Нечего скрывать, иногда спокойная и уравновешенная Вика задумывалась над тем, что эмоциональная сторона ее жизни отличается от непредсказуемого и рваного темпа страстей и переживаний ровесниц. В такие моменты она добросовестно старалась проанализировать ситуацию и понять, почему она умудряется сохранять олимпийское спокойствие? Наверное, это не совсем правильно. Не может один солдат идти в ногу, а вся рота не в ногу. Может быть, с ней что-то не так? Но такие мысли посещали девушку крайне редко.
После первой сессии они с Аркадием решили пожениться. Особым сюрпризом для окружающих это не стало. И родители, и друзья, и преподаватели давным-давно воспринимали их как единое целое. Наверняка сообщение о том, что они расстаются, произвело бы больший фурор. А к такому развитию событий были готовы абсолютно все. Это был вполне разумный шаг, логичное подведение итогов сложившихся и проверенных отношений. Денег у обоих не было, да и откуда им было взяться? Аркадий жил в общежитии, потому как приехал учиться в столицу из далекого сибирского села. Родители ему не помогали, кроме Аркадия в семье было еще трое детей. Подрабатывал, конечно, потому что на одну стипендию, даже повышенную, прожить было невозможно.
Виктория жила с мамой, папа умер, когда она училась в восьмом классе. Произошло все так скоропостижно, что до сих пор папина смерть не давала покоя. Обычным утром молодой и здоровый мужчина вышел из дома на работу, побежал, чтобы успеть на троллейбус. Ничего особенного, обыкновенная ситуация, от этого не умирают полные сил молодые мужчины. А папа умер. Обширный инфаркт. «Скорая», которую вызвали незнакомые люди, констатировала смерть. Папа никогда не жаловался на здоровье. Чем нелепее смерть, тем больше она порождает вопросов, на которые не находится ответов. Мама больше замуж не вышла. Вкалывала изо всех сил участковым врачом на полторы ставки, а по выходным дежурила в больнице. Все ради нее, единственной дочери. Чтобы Викуся не чувствовала себя в чем-то обделенной. У Виктории не хватило мужества ослушаться и поступить на вечерний или заочный факультет. Мама о такой учебе и слышать не желала. Так что семейные доходы были невелики. Мамина зарплата да ее стипендия. Особо не разгуляешься.
Свадьбы, в привычном понимании этого слова, у них не было. Гуляли по улицам, случайно проходили мимо ЗАГСа, увидели вывеску и решили зайти ради интереса. Зашли и подали заявление, не придав этому факту особого значения. Это было больше похоже на игру во взрослых, чем на обдуманное решение. За три дня до регистрации Аркадий будничным и ровным голосом, как бы между прочим, напомнил Виктории, что им надо найти свидетелей, и поинтересовался, не раздумала ли Вика выходить за него замуж. Девушка вдруг сообразила, что через три дня действительно истекает трехмесячный срок, который им дали в ЗАГСе на обдумывание своего решения. А она-то, растяпа, совсем забыла об этом. Может быть, потому, что после того, как они подали заявление, никогда не возникало разговоров о свадьбе, гостях, совместной жизни? Скорее, тот поступок напоминал шутку. И все же Виктория спросила себя: «А почему бы и нет?» И ответила согласием. Судьбоносный разговор происходил в студенческой столовой, ели сосиски с тушеной капустой. Они с Аркадием всегда брали одинаковые блюда. В кулинарных пристрастиях, как и в жизни, у них не было разногласий.
Свидетелей долго искать не пришлось, желающих было больше чем достаточно. Вчетвером, в повседневной одежде, балагуря и веселясь от души, зашли по тому же адресу, поставили подписи на бумагах, прослушали высокопарно-возвышенное минутное поздравление от работницы ЗАГСа и получили свидетельство о браке. Было очень смешно присутствовать на церемонии. Как будто они попали на ретроспективный показ старой советской киноленты двадцатилетней давности. Напыщенная тетка с вытравленными до цвета желтой соломы волосами, пышными формами и с широкой красной лентой через плечо выглядела ужасно и произносила громким напыщенным голосом всякие глупости. Виктория помнит, как она завороженно следила за лентой, которая топорщилась на мощной груди и ходила ходуном, словно живая.
Молодые, счастливые, беззаботные и веселые, они еле сдерживались от распирающих приступов смеха. Нахохотавшись вволю, распрощались со свидетелями, в ближайшем универсаме купили бутылку шампанского – и отправились домой. Мама, помнится, тогда переполошилась не на шутку, даже всплакнула от волнения. Но ничего, молодец, быстро взяла себя в руки, накрыла стол, достала из серванта хрустальные парадные фужеры. Так началась семья. Им не нужны были свадьба, фата, платье, золотые кольца.
Между ними с первого дня были ровные, честные, простые и понятные отношения. Сюсюканье, присущее многим влюбленным парам «солнышки», «зайки», «котики», «лапочки» и тому подобные глупости не засоряли их лексикон. Если порой и возникало недопонимание, они решали все вопросы мирно и цивилизованно. Садились вечерком на кухне, закрывали плотно дверь, чтобы не волновать маму по пустякам, спокойно разговаривали, выясняли причину, которая привела к ссоре, и больше не повторяли подобных ошибок. Их союз был идеален со всех сторон. Так она думала тогда, сейчас она понимает, что Аркадий использовал ее самым прозаическим способом. Он не любил ее никогда. Ему не нужна была любимая женщина, он не собирался строить семью. Она стала для него удобным инструментом для решения пресловутого квартирного вопроса. Благодаря женитьбе он осуществил заветную мечту – быстро и практически безболезненно стал стопроцентным столичным жителем.
Поначалу было ох как не просто. Быт, всякие ложки-вилки, диваны – это, конечно, все из области не очень высоких материй, но куда денешься? На полу спать не будешь, и руками есть не очень-то удобно.
Через год совместной жизни родился Никита, спустя два с небольшим года – Аллочка. Помогать молодой маме по-прежнему было некому. Бабушка продолжала работать. Очень трудное было время. Но учебу Виктория не бросила, правда, пришлось перевестись на заочное отделение. Так и разрывалась между детьми, мужем, домом и учебой. Одной рукой качала коляску, другой писала курсовые.
Сейчас, спустя много лет, она сама не понимает, как сумела выстоять. Крутилась как белка в колесе. Времени на сон не оставалось. Какой там сон, она дышать научилась через раз. Это с тех самых пор организм выработал привычку не тратить свободное время попусту. Спустя много лет она с необыкновенной легкостью засыпает в транспорте, в кресле перед телевизором, при каждом удобном случае. Ненадолго, минут на пятнадцать, но глубоко. Тот давнишний недосып научил ее мозг и тело отдыхать, как только появляется маломальская возможность. И все равно, несмотря на все трудности, бессонные ночи, детские болезни, вечную нехватку денег, она ощущала себя вполне счастливой женщиной. В детях она растворилась так же, как и в муже. Ей не нужны были золото, бриллианты, дубленки. У нее было высшее счастье – ее семья. Ради этого стоило жить и не жалеть себя.