Джеймс Келман
Перевод показаний
Я благодарен за предложения и замечания Джеффу Маллигану, Джил Кольридж, Мэри Коннорс, Джеффу Торрингтону, Тому Леонарду и Питеру Уорду; и также Аласдеру Грею, чье мнение, со всей честностью высказанное лет двадцать назад, не позволило мне забросить работу над идеей, которая никуда меня не вела.
Предисловие
Настоящий текст представляет собой «перевод показаний», данных тремя, четырьмя или более людьми, которые проживают на оккупированной территории либо в стране, где задействована та или иная форма военного правления. Сюда входят рассказы о происшествиях либо событиях, а также отчеты, фрагменты писем, докладные записки, посвященные анализу умонастроений, и конспекты бесед, причем некоторые носят исповедальный характер. При том, что все эти документы получены «из первых рук», они были переписаны по-английски и/или переведены на этот язык, причем не всегда людьми, хорошо им владеющими. В очень немногих случаях переводы перерабатывались кем-то из старших должностных лиц. Переработка производилась до переноса документов в компьютерные системы. Если какая-то редакторская правка и имела место, ее результаты свидетельствуют скорее о неумелости, чем о наличии общего замысла, продуманного либо какого-то иного. На это указывает сохранение показаний номер 5 в той форме, какую они приобрели после компьютерной обработки. Показания приводятся именно в том порядке, в каком они были получены. Некоторые были изначально снабжены заголовками, другим таковые пришлось присвоить. Хронология существенна, но не в решающей мере; метод упорядочивания стал результатом обработки показаний компьютерными системами; кроме того, принимались во внимание и иные факторы. Настоящим подтверждается, что эти показания даны тремя, четырьмя или большим числом неизвестных лиц, принадлежащих к народу, определить который с точностью так и не удалось.
1. «тела»
Там по всему дому были разбросанные тела. Мне нужно было попасть в другие комнаты, а идти трудно, надо через них переступать, и темно было так, что очертаний почти не видно, может были и знакомые, останавливаться не мог, должен был найти этого одного человека.
знакомого, он был больше близок к врагам, чем друг, я должен был его спасти. Хотя он, возможно, не так хотел спасаться, как чтобы я оставил его умирать. Тут я ему помочь не мог. Я делал, что было решено, и только. Меня уполномочили.
Я учитывал время, сколько времени? Когда это? Увидел его, и сразу такая мысль. Нет, другом он мне никогда не был. Это они говорят, что был? Врут, и он тоже, он был врун, этот человек. Я знал, что он врун, и мне пришло в голову, что это было шагом вперед. Мы все идем вперед. И я мог. Это утешает. Я снова начал сознавать, что вокруг тела, но это как во сне, как сон, такое мое состояние. Одно прямо под ногами, женщина. Она была мертва уже много лет, но ее лицо и вид были знакомы. Может я ее знал, ее семью, я думал, что так, и мне в голову сестра ее пришла, как она, она должна была стать моей любовницей. Как это может быть? Племянница, внучка. Она тоже жила у моста. Это там, далеко, у гавани, к северо-востоку отсюда, там еще река течет и около живут семьи. Там лагерь был, когда перевозили, и в этом месте сделали жилище, дурное место, некоторые так говорили. Я помнил, вода капает, нечистоты, сырость до костей и холод, конечно, холод.
Кому же в голову о детях? Кто говорит, что детям всегда неудобно, некоторые так говорили.
Сны, не кошмары. Кошмары у меня бывали. Я не увиливал. Нет. Ее сестра была женщина сильная. Есть такая сила. Об этом сказать могу, это все раньше было. Женщины, они здешние. Я их знал. Она была выше ростом. Встречалась со мной утром, холодно было, сыро, промозгло. Мы приходили из наших секций. Я говорил о телах, как пришли безопасности, с оружием, винтовки в руках, сбили нас в стадо. Мы знали, что они выбивали детям мозги, так говорили. Да, так и было, мы так говорили. И они задавали нам разные вопросы, еще бы не задавали. И видели в нас наше презрение, мы не могли его затаить, не могли, не могли затаить, и они меня спрашивали, нашел я того человека?
Какого человека?
Ты знаешь.
Я знаю. Нет, говорю, не знаю. Может это его тело, его голова, может и так, его теперь не узнать, может это один из тех. Кто это, о ком ты говоришь. Их тут группа, видите группу, и я указал на главную группу.
Я не бахвалился. Сказал, что не знаю, почему поселились в этом здании, так получилось, и мне пришлось пройти его, а ступить-то некуда из-за тел, повсеместно. Теперь я понимаю, да, что многих там узнавал, друзей, да, близких, близких. Я так и говорю, знакомых. Я и говорю, они такими и были. Может и искаженное истолкование, могло быть, я в то время усталый был, злой. Они согнали нас в стадо. Я же не животное. Некоторые может быть, а я нет. Мы принимаем решения, каждый среди нас. Я им и про женщину тоже сказал, но она умерла уже много лет. Один подошел ко мне и говорит, я тоже читал эти истории. Тогда были дурные времена, людей разлучали с сестрами, с дочерьми, мародеры.
Да, мародеры, это слово я знаю.
Я нет, меня бы не взяли. Это был сон. Да, тела я видел. Да, знал многих из них. Конечно не всех, я этого и не говорил. Я не мог сказать всех, потому что это была не реальность, все это, так я сказать не мог, хотя будь это реальность, я бы держался за правду, будь так, я бы не увиливал, не от нее, от правды, зачем это нам, увиливать от нее.
Если бы реальность, я бы так и сказал. Это уже позади. Против меня не выдвигали никаких обвинений.
Я пришел в это здание, для многих дом, и внутри были тела. Пошел в другой, и там был человек, сын того человека. Нахальный такой, ума не хватало понять, хоть по безопасностям, какое это стало серьезное дело, и я ему сказал про отца, что с ним случилось. Его убили. Он это знал.
Туман окутывал нас, мы были как стадо, дети, промозгло. Да, мы эти истории слышали. Я их знал, может кто и не знал, так кто это. Здесь были женщины, сильные, конечно, сильнее мужчин, на свой, как говорится, манер. Надо еще помнить насчет нашей секции и этого лагеря, как в то время чувствовалось, что те, кто живет там, другую зиму не переживут. Я бы не смог, каждый из нас так думал.
Так мы и продолжали, я тоже. Я не был фантазер, как многие среди нас. Я видел прежних знакомых, коллег, которые тоже были мертвы, там, между этих тел, другие живы, встречаю их здесь на улицах, если это можно назвать улицами. Я и сказал бы друзей, будь это правда. Друзьями они не были.
Мне нужно было вернуть его к жизни. Он предпочитал, чтобы я оставил его помирать.
Если бы моя воля, я не мог спасти такого человека, но была не моя, такое было решение. Что я мог сделать, ничего. И сожаления мои тоже ничего, я ни о чем не жалею, ни о чем. Это был сон, не кошмар. Времена были дурные, так говорят, теперь не то, что тогда. Да не важно, что они там говорят, все не так, те из нас, которые были тогда, мы знаем, что это не так. А спасти его я не мог. Те времена кончились.
2. «старуха померла»
Женщина, там рано нашли на дороге, да, я ее знаю. Когда она жила, я к ней ходил. Я разговаривал, она лежала на подушках, слушала не слушала. Мой разговор был из рассказов, они все были по одной колодке, но в них нашлось место для мечты, ее мечты моей мечты, такое переплетение, паутина историй, пауки. Она глядела в потолок, как будто внимание отвлеклось, ну и чтобы определить себе, что может сосредоточиться. Хотела, чтобы я оставался у ней как можно дольше. Но взгляд ее мог метаться к окну, закрыто оно или открыто. Вдруг эти, предыдущие гости, забыли запереть за собой. Она верила, у некоторых есть особый способ, мучить ее. Гости могут дверь не закрыть, окно, чтобы бесам с того света являться. Вот это такой способ. Не верила ни одному. Я ей говорил, Посмотрите, ваше окно закрыто. Она притворялась, что не слышит. Нет, посмотрите! и, перейдя, тянул, толкал, окно не шевелится. Видите, никто не надувает, это окно только взрывами сдвинешь, большими взрывами.
Она в это не верила. Я видел в ней беспокойство. Мне тоже нельзя доверять. В ее глазах я так видел, она надо мной насмехалась, над моим духом, прячется который во мне, он был бесом, бесовским духом, демоном. Или, если мне можно так сказать, она отворачивалась к стене, оставляя молчание, оставалась такой, и я гадал, может заснула.
От ранних времен людей не бывало, они к ней не приходили. Ее дом был не здесь. Может она говорила, что здесь, то не здесь. Это ее ум заблуждался. Соседи. Что соседи. Что такое соседи. Если гости к ней, гости были, и она только кричала на них, воры, убийцы! И своей палкой, да, замахивалась. Сидит кто-нибудь рядом с ней и вдруг она его палкой.
К ней религиозник один ходил. Я сам не религиозник.
Ее не убили, не прикончили. Сама померла.
Может она думает про себя, что ее убили. Кто у нее теперь спросит. Но во всем виноваты бесы, злые, вытащили ее из-за запертой двери наружу, где периметр, волокли ее и глумились, твои груди иссохли и сморщились, старая кожа да кости, ты ничто, и над палкой ее глумились, у, какое страшное оружие, страшнее, страшнее! над ее беспокойством, над всем, над одеждой, какая одежда.
![Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](https://cdn.coollib.biz/s20/1/3/3/4/0/4/133404.jpg)