Читать интересную книгу Золото инков - Лиелайс Артур

Перед отъездом из Толедо Карл V поручил Совету по делам Индий – учреждению, занимавшемуся вопросами колонизации заморских территорий, – в самом доброжелательном духе рассмотреть просьбу Франсиско Писарро.

Однако ни король, ни его двор не торопились с решением этого вопроса. Карл V уехал – его больше занимала война в Европе. Государственная казна была пуста. Как в бездонном мешке в ней исчезали и драгоценные металлы Мексики, и поступления из богатых Нидерландов, и огромный выкуп за захваченного в плен короля Франции. Правитель Испании придерживался старого, испытанного метода – ничего не вкладывать в колонии, брать от них все, что те могут дать, и поэтому не прилагал никаких усилий, чтобы раздобыть средства для новых экспедиций.

В конце концов, 26 июля 1529 года после долгих проволочек с Франсиско Писарро и его компаньонами был заключен пространный договор, дававший им право на открытие и завоевание всего Перу. Еще до того, как это совершилось, страна была переименована в Новую Кастилию.

Договор в первую очередь гарантировал права и привилегии Писарро. Среди прочего, в нем говорилось:

«Мы обещаем назначить вас пожизненным губернатором и генерал-капитаном упомянутой провинции Перу с годовым окладом в 725 000 мараведи (450 мараведи соответствовали одному песо де оро)… которые будут выплачиваться из доходов и налогов этой страны…

Мы присваиваем вам титул наместника упомянутой провинции Перу и должность ее главного альгвасила…

Кроме того, мы назначаем вам пожизненное содержание в размере тысячи дукатов в год…»

Писарро за свой счет, используя доходы с завоеванных земель, обязался в течение пяти лет построить четыре крепости для защиты захваченных территорий и подавления сопротивления индейцев. В этих крепостях ему была обещана неограниченная власть. В качестве наместника он должен был пользоваться значительными преимуществами в распределении земель и индейцев среди будущих колонистов, к тому же король возвел его в дворянство. Новый рыцарь был принят в орден Сант-Яго, и на гербе Писарро теперь красовался черный орел и две колонны – символы, украшавшие герб самого короля, а лама, очертания перуанского города и видневшийся вдали корабль характеризовали поле деятельности конкистадора. Надпись свидетельствовала, что гений Писарро, охраняемый Карлом, открыл эту страну и принес ей мир.

Альмагро, компаньона Писарро, в соответствии с этим договором, назначили комендантом крепости Тумбес, определив жалованье в размере 300 000 мараведи в год, и даровали ему звание и привилегии дворянина. Досточтимого патера Луке назначили епископом Тумбеса, объявили опекуном и заступником всех перуанских индейцев и, кроме того, определили ему годовой оклад в размере тысячи дукатов – опять же из ожидаемых поступлений от вновь завоеванных земель.

Король не забыл и других участников экспедиции: Руис получил звание главного кормчего Южного моря с соответствующим вознаграждением, Кандиа был назначен командующим артиллерией, а остальные одиннадцать соратников Писарро из числа его товарищей по несчастью, переживших все невзгоды на заброшенном острове, были возведены в дворянское достоинство.

Будущим колонистам Перу предоставлялись различные привилегии в части уплаты налогов и сборов – они были обязаны сдавать в королевскую казну только десятую часть добытых в рудниках драгоценных металлов, однако драгоценности, приобретенные путем обмена либо захваченные в бою, облагались налогом в размере одной пятой их стоимости.

Король обязывал Писарро разумно управлять новой страной, опекать индейцев, иметь при себе королевских чиновников и лиц духовного звания, которые могли бы давать ему добрые советы и обращать неверных в христианство. И напротив, юристам и адвокатам было запрещено поселяться в этой стране, потому что их присутствие, по мнению короля, приводит к ссорам и разногласиям.

В течение шести месяцев после заключения договора Писарро должен был на свои деньги завербовать двести пятьдесят хорошо вооруженных наемников и переправить их через океан. Не позже чем через полгода после прибытия в Панаму он должен был погрузиться на корабли и отправиться в Перу. Король обещал оказать ему помощь в приобретении пушек и другого оружия, а также в покупке коней, но отнюдь не собирался снабжать его деньгами. В договоре говорилось:

«Мы дарим вам двадцать пять кобылиц и других лошадей, находящихся на острове Ямайка…

Мы дарим вам на приобретение артиллерии триста тысяч мараведи, которые должны быть выплачены в Золотой Кастилии…»

Итак, в Испании Писарро не получил и ломаного гроша. Единственно, чего он добился, это разрешения на завоевание новых земель. Звучные титулы и привилегии ничего конкретного не давали. Конкистадоры должны были на свой страх и риск вложить крупные средства в экспедицию и в сражениях добыть победу, чтобы овладеть богатой добычей, занять высокие посты и приобрести доходы, соответствующие титулам. Их жалованье зависело от будущих поступлений.

Ловкий и хитрый Писарро во время бесед с королем обеспечил себе высшие должности и львиную долю предполагаемых доходов. Дурные предчувствия Луке оправдались: от честного, братского распределения всех будущих преимуществ, как это предусматривало их соглашение, не осталось и следа; Писарро обманул своих союзников. Но и сам он еще не добился ничего. Договор, заключенный с королем, пока оставался на бумаге.

И все-таки будущему генерал-капитану удалось собрать в Испании средства, необходимые для экспедиции. Писарро помогли богатые ростовщики и, возможно, Эрнандо Кортес, поселившийся в то время в Эстремадуре, в своем родном округе. Хронисты утверждают, что он находился в родстве с семейством Писарро.

Из Толедо Франсиско Писарро направился в край своего детства – в Трухильо в Эстремадуре, где, как он рассчитывал, будет легче набрать наемников для предстоящего похода. Прошло уже немало лет с тех пор, как он покинул родину, которая могла предложить бедному свинопасу только черствый ломоть хлеба. Отец не признавал его; ни друзей, ни сторонников у Франсиско в то время не было. Теперь сюда вернулся благородный рыцарь, собственными руками добывший себе все, в чем отказывала ему судьба, и тут оказалось, что есть у него здесь и друзья, и сторонники, и родичи, и все они охотно соглашались участвовать в деле, затеянном этим баловнем судьбы.

Среди родственников он обнаружил четырех братьев, трое из них были внебрачными детьми – Хуан и Гонсало Писарро и Франсиско Мартин Алькантара – брат с материнской стороны. Только его старший брат Эрнандо Писарро был рожден в законном браке и выделялся среди остальных своей беспощадностью, высокомерием, грубостью, корыстолюбием, необычайной энергией и храбростью.

Из черт, присущих всем бедным испанским идальго, у братьев Писарро больше всего было развито корыстолюбие. «Все они были бедны и столь же горды, сколь, бедны, – писал о них испанский историк Овьедо, – их страсть к приобретению столь же велика, как их бедность».

Франсиско Писарро со своими братьями объехал всю округу, вербуя добровольцев. Но не так-то легко было преодолеть недоверие и страх перед грядущими испытаниями в далеких странах. Заманчивые обещания и рассказы о золотых дворцах Тумбеса соблазнили очень немногих земляков Писарро. Прошли предусмотренные договором шесть месяцев, а Писарро все еще не удалось набрать необходимое число наемников. Однако медлить было нельзя – пришло известие, что чиновники из Совета по делам Индий вскоре прибудут в Севилью, чтобы проверить, все ли необходимое доставлено и погружено на три зафрахтованных корабля и нанято ли войско. Франсиско Писарро боялся, что экспедиция может быть отложена, и поэтому в январе 1530 года он спешно отплыл на одном корабле и направился на остров Гомера в Канарском архипелаге. Его брат Эрнандо, командовавший двумя другими кораблями, должен был приплыть туда позже.

Чиновники Совета проверили оставшиеся в порту суда, но все их придирки разбивались об утверждение, что недостающее имущество находится на борту уже отплывшего корабля.