– Ты уверена?
– Ты же знаешь, как он хорош. И я же сказала: дело сделано. Когда его найдут, это будет выглядеть как обычный передоз. Просто еще один ширяльщик вкачал себе слишком много дерьма. Никто не станет в этом копаться, никому дела нет. Тебе просто повезло, что Кинер не успел далеко уйти и десять кило все еще были при нем.
– Ты что, шутишь? Издеваешься надо мной, мать твою?
В ее смехе зазвенела сталь.
– Я никогда не шучу, если речь идет о деньгах. Учти, я вычту десять процентов из твоей доли в премию нашему мальчику.
– Черта с два ты…
– Скажи спасибо, что хоть что-то получишь. – Эти слова прозвучали как удар и угроза: дальше будет хуже. – Кинер был ценным орудием, если им правильно управлять. А теперь нам придется искать ему замену. Ну а пока…
До Пибоди донесся легкий шлепок по двери кабинки. Ее кабинки. Она увидела, как дверь приоткрывается на щелку. Выступивший у нее на коже пот превратился в лед. Она вновь стиснула кулаки.
В щелку она увидела плечо, локоть в красном рукаве, ногу в туфле на высоком каблуке.
– И никаких больше встреч в раздевалках. – Тон Рене изменился, теперь ее голос звучал холодно и бесстрастно, даже властно. – Держи себя в руках, Гарнет, не теряй головы, если хочешь загорать на островах. А сейчас у меня горячее свидание, и я уже опаздываю по твоей милости. Ну-ка проводи меня, будь хорошим мальчиком.
– Ну ты и штучка, Рене.
– Это точно. Я очень тонкая штучка.
До Пибоди донесся ее смех, прокатилось эхо. Голоса смолкли вдали.
Пибоди закрыла глаза и замерла на месте, заставила себя медленно досчитать до ста. В уме она воспроизвела план раздевалки, прикинула расстояние до шкафчика, в котором оставила оружие.
Она опасливо приоткрыла дверь, окинула взглядом помещение, втянула в себя побольше воздуха и сделала бросок к шкафчику. Она перевела дух, только когда оружие было у нее в руках.
Все еще голая, Пибоди подошла к двери, ведущей в спортзал, и чуть-чуть приоткрыла ее.
Темно, отметила она. Свет отключается автоматически, если помещение остается пустым больше чем на минуту. И все же она внимательно осмотрела зал. Только после этого она вернулась обратно.
Все еще сжимая в руке оружие, Пибоди извлекла телефон.
– Привет, Пибоди! – усмехнулся ей с экрана Макнаб и окинул ее похотливым взглядом. – Эй, да ты голая! И такая… такая аппетитная…
– Заткнись! – Пибоди затрясло, она никак не могла остановить дрожь. – Ты должен приехать, встретить меня в Управлении. У южного выхода. Возьми такси, Макнаб, и не отпускай. И давай побыстрее.
Он больше не усмехался, не отпускал шуточек. Его глаза теперь были глазами не влюбленного мужчины, а копа.
– Что случилось?
– Я тебе при личной встрече расскажу. Мне надо выбраться отсюда. Приезжай скорей.
– Детка, считай, я уже там.
Глава 3
Рорк дал Еве время повариться в собственном соку, раз уж ей самой того хотелось. Он с удовольствием закончил ужин в приятной компании за интересным разговором.
Ему всегда нравились истории из прошлого Соммерсета, и уж тем интереснее было послушать их в разных версиях, с подробностями, из уст старых друзей человека, заменившего ему отца. И ему приятно было наблюдать, как Соммерсет оживленно разговаривает с ними, смеется и шутит. Вспоминает вместе с ними.
Рорк и сам хорошо знал Соммерсета, они многое пережили вместе с тех пор, как Соммерсет взял к себе в дом избитого, полуживого, изголодавшегося подростка, но не раз уже убеждался, что ему еще многое предстоит узнать.
Он не спеша, с наслаждением выпил кофе и бренди, позволил себе немного десерта, прежде чем простился с гостями и пожелал им спокойной ночи.
Домашняя система оповещения подсказала ему, что он найдет Еву в спальне.
Ева переоделась в легкие брюки и футболку без рукавов – одежду, которую предпочитала дома. Рорк ощутил идущий от нее запах свежести после душа, когда наклонился, чтобы чмокнуть ее в макушку. Она сидела, угрюмо скорчившись над куском пиццы.
– Ты пропустила чудесный ужин, – сказал он, снимая пиджак. – И прекрасную компанию.
– У меня были дела.
– Гм, – Рорк ослабил галстук и распустил его. Ты так и сказала в момент своего тридцатисекундного появления.
– Слушай, у меня был долгий день, и я не думала, что, придя домой, застану званый ужин. Никто меня не предупредил.
– Мы сами не ждали. Это была импровизация. Извини, – продолжил Рорк с ироничной любезностью, – но я и не подумал, что должен тебя извещать всякий раз, когда Соммерсет приглашает меня отужинать со своими друзьями.
– Я этого не говорила. – Ева обиженно откусила пиццу. – Просто сказала, что я не знала.
– Ну что ж, если бы ты мне позвонила и дала знать, что вернешься поздно, я бы тебе сказал.
– Я была занята. У нас новое дело.
– Сногсшибательная новость.
– Чего ты так завелся? – вышла из себя Ева. – Это я должна злиться: я пришла домой, а налетела на вечеринку.
Рорк сел, чтобы снять башмаки.
– Представляю, какой это был шок: духовой оркестр, гульба, пьяные вповалку. Но ведь так бывает, когда взрослые оставляют детей одних без присмотра.
– Хочешь на меня злиться? Прекрасно. Злись. – Ева отодвинула пиццу. – Я была не в настроении общаться с незнакомцами.
– Ты это дала понять совершенно недвусмысленно.
– Я их не знаю! – Ева вскочила на ноги и вскинула руки. – Я целый день провозилась с тремя дуболомами, которые убили старика ради горсти чертовых конфет.Черта с два я приду домой и буду проводить время за столом с Соммерсетом и его дружками, слушать, как они вспоминают старые добрые времена, когда вместе дурили лохов и сшибали набитые кошельки. Я весь день провела с уголовниками, так еще и вечером любезно просить их передать мне соль? Не хочу! Не хочу, и все.
Рорк помолчал.
– Что ж ты не договариваешь? Ты уж скажи прямо, напомни мне, что ты вышла замуж за уголовника. Ладно, можно считать, что это и так понятно.
Ева хотела было возразить, но еле сдерживаемое негодование в его голосе, холод в этих ослепительно синих глазах ледяной стеной встали между ними.
– Джудит – нейрохирург, заведует отделением в одной из лучших лондонских больниц. Оливер – историк и писатель. Если бы ты им уделила всего пять минут твоего драгоценного времени, узнала бы, что они познакомились и работали вместе с Соммерсетом медиками во время Городских войн, когда оба были еще подростками.
Ева стиснула кулаки.
– Хочешь, чтобы я чувствовала себя дерьмом? Не надейся!
На самом деле она, конечно, чувствовала себя полным дерьмом, и это лишь подстегивало ее огненный гнев противего ледяного.
– Я не знала, что происходит, потому что мне никто не сказал. Мог бы мне позвонить, тогда бы я хоть знала, что нарвусь на званый ужин, когда вернусь с работы, потная и грязная с головы до ног.