в религию иногда помогает. Тем более, в подобных запущенных ситуациях. Сам я ни в кого не верил, но в детстве меня крестили.
Купил карманную Библию. Адаптированную для начинающих версию, которая помещается в карман. С пояснениями для таких несведущих, как я.
Относился сначала к этой затее скептически, но со временем начал привыкать к христианской философии. Ничуть не сложнее юриспруденции.
Кличку я выбрал себе сам, другую. «Базиль» уже не проканает, может вполне докатиться как до правоохранительных органов, так и до дружков. Криминальный мир как дуршлаг. Так что теперь я стал называть себя Греховодом, учитывая московские заслуги.
Каким-то образом почерпнутые христианские идеи вполне сосуществовали в моей голове с неправедным способом заработка.
С другой стороны, я же не в монастырь собрался заселяться. Кто сказал, что мне нужно жить в келье, не отвлекаясь на мирские радости?
Я так, успокоиться, настроиться на правильный лад. Может, выйдет что путное.
Но это — потом.
Сейчас у меня заказ. Местный старший по кличке Пижон (по слухам, погоняло связано вовсе не с его поведением, но с тем, что этот бандит водил машину «Peugeot 408») лично пригласил меня пообщаться.
Он был одет в зимнюю спортивную куртку, дутые штаны, чёрные ботинки с лакированными мысами. В принципе, снег не по колено, почему не пощеголять в такой обуви?
Лысоватый, с золотым зубом, на пальцах наколки. Но держится жеманно. На вид — не сидел. Дело не моё, спрашивать не буду. Раз терпит его гопота, значит, есть мозги в голове. А голова, соответственно, на плечах. Пока.
— Короче, Греховод, дело такое. Ничего сложного. Сумка, бежевая, с ручками. Внутри бабки. Сегодня ровно в пятнадцать часов нуль нуль минут один форшмак поставит её на остановку на улице Мосина. Через минуту придут типы, забрать бабло. Твоя задача, сразу как увидишь, что сумка без присмотра, схватить её и принести сюда, предварительно дав кругаля вокруг. Понял? —прогнусавил Пижон.
Они что, размножаются почкованием, эти штампованные гопонавты?
— В сумке много денег? Сколько из них мои? — попытался набить себе цену я.
— Слышь, не торгуйся. Задача проще пареной репы. Не обижу. Не ссы в трусы, чемпион.
В принципе, задача действительно казалась не очень сложной. Интуиция подсказывала, что вряд ли кто-то пас сумку, вооружившись стволами. Скорее всего, максимум, что мне предстоит, это встретиться с какими-нибудь качком. Что ж, бегаю я быстро.
Через три дня действительно какой-то плюгавый невзрачный юноша поставил довольно большую сумку на остановку и поспешил ретироваться. Я, даже не озираясь, дерзко ломанулся, схватил её и побежал прочь. Секунд через десять услышал крики, но уже как-то по фиг. Эйфория от выполненной задачи иногда получше секса.
Удивительно, но за мной даже вроде никто не гнался. Может, им не так и нужны деньги. Или меньше надо жрать в фастфуде, наверняка на дело послали какого-нибудь жиробаса. Бойца из той категории, кто навалять на месте вполне может, но вот спринт в список его достижений не входит.
Через два часа я принёс сумку Пижону. Он удовлетворённо кивнул, после чего минут двадцать мусолил деньги, пересчитывая. Я даже успел заскучать. Похоже, его ожидания оправдались, после чего Пижон передал мне сто тысяч рублей, банкнотами с изображением Хабаровска. Неплохо: в сумке, по ощущениям, минимум миллиона два лежало. Но дело не моё. Я выполняю заказы, чужой нал не палю. Довольный, что теперь могу нормально поесть, без оглядки на накопления, я отправился на съёмную хату.
* * *
Проснувшись, я вскочил, почуяв неладное. Дверь медленно открылась. Чересчур медленно. Съёжившись от недоброго предчувствия, я потянулся к подушке, под которой, как и обычно, лежал нож.
В комнату, светя фонариком мобильного телефона, кто-то зашёл, стараясь не шуметь. Очевидно, что незваный гость пытался никого не разбудить. Ясно, значит, убивать не собирается. Решил обворовать. На мокрое дело кишка тонка, и это отлично.
Я лежал не двигаясь, стараясь ровно дышать. Нужно сохранять самообладание, иначе я не выдержу и наброшусь на чужака.
Раздался шум: проникший споткнулся. Вероятнее всего, виноват в этом пакет с пивом, располагавшийся возле двери. Нет, своё преимущество выдавать нельзя, я сделал вид, что не услышал тихих ругательств вора. Судя по тембру голоса — мужчина. Тем проще. Применять насилие к женщинам дурной тон.
Шаги осторожные, но я, сосредоточившись, определил положение своего гостя в комнате. Когда тот подобрался близко к кровати, я сбросил одеяло и нанёс точный удар рукой снизу в подбородок мужчине. Тот, закричав, кинулся на меня, намереваясь придавить весом. Так, в нём килограммов сто двадцать. Против моих семидесяти это многовато. Но скорости мужчине не хватало. Как и знания расположения предметов в комнате. Увернувшись, я схватил настольную лампу на подставке и ударил ей по затылку вора. Это как минимум должно его дезориентировать. Что, если он не один? С двумя не справиться, в таком-то тесном пространстве, пусть и на адреналине. Быстрым движением я включил свет и стал рассматривать своего оппонента. Тёмная куртка, голубые джинсы, грязные серые кроссовки.
В углу комнаты расположен рабочий стол, на котором лежит ноутбук, рядом различные документы. Справа от стола на полке стоят книги разных жанров: от детектива до научной фантастики. Антресоль заставлена разнообразными сувенирами.
Но центром комнаты является кровать. Она занимает большую часть пространства. Рядом с кроватью стоит небольшая табуретка, на которой ключи, кошелек, чашка.
Напротив кровати находится комод. На стене над ней висит большой телевизор, неподалёку игровая приставка: я обожал засиживаться за видеоиграми до поздней ночи.
Мужчина развернулся, по лицу текла кровь. Ага, удар эффективен. Но как много нужно таких, чтобы его вырубить? На вид лет сорока пяти, лысый, толстые губы, крепкая шея. На удушающий приём его с наскока не взять.
Когда вор с искажённым от ярости лицом достал из кармана пистолет, я понял, что шутки кончились. Только вот с предохранителя оружие он не снял, что дало мне несколько секунд на принятие решения. В принципе, выбор тут невелик.
— Не дёргайся, сучоныш, — сплюнул на пол мужчина. — Тебе не убежать. Я тебя мочить не собираюсь. Сиди ровно, авось жить останешься.
Я,