Читать интересную книгу Письма (1870) - Федор Достоевский

Я, разумеется, буду огорчен(29) чрезвычайно таким решением, ибо в высшей степени желал содействовать трудами моими, хоть на одну каплю, успеху "Зари", направлению которой я слишком сочувствую. Но и в этом уверять мне Вас не приходится опять-таки потому, что Вы лично меня не знаете. Но если Вы не захотите прервать наших литературных сношений и согласитесь <...>(30)

(1) вместо: с просьбою ... ... Вам. - было: с просьбою к нему сообщить мое письмо Вам.

(2) было: теперешнее письмо

(3) далее было: и об главном деле

(4) далее было: (по 200 руб.)

(5) вместо: наступило ... ... которого было начато: и тоже почти в продолжение трех недель тоже было одно обстоятельство, по которому

(6) далее было: В этом и состоит все главное дело, о котором я упомянул Вам. Чтоб объясниться, я должен войти в некоторые подробности и [извиняюсь] казалось бы посторонние и объясняюсь в них перед Вами заране.

(7) вместо: Как Вам ... ... известно - было: Дело в том, что

(8) далее было: и даже обещал доставить его в конце нынешнего года в редакцию "Русск<ого> вестника".

(9) далее было: весь роман разросся под пером до 25 листов, но 10 остальных еще надо было написать.

(10) далее было: последовали с месяц назад

(11) было: редакцию романа

(12) далее было начато: а. Всё это случилось дней 10 назад после долгой б. Положение мое было отчаянное в. Так я решился

(13) было: чувствовал

(14) вместо: Я понимал ... ... уведомить. - было: Всю эту последннюю неделю я каждый день думал приняться за это, чтоб было еще Вам время запастись материалом к началу будущего года взамен обещанного мною романа.

(15) вместо: каждый день - было: всю последнюю неделю

(16) было начато: с пр<осьбой>

(17) вместо: В этом - было начато: Но в <этом>

(18) далее было: согласитесь сами

(19) вместо: перед Вами ... ... доказательствами. - было: лично перед Вами.

(20) далее было начато: ибо объем

(21) было: припадки

(22) было: романа

(23) далее было: или до 35

(24) далее было: денег

(25) было: будет

(26) было: до тех пор пока

(27) далее было: мне

(28) вместо: ждать ... ... полугода. - было: а. ждать на мне возврата денег (девятьсот руб.) б. ждать возврата этих денег

(29) далее было: этим

(30) дальнейший текст письма не сохранился.

394. С. А. ИВАНОВОЙ

17 (29) августа 1870. Дрезден

Дрезден, 17/29 августа/1870.

Дорогой друг мой Сонечка, извините, что я не тотчас отвечаю Вам (по получении Вашего письма от 3 августа; коротенькое письмецо от 28-го июля тоже получил). Иногда бывает столько разных хлопот, неприятностей, тягостей, что ни за что взяться сил нет, тем более за письмо. Я только сочинения мои должен писать и пишу, в каком бы ни был расположении духа, да и то иногда не выдерживаю и бросаю всё. Жизнь моя не красна. На этот раз хочу Вам кое-что объяснить в моем положении, хотя, главное, потому и не люблю я писем, что трудно в них говорить, после стольких лет разлуки, о предметах для себя важных и быть понятым. Письма можно только писать деловые, к людям, с которыми в сердечных отношениях не состоишь.

Главное в том, что мне нужно возвратиться в Россию. Мысль эта проста, но не могу же я Вам рассказать в подробности те мучения и невыгоды, которые я терплю от заграничной жизни. Опускаю все нравственные (тоску по родине, необходимость русского быта мне как литератору и проч.). Но, например, одни семейные мучения чего стоят. Я ведь вижу, как хочется на родину Ане и что здесь ей невыразимо скучно. Кроме того, на родине я бы имел гораздо более средств достать для прожития денег; здесь же мы чрезмерно обеднели. Положим, жить можно, но няньки нельзя нанять. Нянька здешняя требует себе особую комнату, белье, чертово жалование, три обеда, столько-то пива (разумеется, с иностранцев). Аня же и сама кормит и с ребенком ночей не спит. Ни развлечения, ни времени развлечь себя. А главное, здоровье ее плохо. Да к чему, впрочем, я Вам рассказываю, когда это невозможно рассказать потому, что мелочей таких сотня или две и в целости их тягость и ужас. Вот я, например, с каким бы наслаждением повез жену и ребенка эту осень домой, в Петербург (как и мечтал о том весной), но чтоб уехать и приехать, нужно не менее 2000 руб., то есть это без всякой уплаты долгов и проч., а только чтоб поехать и приехать. Я сейчас же вижу отсюдова, как Вы вскидываете плечи и говорите: "К чему такая сумма? Какое преувеличение?" Но ради бога отучитесь, добрый друг мой, от этой манеры судить о делах людей, не зная их в подробности. 2000 руб. необходимы, да и то всё нищенским образом устроится. Это я Вам говорю. А где я возьму такие деньги? Теперь Любу надо от груди отучить и, кроме того, ей оспу привить. Сколько для Ани возни, да еще для ослабевшей, видимо потерявшей силы. Я вижу это и чуть с ума не схожу. А если б даже и получил деньги для переезда месяца через три, то будет зима, и грудного ребенка нельзя везти в мороз тысячи верст. Стало быть, надо ждать до весны. А будут ли к весне-то деньги? Заметьте, что в настоящее время в едва-едва пробиваюсь здесь кое-как, да и то наполовину в долг.

Но довольно. Теперь о другом, хотя всё тесно связано с главным. (1)

Писал ли я Вам или нет подробно о моих затруднениях с "Русским вестником", потому что я отдал мою повесть в конце прошлого года в "Зарю", в то же время оставаясь в денежном долгу у "Русского вестника" и еще за год до этого дав им слово, что работа моя им принадлежит. Писал ли я Вам, как это случилось? То есть как растянулась нечаянно моя повесть и я вдруг увидал, что не успею доставить ничего в "Русский вестник" к началу года? Они мне ничего не ответили на это, только перестали деньги присылать. В начале нынешнего года я писал к Каткову, что начну присылать роман с середины года, то есть с июня, так что если они захотят, то могут в конце года и напечатать его. Ну слушайте же: работал я до изнурения, понимая, что я не в России, что если прервутся мои литературные сношения с "Р<усским> вестником", то жить будет нечем (ибо отношения с другими журналами заочно тяжелы), и, кроме того, я измучился и исстрадался буквально из-за мысли, что в "Р<усском> вестнике" меня считают подлецом, тогда как они всегда так великолепно обращались со мной. Роман, который я писал, был большой, очень оригинальный, но мысль несколько нового для меня разряда, нужно было очень много самонадеянности, чтоб с ней справиться. Но я не справился и лопнул. Работа шла вяло, я чувствовал, что есть капитальный недостаток в целом, но какой именно - не мог угадать. В июле, после последнего письма моего к Вам, я заболел целым рядом припадков падучей (каждую неделю). Они до того меня расстроили, что уже и думать о работе я не мог целый месяц, да и опасно было. И вот две недели назад, принявшись опять за работу, я вдруг разом увидал, в чем у меня хромало и в чем у меня ошибка, при этом сам собою, по вдохновению, представился в полной стройности новый план романа. Всё надо было изменить радикально; не думая нимало, я перечеркнул всё написанное (листов до 15 вообще говоря) и принялся вновь с 1-й страницы. Вся работа всего года уничтожена. О, Сонечка! Если б Вы знали, как тяжело быть писателем, то есть выносить эту долю? Верите ли, я знаю наверно, что будь у меня обеспечено два-три года для этого романа, как у Тургенева, Гончарова или Толстого, и я написал бы такую вещь, о которой 100 лет спустя говорили бы! Я не хвастаюсь, спросите Вашу совесть и: воспоминания Ваши обо мне: хвастун ли я? Идея так хороша, так многозначительна, что я сам перед нею преклоняюсь. А что выйдет? Заранее знаю: я буду писать роман месяцев 8 или 9, скомкаю и испорчу. Такую вещь нельзя иначе писать как два-три года. (Да и объемиста она: листов 35 будет). Детали, может, выйдут недурно, будут начерчены характеры - но начерно. Будет много невыдержек, лишних растянутостей. Бездна красот (говорю буквально) не войдет ни за что, ибо вдохновение во многом зависит от времени. Ну, а я все-таки сажусь писать! Разве не мучение (2) сознательно на себя руки подымать!

Но пока дело не в том, а дело в том, что все мои расчеты рушились. Я решительно надеялся в начале года, что, послав значительную часть романа в "Р<усский> вестник" к 1-му августа и попросив у них (3) вперед на житье денег, получу и поправлюсь. Теперь же что мне делать? Разве к 1-му сентября вышлю часть, да и то небольшую. (Я хотел выслать разом много, чтоб иметь хоть основание попросить вперед.) Теперь же просить стыдно. 1-я часть (всех будет 5) будет всего в 7 листах - как тут просить? А между тем так как все расчеты теперь переменились - то буквально не знаю в настоящую минуту, чем буду жить? Ну вот, извольте работать в таком настроении.

Наконец, много неизвестности. Положим, если я очень буду не жалеть себя и пошлю 1-ю часть в сентябре (так как кое-что из написанного прежде все-таки войдет сюда и я в сентябре поспею доставить листов 7), то, во-1-х, это уже, разумеется, для напечатания в будущем году, стало быть, я опять не исполнил обещания; (4) а во-2-х, захотят ли они со мной возобновить прежние отношения? Не самбициозничают ли? Не захотят ли обидеться? Так как я должен им, то роман примут, а вперед давать не будут? Да и не то одно: я желаю прежних дружеских отношений. Не знаете ли Вы, Сонечка, чего-нибудь? То есть продолжают ли они ждать от меня работы и что именно обо мне говорят? Если знаете хоть что-нибудь, то напишите мне. Но, ради бога, сами с ними не заговаривайте обо мне и не расспрашивайте у них. Разве если Вы там с кем-нибудь коротки, то скажите, что я работаю для них, но что весь роман переделываю и что во всяком случае скоро начну (5) высылать по частям. Впрочем, как знаете. Лучше (6) не говорите им; это можно только сказать в свободном, естественном разговоре, который сам собою пришел, а выпытывать я отнюдь не хочу. (7) Выпытывая, можно повредить себе и навести их на какие-нибудь подозрительные мысли насчет меня. Да и Вам не годится совсем. А потому лучше ничего не говорите им. Через два месяца всё узнаю. Конечно, "Заря" с коленопреклонением возьмет мой роман. Но мне бы хотелось с "Р<усским> вестником" возобновить отношения.