Читать интересную книгу Мэр - Павел Астахов

Он же разрешал и первый крупный конфликт нового мэра Лущенко – за его же собственный кабинет.

Понятно, что полгода безвластия сказались и на здании мэрии: лестничные площадки превратились в общественные курилки, а пустующий кабинет мэра на пятом этаже, слишком роскошный для и.о., отдали министру юстиции под общественную приемную. И понятно, что мэр первым делом вознамерился вернуть себе именно его.

Пятый этаж вообще был гораздо просторнее и светлее других этажей – этакий пентхауз мэрии. Даже не видя бумаг, по которым кабинеты отошли Минюсту, Лущенко решил без промедления перебраться именно в это помещение. Оно как раз отвечало амбициям нового градоначальника.

Сериканов сразу предупредил Игоря Петровича, что, перед тем как забрать кабинет, его последнего хозяина – министра – неплохо бы известить, лучше, если при личном телефонном разговоре. Лущенко нехотя согласился, но… послал извещение почтой. Ясно, что в тот же день Роберт уже стоял перед министром.

– Яков Юрьевич, – разводил руками Сериканов, – он не захотел смотреть в документы. Я его предупреждал, но он ни в какую! Зашел, увидел и сел.

Министр осуждающе покачал головой.

– Если он так и дальше будет вести дела, то рано или поздно действительно сядет, – двусмысленно пошутил он. – А что, оспорить изъятие кабинета нельзя?

– К сожалению, господин министр, мэрия может расторгнуть договор в любой момент. Таков закон города. Конечно, если вы своим авторитетом надавите… – Роберт сделал многозначительную паузу.

Министр недовольно поморщился:

– Не буду я ни на кого давить. А Лущенко за свое самоуправство ответит – так или иначе.

Угроза не была пустой. Министр мог многое, например «ответить асимметрично» и приостановить строительную лицензию Алены Игоревны. Это Роберта Шандоровича интересовало прежде всего. Тем более что скрыть свое участие было проще простого. Ведь в первые же полгода новый мэр нажил столько врагов, что нанести решающий удар мог кто угодно.

Дверь распахнулась, и Сериканов поднял глаза. На пороге стояла Луиза – сосланная Игорем Петровичем в канцелярию бывшая секретарша бывшего мэра.

– Роберт Шандорович, слышали новость?

– Что там еще? – насторожился Сериканов.

– Сабуровских турок по больницам развозят – массовое отравление.

Чай

Несмотря на исторический факт, заключающийся в том, что чай придумали китайцы, эту теорию активно оспаривают индийцы, англичане, россияне, туркмены и многие другие любители золотистого напитка. И только турецкие гурманы не спорят, а пьют, пьют, пьют…

Алена Игоревна, так и не успевшая пообедать, стояла во временном турецком офисе – на четвертом этаже почти завершенного небоскреба. Вся стройка была забита машинами «Скорой помощи», а машины – турками. Кого тащили на носилках, кого волокли под руки, и более всего строительный пейзаж напоминал батальное полотно «Штурм Измаила».

– Почему турки думают, что это чай? – повернулась она к оперативникам.

Оторванные от задания по осаде Жгутова опера Гулько и Пятаков, в этом районе, как сказал подполковник Брагин, самые опытные, переглянулись.

– Они говорят, что больше никаких новых продуктов не завозили… – произнес Пятаков. – Но мы так считаем, это крысиный яд. У них с полгода назад на складах крыс травили.

Алена нахмурилась. Версия была правдоподобной, но и с мнением турок она не считаться не могла.

– А кто все-таки чай завозил?

– Неизвестно, – покачал головой Гулько. – Повар мог знать, но он одним из первых сознание потерял.

Алена задумалась.

– Кто еще может быть в курсе? Прораб? Мастера? Рабочие?

Гулько и Пятаков дружно замотали головами.

– Кроме повара, деталей никто не помнит.

– А что они еще говорят?

Оперативники снова переглянулись.

– А что они могут сказать? Им не до того…

Алена Игоревна сдержанно кивнула и двинулась к лестничному маршу, поднялась на этаж выше и толкнула дверь:

– Merhaba, Ertan…

Представитель проектировщика, высокий рыжий турок обернулся.

– Здравствуйте, госпожа Алена.

– Что скажешь? – кивнула в сторону окна Алена. – Чья работа?

Турок помрачнел.

– Повар успел сказать, недавно ваши полицейские приезжали… мир предлагали…

Красиво изогнутые брови Алены Игоревны подскочили вверх.

– Мир? Полицейские? Уж не те ли менты, что крышу навязывали…

Турок кивнул.

– Те самые. Двое. Они этот чай и привезли. Хороший чай. Настоящий. У нас давно такого не было.

Алена стиснула зубы. Описание этих двоих у Брагина было, толку от этого описания не было: для турка все европейцы не то чтобы на одно лицо, но где-то рядом…

– Ноюза kabn…[1] – кивнула она, развернулась и двинулась к выходу.

– Gble gble,[2] – вздохнул вслед Алене Игоревне турок, но она уже ничего вокруг не слышала – на ходу набирала номер облздрава.

– Петр Никодимыч, это Сабурова. «Скорая» не справляется, больницы забиты. Давайте к вам, в область, турок отправлять…

Глава областного здравоохранения принялся возражать, но Алена не уступала:

– Их уже более тысячи… а ну как начнутся смерти? Я же говорю, нет в больницах ни столько свободных коек, ни столько свободного персонала! Просто нет! Мне что – на министра выходить?

Петр Никодимович снова возразил, но уже не так уверенно.

– Я, со своей стороны, помогу больницам всем необходимым, – твердо пообещала Алена. – Вы меня знаете. Фармацевтика, приборы – все, что хотите…

Петр Никодимович пробурчал что-то, но Алена уже знала, что победила.

– Ну, и договорились.

Алена сложила телефон и двинулась вниз по лестнице. Была еще одна причина, по которой турок лучше было вывезти в область, – статистика.

Обрушивать мужу показатели работы горздрава из-за этого инцидента она не желала. И, конечно же, во избежание слухов – это массовое отравление следовало считать не терактом, а эпидемией – вирус это или палочка, пусть решают сами.

«Ну, что же… – подумала она, – на сегодня у меня осталось одно дело… Давай, Вася, не подведи!» Хотя, если честно, испортить данное брату поручение было немыслимо.

Родственник

«Тому звезда, а этому местечко. Ну, как не порадеть родному человечку?!» – так сказал классик про особенности российского построения во власти и бизнесе. Когда в рамках одной семьи встречаются интересы государственные и частнопредпринимательские, победителем, как правило, выходит бизнес. В наше время мы видим массу примеров, как даже самые известные политики, считающие себя поборниками демократии, не избежали соблазна создать семейно-государственные бизнес-структуры. Бывшая вице-премьер обеспечивает сына хлебным постом вице-президента банка, премьер устраивает сыновей поближе к природным ресурсам и деньгам, жены министров в лучшем случае образуют фонды и ассоциации, в которые сливаются откаты в виде пожертвований. Новая форма семейно-государственного бизнеса в рамках одного субъекта федерации была придумана вовсе не в семье Лущенко-Сабуровых. Но именно Алене Игоревне удалось наладить идеальную, как часовой механизм, работу этой структуры.

Несмотря на природную смекалку, деловую хватку и настойчивость, Алене было вовсе не легко управляться с уже разросшимся производством. На Игоря рассчитывать она не могла, так как мешать мужу вести государственные дела и вмешивать его в коммерческие было бы непростительной стратегической ошибкой. Ее планы простирались гораздо дальше. Она вполне могла себе представить мужа в кресле премьер-министра, а если поднапрячь фантазию и прибавить к ней амбиции, то Игорь вполне ясно смотрелся за президентской трибуной где-нибудь в Георгиевском зале Кремля. Но в ее собственном бизнесе положиться, к сожалению, было практически не на кого. Ближайшим по родству доверенным человеком, кроме Игоря, был ее родной брат Вася с необычным семейным прозвищем Пол-Ален.

Василий Игоревич Сабуров гордился и своей семьей, и родословной, но особенно – положением сестры. Он искренне любил ее, а потому защищал от дворовых мальчишек, пока Алена не подросла и не начала сама лупить их налево и направо. А потом они переехали, и в новом дворе уже ей приходилось защищать Васю. Во многом он сам был виноват: били его за неуемное хвастовство и вранье. Нет, Вася не сдавался и мстил тем, что, высунувшись по пояс из окна квартиры, обзывал обидчиков последними словами и грозил скорой и страшной расправой. Ясно, что его нечастого появления во дворе ждали с особенным удовольствием. Вот тут на защиту и вставала сестра, ярости которой боялись даже старшие пацаны.

Примерно тогда отец и назвал его как-то Полуаленой, а затем и Пол-Аленом, имея в виду, что Вася едва ли тянет на большее, чем на половину своей сестры. Кличка приклеилась и многократно оправдывалась: и в том случае, когда он кое-как окончил школу, и в том случае, когда 12 лет скитался по вузам столицы. А однажды, когда Вася уже повзрослел, это странное прозвище даже понравилось его обладателю. В тот раз секретарь Тонечка забыла на его столе журнал «Форбс». Вася, не любивший печатного слова с детства, нечаянно глянул на страницы этого «инструмента капиталиста» и… обнаружил своего тезку! Статья называлась «Билл Гейтс и Пол-Ален разделили бизнес».