ГеноVIRUS
Серия «DетектиФ»
Роза Сергазиева
В течение ста лет нынешние 6 млрд. землян удвоятся до 10—12 млрд. И на этом, по-видимому, рост населения прекратится.
С. П. Капица, ученый-физик, 2000 г.
© Роза Сергазиева, 2016
ISBN 978-5-4474-1709-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог
ОГОНЬ в масляной плошке дрожал на осеннем сквозняке. Поэтому тени, пляшущие по стенам, меняли одну устрашающую форму на другую, совершенно не совпадая по смыслу с «первоисточником». Вот сейчас, например, длинные крючковатые «пальцы» душили чью-то нежную шейку. А на самом деле человек, находящийся в комнате, просто перебирал на полке свитки. Али Кушчи – смотритель Самаркандской обсерватории искал среди сотен манускриптов незавершенную рукопись Улугбека.
Мужчина вынул очередной рулон, отогнул край, прочитал название и, вздохнув, вернул на место. Третью ночь подряд Али Кушчи пытался выполнить данное Учителю обещание, но хозяин, наученный горьким опытом, умел хорошо прятать от посторонних глаз важную информацию.
Снаружи послышались голоса, конское ржанье, лай собаки. Али Кушчи нагнулся над столом, задул фитиль и метнулся к узкому окну. Опасно привлекать внимание случайных всадников, масса горожан желают выслужиться перед Абдал-Латифом. Новый владыка Мавераннахра объявил астрономов, приглашенных отцом, нахлебниками, обсерваторию вредным заведением, и, наверняка, в скором времени прикажет здание снести. Если бы не обязательство перед Учителем, сам Али Кушчи, заботясь о сохранности головы на плечах, уже был бы на полпути в Персию.
На фоне низкого лунного диска черные фигуры всадников просматривались четко. Один из мужчин покрутился на месте, окликнул собаку, приподнялся в стременах, огляделся, пытаясь понять, что именно насторожило пса, потом ударил хлыстом коня по крупу и помчался прочь. За ним последовал второй всадник.
Над безграничной степью вновь повисло безмолвие.
Али Кушчи зажег заново фитиль и вернулся к полкам. Ночная тишина в обсерватории – абсурд, в который трудно поверить. На протяжении трех десятилетий лишь только на небосклоне угадывались первые звезды, сюда съезжались десятки ученых мужей. Сам Али впервые попал на «холм» еще подростком, когда в медресе помимо математики пожелал изучать науку о звездах. Он помнил Учителя 24-х летним молодым правителем, невероятно подвижным, окрыленным. Улугбек спорил с архитекторами, строителями, астрономами – это они неподалеку от Самарканда – столицы Мавераннахра в степи, плоской, словно лепешка из тандыра, неожиданно отыскали 15-ти метровую возвышенность. Среди тоскливых белесых солончаков постепенно возникло цилиндрической формы строение, внутри напичканное самыми современными инструментами для наблюдения за небом. Днем «работали» с Солнцем. Но особо привлекательными считались ночные часы, когда появлялась возможность любоваться Луной и далекими планетами.
Здание обсерватории – не просто изысканно уложенные глиняные кирпичи и разрисованные растительным орнаментом стены, по сути, оно служит оболочкой для уникального измерительного прибора, не имеющего аналогов в подлунном мире. От края крыши вниз под землю на десяток метров уходит 60-ти метровая дуга квадранта (четвертой части круга) радиусом 40 метров. В середине дуги проложены два барьера, облицованные мрамором, где выбиты деления и цифры. Они соответствуют градусам круга, каждый градус – 70 сантиметров. В верхнем правом углу крыши находится отверстие – диоптр. Через него на дуги квадранта падает свет небесного объекта. Наблюдатель спускается по ступеням вдоль барьеров, чтобы в определенный час отметить нахождение светила над горизонтом.
Результаты измерений тщательно записывались, обсчитывались, сравнивались, многократно перепроверялись и затем вносились в специальные звездные таблицы – зиджы.
Али Кушчи развернул очередной свиток. Словно хорошо организованное войско во всю длину страницы выстроились столбцы цифр. Смотритель обсерватории восхищенно тряхнул головой – числа, обладающие тайной способностью усмирять космический хаос, вызывали душевный трепет. С их помощью бессистемное нагромождение звезд над головой зримо приобретало упорядоченные черты, определялось место каждого светила, предсказывался маршрут его движения. Ничего случайного, всё, как и утверждали астрологи, жестко предопределено. Ведь даже тридцатилетний период наблюдений выбрали не просто так. Удалось зафиксировать полный цикл обращения планет вокруг Солнца, в том числе и самый «долгий» – Сатурна.
И что теперь станется со всеми этими трудами? Хорошо, что сами таблицы, собранные в фолиант внушительного размера с названием «Гурганский зидж», успели разойтись по разным медресе, ими уже пользуются астрономы. Но судьба обсерватории, коллекции инструментов, рукописей, предварительных материалов под большим вопросом.
Наконец, в углу на самой нижней полке Али Кушчи нащупал перевязанную стопку рулонов. С кончиков бечевки свешивалась печать с оттиском перстня Улугбека. Смотритель обхватил манускрипты, бережно, чтобы не помять, прижал к груди и донес до стола. Прежде чем сломать воск и развернуть записи, предусмотрительно передвинул масляную плошку на дальний край: осторожность никогда не помешает, пергамент – хрупкая субстанция.
На этот раз на листах цифры присутствовали редко, в основном шел текст, плотный, четкий, почерк Учителя легко узнаваем. Значит, смотрителю обсерватории удалось разыскать рабочий вариант Предисловия к «Зиджу». Али Кушчи начал медленно перебирать страницы, вчитываясь в слова, указания Учителя касались лишь последней главы. Улугбек слыл аккуратным человеком, но рабочий вариант – лишь черновик, Учитель вписывал приходящие в голову мысли вразнобой, они могли касаться любой части многостраничного Предисловия. Али Кушчи занимался окончательной обработкой текста, знал его наизусть, поэтому, пробегая глазами строчки, легко нашел нужный отрывок. 36-я глава занимала не так много места, всего-то пол листа.
Смотритель достал письменный набор: перо, чернильницу, бронзовую песочницу. Собираясь с мыслями, прикрыл глаза: он обязан детально вспомнить разговор с Учителем, который состоялся несколько дней назад. Али Кушчи горестно опустил плечи: конечно, он не знал тогда, что эта встреча окажется последней. Но догадывался, всё шло к печальной развязке, они оба понимали, что коварный сын не позволит Улугбеку вернуться в Самарканд.
Они поднялись вдвоем на наблюдательную площадку обсерватории. К середине ночи жаркую южную степь накрывает гигантское небесное одеяло. Звезды – их несчетное количество, заслоняют собой черноту Космоса и сияют столь низко над головой, от горизонта до горизонта, что, кажется, протяни руку и поймаешь в ладони их свет. Если задаться целью и попробовать взглядом добраться до «самого потолка», то «путника» ждет неудача – небесный свод настолько высок, глубок и далек, что человеческий глаз не способен одолеть подобные расстояния. Правда, если призвать на помощь разум, гипотетически можно вырваться за пределы Земли, но все равно – не дальше собственной Солнечной системы.
Ночной ветер, шурша, гонял по плоской глиняной крыше песчинки, собирая их в длинные дорожки по краям.
– Как жаль, мой любимый Али Кушчи, как жаль! – посетовал, кутаясь в вышитый золотом халат, Улугбек. – Я многое мечтал сделать, но так мало успел.
– Не корите себя понапрасну, мой господин, ваше имя останется в истории, – уверенным голосом заявил Али Кушчи. – Вы построили в разных городах медресе, воспитали плеяду ученых мужей, математиков, астрономов.
– Но не заметил, как вырос и превратился в тирана старший из сыновей, – резко втянул в себя воздух Улугбек и сжал кулаки. – Абдал-Латиф настолько торопился занять трон, что не побрезговал объявить войну собственному отцу. Пришлось срочно собирать войско и сходиться в кровавой битве, которую я с позором проиграл… Войны, битвы, походы, нет, не о такой судьбе я мечтал.
– Вы внук великого Тимура-завоевателя, – с почтительным поклоном произнес Али Кушчи, – другой судьбы у вас не могло быть.
– Да, ты прав, – согласился Улугбек и задумчиво провел рукой по бороде, посеребренной, словно звездной пылью, сединой. – Дед требовал, чтобы в военных походах его сопровождали все члены семьи. Поэтому детство я провел в обозе. Однажды, мне было 8 лет, караван встал лагерем неподалеку от анатолийского Эрзрума, который в тот момент штурмовала наша конница. Я выглянул из шатра и ахнул: посреди пустыни возвышался белый купол, как мне потом объяснили – это была Мерагинская обсерватория, вернее то, что сохранилось от ее давнего величия. Любопытство настолько одолело, – тихо рассмеялся Учитель, – что я потихоньку выскользнул наружу и удрал посмотреть, что прячется за белой стеной. – Али Кушчи не в первый раз слышал мерагинскую историю, но не перебивал. Луна осветила лицо Учителя, и сейчас он стал еще больше похож на деда. Обозначились жесткие, резкие, как у Тимура, скулы, морщинистый лоб, пронизывающий взгляд из-под густых бровей. – Говорят, когда-то в обсерватории хранилось до 400 тысяч рукописных свитков, под сотню астрономов занимались расчетами движения небесных светил. Но я застал лишь одного состарившегося смотрителя и несколько астролябий. Но именно тогда впервые взглянул на звезды по-настоящему! И понял, что ни одна война не способна подарить человеку вдохновение, которым щедро делится с нами ночное небо.
![Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](https://cdn.coollib.biz/s20/1/2/2/1/8/8/122188.jpg)