Стеклянников Александр
Roots of future realisations
Александр Стеклянников
Roots of future realisations
Громады воздушных масс плыли над вельдской степью. Солнечный вихрь раскалял власяницу пожухлых трав и отражался от земной твердыни струями дрожащего воздуха над сковородой вельдской равнины. Она тряхнула головой и на миг прикрыла глаза. В то же мгновение весь мир закружился вокруг нее, вытянулся в спираль, изогнувшись, сделал скачок в прошлое, и перед ее внутренним взором предстали события давно минувшие, либо вовсе не существовавшие, кроме как в воображении неизвестно какой из личностей в длинной череде образов давно умерших предшественниц ее. А она, помнящая то, чего никогда не случалось с нею, могла ли она теперь сказать о себе - Вельда - не отринув самую индивидуальность свою, составляемую, как известно, у большинства из нас лишь из архивов точек зрения. Это было давно. Так давно, что имена участников этих событий стерлись из памяти потомков, книжных анналов и народных песен. И лишь в ее, Вельды, душе сохранились воспоминания о делах былых, невероятных, необъяснимых.., как будто произошло это совсем недавно, на днях. Руки хранят следы прикосновений холодного металла, губы помнят слова, сказанные века назад и готовы их повторить. Не единожды драма сия разыгрывалась, и не будет конца череде подвигов, совершенных во имя твое, Жизнь. Вельду снова затягивало туда, в прошлое. И снова круг замкнулся, и змея укусила свой хвост. Взгляд старой, седой, сгорбленной Вельды растворился в нефрите ночного неба, пролился звездным дождем седого холодного света над только что вышедшей из океанической колыбели девственно юной сушей, пал каменным узором на обветренные скалы северной окраины, был принят миром Бель-Иль и пророс старой как мир и вечно новой историей. Нестерпимо горячий воздух вельдской равнины не обжигал обветренного смуглого лица с правильными чертами. Она стояла неподвижно на крепких длинных неутомимых ногах, и грубое кожаное одеяние сидело на ней как литое, повторяя каждый изгиб весьма мускулистого, но не менее изящного тела. "Что-то... что-то такое?.." - она провела тыльной стороной ладони по челу, чуть смазав охряной узор на лбу, и, обессиленная, присела в колышущиеся травы. Потрескавшиеся губы беззвучно шевелились, веки опустились, спрятав дикий взор за частоколом ресниц, и она не видела, что на горизонте, страшно деформируемая вдоль и поперек потоками жара от земли, появилась фигура всадника на лошади. И по тому, как сия фигура медленно вырастала, можно было судить, что путь его (или ее) лежит к этому самому месту, где, тяжко опустив плечи и преклонив голову, сидела с непокрытой головой Вельда. Всадник приближался. Она сидела в прежней позе; возможно, она пыталась своим примитивным умом связать в одну логическую цепь то, что... что она знала. Но тому, что она знала, не было места в ее простой и конкретной логике. И это несоответствие, как зияющий провал с отвесными стенами и без дна, завораживал, пугал, озадачивал ее. Всадник приблизился настолько, что глухой стук копыт уже не мог быть незамеченным острым слухом дочери степей. Но она сидела неподвижно. Всадник подъехал вплотную, спешился, прихрамывая, бесшумно приблизился к сидящей на твердой как камень земле и произнес: - Айа хом чакри. Стремительно вскинула голову Вельда, гордо взглянула на всадника, смерила взглядом всю его фигуру, широкую грудь, лицо в шрамах, задержала взор на левой ноге-протезе, сделанном столь искусно, что лишь при пристальном рассмотрении можно было заметить, что нога его из деревянной плоти, встала, произнесла: "Айхи!" - откинула огненно-рыжие волосы со лба и ушла взглядом за раскаленно-желтый горизонт, в ожидании, в едва уловимой растерянности. Широко вздымалась и опадала грудь мужчины, покрытая малиновым панцирем из бычьей кожи. Зрачки его, остановившиеся на узоре на лбу Вельды, расширились. "Кодрак исса!" - быстро сказал он, выхватил из-за пояса зазубренный нож, замахнулся и тут же осел, как будто без сил; ни единого звука не вырвалось из его горла, ибо он был уже мертв. Из перерубленной почти наполовину его же собственным ножом шеи хлынул алый поток, запузырившийся, заклокотавший, оросивший желтые травы, желтую землю, желтые сапоги лучшего воина в округе, а теперь просто умирающего калеки. Вельда снова стояла неподвижно, и лишь пульсирующая жилка на виске говорила о бешеном напряжении, в котором пребывало все существо ее. Гордость женщины-убийцы, снова отстоявшей свою жизнь, светилась в ее прекрасных глазах цвета мякоти киви, во всей ее осанке, в божественных чертах одухотворенного жизнью лица, в совершенных пропорциях всего ее тела. Вельда снова присела, взяла нож воина и принялась рыть могилу, мощными ударами крепкого металла вспарывая плоть земли. Не прошло светило по небу и одного дайма, а на места схватки виднелся лишь холмик сухой комковатой земли. Вельда воткнула нож в могилу, встала во весь рост и начала песнь смерти...
Кодрак впервые в жизни встречался с тем, что привело его в замешательство. - Кто ты такая? Откуда? - естественные вопросы. - Естественные вопросы, - задумчиво произнесла Вельда, - но именно на них мне труднее всего ответить, если, конечно, не уйти от ответа, сказав обычное: не знаю. Но как бы я сама хотела знать это. Кто? Откуда? Куда? Зачем?.. Я ветер степи, такая же вольная и неуловимая. Ни один самый добротный конь не в силах настигнуть меня, когда я просто иду, задумчиво глядя в белесо-голубую пучину неба. Я - упругий освежающий утренний бриз, ласкающий кожу, придающий сил... Но я и смерч пустыни, я превращаюсь в ночной ураган, сносящий хлипкие строения детей степи, рвущий одежду одинокого путника, что найдет себе могилу в жестокой тьме, не будучи в силах совладать с неистовостью природных стихий. Я буран, сдирающий земляной покров с равнины в приступе ярости против стойкости земли, мстящий ей за эту самую непоколебимость. Я не нахожу покоя, у меня нет дома, я не знаю себя, я вижу все и... не вижу ничего.., что могло бы удовлетворить мою вечную жажду. - Если ты пойдешь со мной, ты можешь найти свой дом... нет-нет, лишь на время, я не собираюсь привязывать тебя к одному месту. - поспешно сказал он, заметив, как потемнели ее зрачки и гнев ожесточил черты лица. - Но ты ведь можешь пройтись со мной... ну, хотя бы на три недели к западу. Семья Ал-Лахам. - Я буду там через полчаса. - она собрала огненные языки волос в узел на затылке, смерила взглядом Кодрака вместе со всем его миром довлеющих расстояний и унеслась в облаке пыли, путь держа на запад. - Не отставай! только и успел услышать старый рубака. "Чтож." Он спрятал в кулак усмешку, за которую, заметь ее Вельда, он мог бы поплатиться жизнью, огляделся по сторонам, пригнулся к травам, встав на четвереньки, приложил ухо к земле и замер, прислушиваясь... неизвестно к чему; может быть к шагам смерти, что следует за ним по пятам, как и за каждым из нас, в своей вороной хламиде со сверкающей косой на плече, кованой из лунного света и с бездной вместо лица; а ее иссиня-бледные почти прозрачные руки..! Тонкие, изящные, цепкие пальцы смерти... О-о... Почти восхитительная неотвратимость того, что венчает любое проявление жизни, финал, от которого не уйти... "Познает смерть всяк, кто был рожден. Возродится всяк, кто прошел через смерть..."
Глаза ее блуждали по земле и не видели. "...всяк, кто прошел через смерть..." - мучительно,.. эта мучительная неспособность вспомнить что-то... что-то такое. Это грызущее чувство какой-то безысходности, эта фраза, темный смысл коей пугал своей грозной неизвестностью. "Что это?" она остановилась, пораженная зрелищем, обычным в-общем-то в этой части мироздания. Это был небольшой городок, раскинувшийся в сочном оазисе, питаемом артезианской жизнью, пышная россыпь живых изумрудов среди бирюзовых арыков, заселенный солнцеглазыми людьми с лицами жителей заоблачной страны. Тут и там стояли небольшие стройные дома из голубой глины, обожженной временем и солнцем до темно-бурого оттенка. Сам воздух вокруг искрился блестками солнечных капель и казался золотым. - Ну..? Как?.. Вельда обернулась на голос и тут только заметила Кодрака, сидящего возле одного из домиков скрестив ноги. - Ты здесь? - в возгласе ее не было удивления, но интонации чуть-чуть, еле заметно смягчились, и Кодрака это более чем обрадовало, в его глазах блеснуло что-то похожее на надежду, и тут же скрылось, покрытое плотным покровом железной невозмутимости. - Кодрак исса. - она поклонилась ему и исчезла за ближайшей группой деревьев, а он, ошарашенный, опьяненный столь редким проявлением ее благосклонности, остался сидеть неподвижно, погруженный в созерцание, оглушенный поразительным, невероятным откровением. "Женщина-ветер?" - он был потрясен. - "Поклон женщины-убийцы!" - его осчастливили так, как не могла бы осчастливить мать своего ребенка, дав ему жизнь. Боже мой! Жизнь, много это или мало? Какая-то мелочь... Студеный хрусталь влаги в арыке тихо журчал, даря иссохшей земле капли жизни.
![Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](/templates/read-books/images/no-cover.jpg)