Глава 1. 1970 год. Профессор и его открытие.
Славик стоял у ворот соседской дачи и смотрел, как сосед обихаживает свои Жигули. Машина была по меркам Советского Союза совсем новая и непривычная, и вызывала интерес даже у тех, кто в машинах ничего не смыслил, не говоря уже о любознательных мальчишках, готовых рассматривать ее сколько угодно снаружи, а лучше и изнутри. Чисто вымытая машина сверкала, сосед бережно полировал одному ему видные пятнышки мягкой тряпочкой.
– А папа сказал, что Москвич – лучше! – заявил наконец Славик.
– Жигули лучше, потому что Жигули – бегиит, а папа твой – не бегиит! – назидательно ответил сосед Андрей Федорович, и закрыв машину на ключ, направился к своей даче.
Стоять просто так возле машины, рискуя нарваться на неудовольствие ворчливого Андрея Федоровича не стоило, поэтому Славик поплелся вдоль по улице, и пройдя два дачных участка закричал: – Лёха, ты дома? Выходи!
Лёха оказался дома, и через несколько минут уже выскочил из калитки на улицу. Друзья чинно пожали друг другу руки. Вокруг шумели подмосковные сосны, за невысокими заборчиками из штакетника виднелись дома старого дачного поселка. На клумбах цвели цветы, в садах и огородах созревал будущий урожай. Западный ветер гнал по небу редкие облачка. Издалека послышался и смолк шум промчавшейся электрички. Тишина и покой. Развлечений для юного поколения не просматривалось напрочь.
– Может, в парк на станцию пойдем? – неуверенно предложил Лёха.
– А что там делать, танцы только вечером будут, – ответил Славик.
Конечно, на танцплощадку их в силу юного возраста никто пускать и не собирался, но постоять около решетки и послушать рок-группу было круто.
– Если только в тире пострелять, – продолжил Славик – Только лично у меня денег нет. А у тебя как, папаша на жизнь не отстегнул?
– Отстегнул, аж целых двадцать копеек, на позапрошлой неделе. «Ни в чем себе не отказывай…» – передразнил Лёха.
– Можно велики взять и на озеро смотаться, наконец!
– Да что там сейчас делать-то, на озере, – возразил Лёха, – После дождя вчерашнего холодно и грязно. Купаться только завтра можно будет.
– Тогда пошли по поселку шататься, может, завалимся к кому! – решил наконец Славик, и друзья пошли, огибая лужи, вдоль по раскисшей улице.
– Опять хулиганить идете? – заорала им вслед со своего крыльца известная скандалистка бабка Антонина, – Это же вы все лампочки на столбах переколотили, я знаю!
– Ничего и не мы! – огрызнулся Лёха, – Не знаете – так и не говорите!
– Нашел с кем спорить! – пробурчал Славик, – Она сама все, что хочешь напридумает, сама поверит, сама другим бабкам расскажет!
– Вот это ты правильно сказал! – закивал головой Лёха, – Я тут вчера вечером пошел к конторе, в город родакам позвонить. Только номер набирать начал – слышу, о нас говорят! Ну, я к окну-то ближе подошел – и такого там наслушался, фильм приключенческий снимать можно!
– Если приключенческий – еще ничего. Главное, чтобы не детектив, где в конце обоих милиция забрала, – подытожил Славик.
И друзья пустились в путь по улицам поселка, обсуждая сначала противную Аньку, которая игнорировала их, но хотела дружить с Валеркой, всех достоинств которого было лишь наличие мопеда. Затем разговор органично перешел на сравнение характеристик «Риги» и «Верховины», представление о которых у друзей было пока чисто теоретическое.
Повернув на перекрестке, они увидели долговязую фигуру с большим куском проволоки в руках – местного хулигана и обалдуя Кольку, который отчего-то, задрав голову, с интересом разглядывал деревянный электрический столб и расходящиеся от него провода.
– Здорово, пацаны! – поприветствовал их Колька, – Курить есть?
– Спортсмены не курят! – ответил за обоих Славик.
– Да какие вы спортсмены, мелкие еще просто! – захохотал Колька, – Вот я в вашем возрасте…
Слушать очередные завиральные истории о Колькиных подвигах не хотелось совсем.
– А чего это ты тут с проволокой задумал? – сбил его с проторенной дороги Лёха.
– А вот чего, если загнуть – да на провода запульнуть, классно коротнет? – Колька был явно горд своей идеей.
– Да ты чё, блин, дурак совсем, весь поселок без света оставишь! – возмутился Лёха.
– А, брось ты, провода толстые, проволока тонкая, перегорит быстро и все дела! – уверенно ответил Колька, – Зато искрить перед этим будет – зэкински! Хотите зазырить?
– Не, на фиг-на фиг, на нас и так старухи из правления баллоны катят, – отказался Славик, – Ты уж как-нибудь сам!
– Да и фиг с вами! – ничуть не огорчился Колька и начал снова примеряться к броску.
Друзья свернули на следующую улицу, и тут Славика посетила отличная мысль: – А давай на участок к профессору залезем? Мы же там еще не разу не были!
– А если заметут, чё скажем? – усомнился Лёха, – Профессор нас в лицо знает, живо предкам накапает!
– Мы же не тырить лезем, а посмотреть! – возразил Славик, – Тем более, профессора уже несколько дней не видно, наверно в Москву уехал!
Друзья подошли к забору и присмотрелись. Затем перемахнули через забор, и прячась за кустами стали подкрадываться к даче.
Профессор Петр Иванович Никишин ни в какую Москву не уезжал, и уезжать даже не собирался. Он стоял посреди мансарды и увлеченно собирал прямо на полу сложное странного вида устройство, периодически сверяясь с растрепанной толстой тетрадью. Дымился паяльник, периодически близорукий профессор попадал им вместо канифоли в собственные пальцы и начинал произносить сквозь зубы непечатные выражения, неожиданные для советского интеллигента. Труд последних четырех дней и бессонных ночей должен был наконец завершиться грандиозным триумфом и последующим посрамлением его бездарных завистников-оппонентов.
– Вы еще узнаете профессора Никишина! – бубнил он, соединяя очередной участок электрической цепи, – Узнаете, кто тут шарлатан с алхимиком! Лженауку себе нашли, недоучки! Ретрограды академические!
Карьера Никишина, дотоле развивавшаяся на ниве отечественной физики прямо и беспечально, рухнула в одночасье, когда ему попались в руки разрозненные листы из рабочей тетради погибшего еще в тридцатых годах профессора Лаврентьева. Имя его современным ученым ни о чем не говорило, труды нигде оказались не опубликованы, и Петру Ивановичу стоило огромных трудов и долгих расспросов выяснить только, что Лаврентьев трудился над каким-то сильно засекреченным проектом, неизвестно где разрабатываемом и неизвестно чем закончившимся. Как уцелели эти листы, оставалось лишь гадать, но содержимое их было столь необычно, что профессор Никишин временами чувствовал себя глупым школьником, схватившим по ошибке чью-то докторскую диссертацию. Профессор долго продирался сквозь строй непонятных терминов, перерыл несколько библиотек и букинистических магазинов в поисках ответов, и наконец пришел к ошеломляющему выводу о том, что становится родоначальником ни много ни мало – нового раздела физики, включающего в себя разом электротехнику, алхимию и теорию многослойности миров. Окрыленный новым знанием, Никишин опубликовал первые статьи, и тут же столкнулся с жестким непониманием научного сообщества. Корректировать свои научные работы из-за какого-то выскочки не собирался никто, и вовремя не внявший намекам Петр Иванович в одночасье лишился лаборатории, вылетел из нескольких научных советов и комиссий и почти открытым текстом был отправлен подумать о своем недостойном советского ученого поступке. Но не тут-то было, отступать от задуманного упрямый профессор не собирался. Средства на жизнь у него еще были, времени стало неограниченно много, а благоустроенная дача легко превратилась в новую лабораторию.
Супруга профессора Зинаида Михайловна, в одночасье лишившись благ жены академика, попыталась угомонить непутевого мужа, но не тут-то было! Начавшийся вначале мирно, разговор быстро перешел к взаимным претензиям, профессор обозвал жену «жалкой ничтожной мещанкой», получил в ответ «ученого дурака», после чего супруги демонстративно отвернулись друг от друга и перестали разговаривать. Зинаида Михайловна осталась в Москве переживать предательство семейных интересов в ее лице, а профессор собрал все нужное для экспериментов и отчалил, не попрощавшись, на дачу.
Ну вот, все готово. Сейчас устройство заработает и продемонстрирует этим недоумкам всю его правоту! Профессор с гордостью оглядел свое творение и занес в тетрадь последние исправления. Потом он аккуратно сложил тетрадь и драгоценные пожелтевшие листки в папку, завязал тряпичные тесемки и убрал ее в портфель. Подумав, он унес портфель вглубь дома, и вернулся уже с пустыми руками. Пусть в укромном месте полежит, мало ли как эксперимент пойдет, а ему хватит блокнота и ручки. Профессор гордо распрямился, почти строевым шагом подошел к пульту управления и щелкнул тумблером. Устройство загудело, лампы внутри озарились оранжевым сиянием. Воздух в комнате как-то странно подернулся рябью и замерцал. Стрелка накопителя стала подбираться к максимальному значению. Пора! Профессор нажал большую грибообразную кнопку. Во всем поселке просело напряжение, а перед профессором, словно включившийся посреди комнаты огромный экран телевизора, замерцал проход в неизвестность. Профессор сделал движение рукой, будто отдавал честь, и шагнул в проход. Он был настолько увлечен происходящим, что не заметил в окне за спиной две мальчишеские физиономии, наблюдающими за его действиями с раскрытыми глазами и ртами.
![Во имя любви: Жертвоприношение - Мануэл Карлус - Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](https://cdn.coollib.biz/s20/1/8/5/0/8/18508.jpg)
![Царевна Василиса и приложение «Сказка» - Натали Хэппи Мин - Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](https://cdn.coollib.biz/s20/3/7/1/4/4/6/371446.jpg)
![Книжная лавка с сюрпризом (СИ) - Руд Дарья - Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](https://cdn.coollib.biz/s20/3/9/9/6/3/2/399632.jpg)
![Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](/templates/read-books/images/no-cover.jpg)