Реймонд Карвер
 Да помолчи уже, наконец. О чем мы говорим, когда говорим о любви
 Рассказы
  Raymond Carver
 WILL YOU PLEASE BE QUIET, PLEASE?
 Copyright © 1976 by Raymond Carver
 From FURIOUS SEASONS AND OTHER STORIES:
 Pastoral, Furious Seasons
 Copyright © 1963 by Raymond Carver
 WHAT WE TALK ABOUT WHEN WE TALK ABOUT LOVE
 Copyright © 1981 by Raymond Carver
 All rights reserved
  Перевод с английского Ирины Бессмертной, Александры Глебовской, Виктора Голышева, Григория Дашевского, Вадима Михайлина, Максима Немцова, Ивана Ющенко
 Издание подготовлено при участии издательства «Азбука»
  © И. М. Бессмертная (наследник), перевод, 1987
 © А. В. Глебовская, перевод, 2007, 2024
 © В. П. Голышев, перевод, 2024
 © Г. М. Дашевский (наследник), перевод, 2007
 © В. Ю. Михайлин, перевод, 2007, 2024
 © М. В. Немцов, перевод, 2024
 © И. Б. Ющенко, перевод, 2024
 © Издание на русском языке, оформление.
 ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2024
 Издательство Иностранка®
 * * *
   Да помолчи уже, наконец[1]
   Эта книга – для Мэриэнн
    Жирдяй[2]
  Сижу за кофе с сигаретами у подруги Риты и выкладываю ей.
 Вот что я ей выкладываю.
 К концу безлюдной среды Херб подсаживает мне на участок толстяка.
 Жирнее этого толстяка я в жизни не видала, хоть на вид он и опрятный, вполне прилично одет. У него все большое. Но лучше прочего я запомнила пальцы. Когда подошла к столику возле него обслужить пожилую пару, перво-наперво эти пальцы и заметила. В три раза больше, чем у обычного человека, – длинные, толстые, сливочные пальцы.
 Занимаюсь другими столиками, компания из четырех деловых людей, очень придирчивые, еще одна четверка, три мужчины и женщина, и вот эта пожилая пара. Леандер налил толстяку воды, а я пока не подхожу, даю ему время, чтобы все обдумал.
 Добрый вечер, говорю. Принять у вас заказ? – говорю.
 Рита, какой же он огромный, просто громадина.
 Добрый вечер, отвечает. Здрасьте. Да, говорит. Мы, кажется, уже готовы заказывать, говорит.
 Так вот он и разговаривает – странновато, понимаешь. И то и дело чуть отдувается.
 Думаю, начнем мы с салата «Цезарь», говорит. А потом тарелку супа – и хлеба с маслом побольше, будьте любезны. Каре ягненка, наверное, говорит. И печеной картошки со сметаной. Насчет десерта мы позже подумаем. Большое вам спасибо, говорит и возвращает мне меню.
 Господи, Рита, но эти пальцы у него.
 Я спешу на кухню и передаю заказ Руди, а тот принимает и рожу корчит. Ты же знаешь Руди. Он за работой всегда такой.
 А из кухни выхожу, и Марго – я же о Марго тебе рассказывала? Та, что за Руди гоняется? Марго мне говорит: Кто это твой жирный друг? Настоящий жиртрест.
  Вот поэтому все. Думаю, на самом деле поэтому.
 «Цезарь» я ему делаю прямо за столом, он за каждым моим движением наблюдает, а сам между тем хлеб мажет маслом и выкладывает куски на одну сторону, и все время эдак пыхтит. А я так взвинчена или что еще, – в общем, я ему стакан с водой опрокинула.
 Ох, простите, говорю. Так всегда бывает, если торопишься. Простите меня, пожалуйста, говорю. На вас не попало? – говорю. Я сейчас мальчика позову все убрать, говорю.
 Пустяк, говорит он. Все в порядке, говорит – и пыхтит. Об этом не беспокойтесь, мы не против, говорит. Улыбается и машет, пока я за Леандером иду, а когда возвращаюсь подать салат, вижу, что толстяк уже съел весь хлеб с маслом.
 Чуть погодя я ему приношу еще хлеба, а он уже салат доел. А ты же сама знаешь, какие порции у тех «Цезарей»?
 Вы очень любезны, говорит. Хлеб у вас великолепный, говорит.
 Спасибо, отвечаю.
 Ну, он очень хорош, говорит, и мы не шутим. Нечасто удается нам такое удовольствие от хлеба получить, говорит.
 А вы откуда? Спрашиваю. По-моему, я вас тут раньше не видела.
 Такого не забудешь, вставляет Рита, хмыкнув.
 Из Денвера, отвечает.
 Я больше насчет этого ничего не говорю, хотя мне и любопытно.
 Суп ваш будет готов через несколько минут, сэр, говорю, а сама иду последние штрихи добавить с этой моей компанией деловых, очень придирчивых.
 Подаю ему суп, а вижу – хлеб опять исчез. Он последний кусок в рот кладет.
 Поверьте, говорит, мы не всегда так едим, говорит. И пыхтит. Вы уж нас извините, говорит.
 Вообще не берите в голову, пожалуйста, говорю. Любо-дорого, когда человек ест и ему нравится, говорю.
 Не знаю, говорит. Наверное, так с вашей точки зрения. И пыхтит. Поправляет салфетку. А потом берется за ложку.
 Боже, ну и жирный! говорит Леандер.
 Что ж ему с этим поделать-то, говорю, поэтому закрой рот.
 Ставлю ему еще корзинку с хлебом и побольше масла. Как вам суп? спрашиваю.
 Спасибо. Хороший, говорит. Очень хороший. Вытирает губы и промокает подбородок. Как считаете, здесь тепло или мне одному так кажется? – спрашивает.
 Нет, тут тепло, отвечаю.
 Может, мы тогда пиджак снимем, говорит.
 Не стесняйтесь, говорю. Человеку должно быть удобно, говорю.
 Так и есть, говорит, это очень, очень точно, говорит.
 Но потом я вижу, что он все еще в пиджаке.
 Мои большие компании уже ушли, пожилая пара тоже. В заведении пустеет. К тому времени, как я подаю толстяку каре и печеную картошку, а с ними еще хлеба и масла, он остается один.
 На картошку ему наваливаю побольше сметаны. Сметану посыпаю беконом и резанцем. Приношу еще хлеба и масла.
 Все в порядке? спрашиваю.
 Прекрасно, отвечает – и пыхтит. Отлично, благодарю вас, говорит – и опять пыхтит.
 Приятного вам ужина, говорю. Поднимаю крышку с его сахарницы и заглядываю в нее. Он кивает и не сводит с меня глаз, пока не ухожу.
 Теперь-то я знаю, что мне чего-то надо было. Только не знаю чего.
 Как там старый мешок кишок поживает? Ты с ним все ноги себе стопчешь, говорит Хэрриет. Сама знаешь, какая она, Хэрриет-то.
 На десерт, говорю я толстяку, есть «Зеленый Фонарь Особый», это такой пудинг с подливой, или чизкейк, или ванильное мороженое, или ананасный шербет.
 Мы же вас не задерживаем, а? спрашивает он, пыхтя и с озабоченным видом.
 Нисколечко, отвечаю. Конечно ж нет, говорю. Не спешите, говорю. Пока выбираете, я вам еще кофе принесу.
 Будем с вами честны, говорит он. И на стуле елозит. Нам бы хотелось «Особого», но еще мы бы, может, взяли и вазочку ванильного мороженого. С капелькой шоколадного сиропа, если угодно. Мы же вам сказали, что проголодались, говорит.
 Я иду на