Читать интересную книгу "Харклайтс - Тим Тилли"

– Где же устроить его на ночлег? – доносятся до меня слова Матушки Хэрн.

Я скребу шею, и мне до того неловко, точь-в-точь как сироте, которого только что подкинули в приют. Может, Папаша Хэрн с Ниссой поторопились и лишь сгоряча, не рассудив толком, позвали нас с Лепестком в свой лес? А теперь, когда я тут, всем ясно, что затея пустая.

Так вот, значит, какой он – дом, думаю я, глядя на гнёздышки эльфов.

– Сегодня он может переночевать здесь, возле костра, – предлагает Папаша Хэрн.

Матушка Хэрн улыбается задумчиво и отвечает:

– Славно… Одеяло знаешь где. Почти целое.

– Привезу, – говорит Папаша Хэрн. – И заодно охапку листьев из кладовой.

– Я с тобой! – кричит Нисса.

Они снова взбираются на рога Полкроны. Папаша Хэрн щёлкает языком.

Олень выходит из кокона света от костра и шагает сквозь холодный лунный блеск, который серебрит его бока.

– Ну, присаживайся, не робей, – говорит мне Матушка Хэрн, взъерошивая сухую листву подле себя. Рядом на земле лежит крошечная тетрадь, исписанная мелким эльфийским почерком.

Я осторожно сажусь, стараясь ничего не сломать. Странно оказаться здесь, возле костра и лесных жилищ, – ведь каких-то несколько часов назад сгорели дотла мои спичечные домики.

– А я читать умею. – Склоняюсь над крохотной тетрадкой. – Это я в Харклайтсе научился. Трещотка тайком учил нас после рабочих смен. Старуха прознала об этом только через три года.

Матушка Хэрн закрывает тетрадь.

– И что она сделала?

До сих пор, словно наяву, вижу, как Трещотка исчезает в Бездонном колодце.

Хриплю, пытаюсь откашляться и прочистить горло, но слова застряли комом.

Матушка Хэрн встаёт с земли.

– Ладно, не береди себе душу, – успокаивает она меня. – Верно говорит Папаша Хэрн: есть вещи, о которых лучше забыть.

На камне рядом с костром стоит почерневший от копоти горшок. Матушка Хэрн наливает себе оттуда в чашку и приглашает меня тоже попробовать.

– Молоко с мёдом и цветками ромашки. Перед сном – то что надо, просто прелесть. Заснёшь крепко-крепко, вот увидишь.

Я пью молоко, и вся усталость, которая скопилась за долгий день, вместе со страхом и волнением от ночных происшествий – уходит. Смотрю на домики-гнёзда, примостившиеся на дубах.

– Почему у одних эльфов дома на ветках, а у других – прямо на земле, возле огня? – любопытствую я.

– Среди нас есть такие, кто любит жить повыше, – отвечает Матушка Хэрн. – Когда живёшь на дереве, мир видится совсем иным.

Вскоре возвращаются Папаша Хэрн с Ниссой и Полкроны, который везёт на рогах свёрнутое одеяло. Олень подходит ближе, и я замечаю, что шерстяное одеяло в дырках. И у этих дырок контуры аккуратно вырезанных штанишек, курточек и ботинок.

– С прорехами, не взыщи уж, – извиняется Папаша Хэрн. – Но мы непременно залатаем. А пока придётся тебе поспать под худым одеяльцем. И ещё держи вот это. Так теплее будет.

Полкроны скатывает одеяло на землю и своей деревянной мордой разворачивает его. Внутри – охапка мягкой палой листвы и свитер. Он мне велик – наверное, будет впору на следующий год. Натягиваю, он пахнет землёй. Сгребаю листья поближе к огню, укутываюсь в одеяло и ложусь, прислушиваясь к тихому, как колыбельная, потрескиванию поленьев в костре.

– Прости, что так вышло с твоей подругой. И что мы не смогли взять остальных тоже, – говорит Папаша Хэрн. – Дело слишком опасное. Один неверный шаг, и мы не выбрались бы оттуда. А если б и выбрались, то с потерями и не все.

Не знаю, что ответить ему, и накатывает чувство, будто частичка меня – по-прежнему в Харклайтсе, вместе с Лепестком.

– Тебе понравится здесь, – прибавляет он. – Завтра познакомишься с нашим лесным народом и я покажу тебе окрестности.

Я вяло киваю, размышляя о том, как встретят меня остальные эльфы. Веки тяжелеют, пламя костра и деревья, покачиваясь, растворяются – на меня наваливается сон. И впервые в жизни мне не страшно. Впервые я в безопасности, у меня есть кров и надёжные, заботливые друзья, в лесу я под защитой, как в крепости. Должно быть, именно такой он и есть – настоящий дом.

Глава пятая

Волшебное дерево

Я вскрикиваю и резко просыпаюсь. Что-то тёплое, пушистое и щекотное копошится у меня под боком.

– Мышка это, не трусь, – улыбается Папаша Хэрн. Зверёк убегает прочь. – Они добрые. Греют нас ночью. – Папаша Хэрн сидит на ветке. В свете луны его шерстяные одёжки казались чернильно-серыми, в отблесках костра – жёлтыми, а теперь, под утренним солнцем, выглядят совсем иначе. Лес словно подарил им краски. Рубашку и брюки раскрасил тёмно-коричневым, шляпу – серым, а плащ густо напитал зелёным цветом. – Ну как, сладко тебе спалось? Жаль только, ты пропустил весь рассветный концерт.

– Спал я хорошо, спасибо. – Не знаю, сколько времени прошло, но так крепко и самозабвенно я не спал ещё никогда в жизни. В приюте, наверное, уже встали. Вот бы с Лепестком всё было в порядке, а Пробку не выгнали бы из цеха.

– Проголодался, небось? У Матушки Хэрн готов завтрак.

Ну конечно, вот же он, манящий запах. Ко мне плывёт аромат яичницы с грибами – вроде той, какую Старуха Богги готовит для себя и Замка.

Вскочив на ноги, я отряхиваю листья со своего нового дымчато-серого свитера. Чудесную лесную постель не сравнить с жёсткими досками дормитория. И впервые в жизни холод не пробрал меня до костей.

В лучах солнца поляна кажется гораздо просторнее, чем ночью, а деревья – выше, эти исполины взмывают под самые небеса. У костерка сидят эльфы, они молча едят из крошечных мисок и пьют из чашек, сделанных из желудей. Сейчас эльфов собралось куда больше, чем я видел вчера, – теперь их тридцать или около того. Все кареглазые и черноволосые, как Папаша Хэрн. Будто одна дружная семья.

Присаживаюсь на корточки, чтобы не казаться совсем уж великаном. Натягиваю рукава свитера до самых пальцев.

– Эй, друзья, это Фитиль, – обращается к эльфам Папаша Хэрн. – Человеческий ребёнок, о котором я вам рассказывал.

– Добро пожаловать, – приветствуют они меня нестройным хором.

Папаша Хэрн улыбается.

– Ну, давай-ка познакомлю тебя со всеми, – говорит он. – Это Нисса, ты уже знаешь её… А вот Генна и Финн со своей ребятнёй – Линденом, Тиггсом и крошкой Тийей.

Приложив руку к сердцу, Финн снова благодарит меня:

– Ты спас нашу дочурку, и твой поступок выше всех похвал, честное слово.

И радость переполняет меня.

Я приветливо киваю, когда Папаша Хэрн поочерёдно представляет всех эльфов, только вот их имена мне вряд ли удастся