Джеймс У. Холл
Под покровом дня
Есть спокойствие озера, не нарушаемое даже дуновением ветерка; а есть спокойствие канавы, наполненной застоявшейся водой. Так и у нас. Иногда мы ощущаем просветление и умиротворяющее спокойствие, какого никогда еще в жизни не испытывали, и не под действием опиата, а в силу некоего бессознательного подчинения законам высшей справедливости, так что и мы становимся подобны безмятежному озеру с водой хрустальной чистоты…
Генри Дэвид Торо. «Дневник писателя»[1]
Июль 1966 года
Стоя перед зеркалом, юноша прицелился в свое отражение из револьвера. Он стоял так до тех пор, пока не унялась дрожь в руке. Юноша закрыл глаза, глубоко вздохнул и опустил револьвер.
Спрятав оружие в ящик для рыболовных снастей, он задвинул его обратно на полку и закрыл шкаф. Потом отправился в ванную, умылся, почистил зубы. Выйдя из дома, постоял на террасе, глядя на океан. Мимо пролетела стая пеликанов, всего в нескольких метрах над водой. Он наблюдал за ними, пока они не скрылись из вида, а затем зашагал по длинной, изрезанной колеями дороге к шоссе.
Юноша вышел на шоссе как раз в тот момент, когда от почтового ящика отъезжал джип почтовой службы. Он открыл ящик и вынул из него посылку. К крышке коробки была прикреплена поздравительная открытка в форме гармошки. Он распечатал ее. Сидящий в лодке рыбак держал на крючке маленькую рыбку, которую вот-вот должна была проглотить рыбка побольше, и так далее, до последнего разворота, где рыба была уже в два раза больше лодки. На открытке была надпись: «Огромного улова в день рождения!»
Еще в конверт были вложены две черно-белые фотографии. На одной из них улыбающийся лысеющий мужчина держал в каждой руке по лососю. На другой женщина с проседью в волосах держала лосося, который был больше любой из двух рыбин в руках у мужчины. Она тоже улыбалась.
Юноша взглянул на фотографии и открыл коробку. В коробке лежали две искусственные мушки: одна из них представляла собой крошечную полевую мышь с латунным крючком в брюшке, а вторая была точной копией стрекозы. «Попробуй новые мушки, — говорилось в записке. — Горячий привет с холодного севера. Поздравляем с девятнадцатилетием. Любим. Скучаем».
Только через час ему удалось поймать машину. К этому моменту он прошел по шоссе уже пять миль. Водитель оказался туристом из Мичигана, взявшим машину напрокат. Он удерживал руль одной рукой, а другой перебирал пачку фотографий. Каждую фотографию он показывал юноше, а затем сам задерживал на ней взгляд. Весь последний месяц мужчина посвятил спортивной ловле рыбы у Исламорады.[2] В основном его интересовал снук, но ему также удалось наловить тарпонов и получить лицензию.
Казалось, мужчина не замечал, что его спутник не произнес ни слова. Юноша рассматривал фотографии из вежливости, сопровождая каждую машинальным кивком. Когда они добрались до окраины Майами, запас фотографий иссяк и мужчина сосредоточил свое внимание на потоке машин, становившемся все более плотным.
На светофоре в Южном Майами юноша без предупреждения выскочил из машины и быстро зашагал по боковой улице. Он шел по ней до тех пор, пока не увидел телефонную будку. Юноша зашел внутрь, закрыл дверь и взял телефонный справочник. Полистав его, нашел нужную страницу, пробежал пальцем по списку фамилий и наконец нашел то, что искал. Он уставился на страницу, затем опустил справочник, и тот закачался на цепочке.
Юноша достал из заднего кармана джинсов карту, развернул ее и несколько минут изучал. Затем взглянул на уличный указатель рядом с телефонной будкой, снова посмотрел на карту. Сложив карту и сунув ее обратно в карман, он вышел из будки и продолжил свой путь.
На нем были парусиновые туфли на босу ногу и темно-зеленая футболка. Выгоревшие на солнце светлые волосы были подстрижены под «платформу». Он был около ста восьмидесяти сантиметров ростом, костлявый и худой. Его темно-синие глаза были устремлены куда-то вдаль, словно он пытался уловить малейшее движение на горизонте.
Широкими шагами он прошел через небольшой торговый квартал, пересек Дикси Хайвэй и двинулся по периметру университета — мимо спортивных площадок и автостоянок к тенистым улицам Корал Гейблз. Было пять часов пополудни, когда он добрался до извилистой тесной улочки, идущей вдоль поля для игры в гольф.
Бросив взгляд в глубину улицы, юноша повернул назад. Через полмили он поравнялся с небольшим сквером с детскими качелями и длинной горкой. Уселся в тени виргинского дуба и стал наблюдать, как чернокожая женщина в белой униформе развлекает белого ребенка. Через час женщина с ребенком ушли, а он остался сидеть в одиночестве в сгущавшихся сумерках.
В полдевятого, когда уже окончательно стемнело, юноша поднялся и снова направился к извилистой улочке. Срезал угол, пройдя через опустевшую стоянку, и пошел вдоль неровного поля для игры в гольф. Держась вблизи густого кустарника, добрался до одноэтажного белого оштукатуренного домика с черепичной крышей. Большие стеклянные двери, выходящие в сад, были освещены, а из открытого окна кухни доносилось звяканье посуды и столового серебра.
Юноша притаился под кустом олеандра в трех метрах от внутреннего дворика и стал смотреть на освещенные окна. Один раз до него донесся детский голос — ребенок звал какого-то домашнего питомца, а часом позже юноша услышал, как женщина, прохаживаясь перед одним из дальних окон, разговаривает по телефону.
Около десяти часов погас свет, но юноша продолжал неотрывно наблюдать за домом. Прошло еще полтора часа, и он услышал, как перед домом остановилась машина. Несколькими мгновеньями позже хлопнула дверь парадного входа. Зажегся свет в гостиной, потом в кухне. Юноша встал и, прижимаясь спиной к шершавой стене дома, прокрался поближе к окну кухни.
В кухне стоял толстяк в темно-синем костюме. У него были темные блестящие волосы, разделенные посередине пробором, и маленький рот с мясистыми губами. Мужчина кинул связку ключей на кухонный стол, снял пиджак и бросил его на пол. Налил стакан виски и, прежде чем юноша успел сдвинуться с места, пропал из вида. Дверь неожиданно распахнулась, и толстяк вышел во двор.
Юноша еще плотнее прижался к стене, а толстяк остановился на брусчатке всего в метре-двух от него и сделал глоток виски. Затем развернулся и что-то бормоча пошел прочь от того места, где стоял юноша, во внутренний дворик, частично освещенный светом из кухни; остановился около шезлонга, потом вдруг согнулся пополам, и его вырвало в цветочную клумбу.
Отерев рот рукавом белоснежной рубашки, мужчина осторожно опустился в шезлонг и снова отхлебнул из стакана. Юноша подождал еще немного. Казалось, толстяк задремал, стакан стоял рядом с ним на земле.
Юноша приоткрыл дверь кухни и проскользнул внутрь. Некоторое время он стоял, оглядывая помещение, затем поднял пиджак толстяка. В нагрудном кармане нащупал бумажник, вытащил водительское удостоверение толстяка и внимательно его изучил.
Затем вернул документ на место, вложил бумажник в карман пиджака и бросил пиджак на пол. Взял ключи с кухонного стола, покинул дом, подошел к шезлонгу, сгреб толстяка за рубашку и поднял на ноги. Толстяк захихикал. Но когда он уже был на ногах, то вдруг напрягся, отпрянул и уставился на незнакомца. Юноша развернул его и одной рукой толкнул вперед, а другой ухватился за воротник его рубашки.
Мужчина двинулся вперед, не произнося ни слова, спотыкаясь на каждом шагу. Они обогнули дом и подошли к проезду. Там был припаркован «Бьюик-купе» шестьдесят пятого года, решетка радиатора упиралась в живую изгородь. Юноша крепко схватил мужчину за воротник, взглянул на разбитый передний фонарь «бьюика» и глубоко вздохнул. Затем развернул толстяка лицом к себе, прислонив его к пассажирской двери.
— Я тебя не знаю, — неуверенно произнес толстяк.
Молодой человек отступил на шаг, поднял правую руку и с размаху ударил толстяка кулаком в нос. Мужчина обмяк, и юноша прижал его к машине, одновременно пытаясь открыть пассажирскую дверь. Толстяк был тяжелее его килограммов на десять-пятнадцать. Справившись с пассажирской дверью, он затолкнул мужчину на сиденье. Захлопнув дверь, постоял, перевел дыхание и прислушался. Затем забрался на водительское сиденье, повозился с ключом и наконец вставил его в замок зажигания. Оглянувшись в сторону дома, завел машину, дал задний ход и слишком резко затормозил, так что в момент, когда машина выехала на асфальт, раздался визг колес.
Он снова взглянул на дом толстяка. У парадного входа в тени виднелась какая-то темная фигура: то ли каменная статуя, то ли ребенок, то ли большая собака. Юноша включил первую передачу и осторожно тронулся с места.
Толстяк пришел в себя минут через десять. Машина остановилась на красный свет, перекресток был пуст, улицы во всех направлениях безлюдны. Чернокожий мужчина сидел у дверей павильона круглосуточной автозаправочной станции, слушал радиоприемник и поглядывал на «бьюик».
![Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](https://cdn.coollib.biz/s20/1/7/6/6/4/5/176645.jpg)