Камеристка помогла ей одеться, Мэй натянула пару начищенных до блеска сапог из грибной кожи и пересекла свои покои.
В ее палатах, как и почти во всех остальных, было два выхода. Один вел наружу, а другой – во внутренний двор замка.
Мэй выбрала последний и встала на взлетную площадку, выступающую, словно скала, в центре огромной башни, где она жила с тех пор, как выиграла Игры богов. Как престолонаследница, она должна была находиться рядом с королем, чтобы в случае нападения жар-света как можно скорее оказаться на месте. Ради этого она покинула семейную усадьбу воронов в Золотом квартале.
Мэй ненадолго задумалась о том, не выселят ли ее теперь, но быстро отбросила эту мысль. Совету нужно, чтобы она находилась подле короля. Сейчас даже больше, чем раньше.
Она встала на край и ощутила под ногами дрожь, которая в течение нескольких секунд сотрясала дворец, а потом стихла. Уже несколько месяцев по Элидору вновь и вновь проходили толчки, и никому еще не удалось объяснить причину этого явления.
Мэй быстро, с тревогой оглянулась, а затем без колебаний перемахнула через край и спикировала в глубину. Лишь в падении она расправила крылья и полетела вдоль бесчисленных соседних покоев, в которых жили придворные дамы и другие аристократы пониже статусом.
Она быстро достигла нижней трети башни и свернула в проход, разветвляющийся на множество коридоров. Мэй помчалась в западный, достаточно широкий для того, чтобы в нем легко могли пролететь двое.
Высокий потолок был расписан фресками, вместе составляющими огромное единое полотно. На нем были изображены элидорцы, приветствующие в радостном танце лучи света, которые, пробиваясь из-под тени луны после Солнечного затмения, принизывают полуночную синеву неба.
На полу лежали мягкие ковры, хотя пользовались ими редко. Жители Элидора любили летать и, если не были ранены или одеты в широкие бальные платья, брезговали любой пешей прогулкой.
Мэй приблизилась к выходу во внутренний двор, перед которым парили несколько придворных дам с газетами в руках и ожесточенно жестикулировали.
Одна дама, чьи темные крыльями пересмешника были пересечены двумя белыми горизонтальными полосками, увидела Мэй и легонько толкнула соседку локтем в бок. Голоса умолкли, дамы смерили Мэй презрительными взглядами. Нетрудно было догадаться, о чем они говорили.
– Леди Лодрисс.
Пересмешница махнула рукой, подлетела к ней и сделала едва заметный реверанс, слегка сминая при этом свой белый брючный костюм с дорогой вышивкой и большим количеством рюшек.
– Сожалею о вашей потере. Это просто ужасно. Даже не представляю, что вы испытываете.
– Леди Наллрон, – поприветствовала ее Мэй, подчеркнуто соблюдая дистанцию.
Эта особа всегда являлась на зов сенсации, чтобы потом своим острым язычком сообщить о ней у себя в газете.
– Мы все скорбим по королю Орасу.
– Он ушел слишком рано.
Леди Наллрон достала из маленькой свисающей с запястья сумочки платочек