Читать интересную книгу Инквизиция: Омнибус - Дэн Абнетт

Поднявшись из обломков капсулы, Волдо ринулся на Сабтаха с осколком панели. Сабтах отбил осколок отработанным блоком. По сравнению с его отточенными ударами выпад юнца был медлителен, сказывалось отсутствие боевой практики. Траектория удара уходила на десять градусов вправо, и воин не включил в удар плечо. Ветеран врезал подбородком в глаз Волдо. Молодой воин отшатнулся, и Сабтах накрыл его серией ударов выше корпуса. Ударом локтя ветеран сломал юнцу скуловую кость, а коленом пробил грудную клетку. Далее следовали удары кулаками, коленями, кистями и локтями, словно молот отбросившие Волдо на пол.

— Мур послал вас? — жестко спросил Сабтах, повернувшись к Корбайдену.

Юноша отвел взгляд назад в поисках оружия. Несмотря на то, что Сабтах был стар, его тело не выражало никаких признаков старения. Мощный торс, жилистые ноги, квадрицепсы, похожие на гидравлические поршни, сделанные из плоти. Он обладал небольшим ростом для десантника-предателя, но при этом был искусным хищником. Ветеран видел ужас в глазах Корбайдена.

— Мур послал вас сюда? За мной? — снова спросил Сабтах.

Корбайден молчал. Он сокращал дистанцию между ними, собираясь нанести удар вывихнутой рукой. Сабтах почувствовал гордость за устремленность молодой Кровавой Горгоны, но не колеблясь, отклонился в сторону и нанес удар коленом в печень.

Один. Два. Сабтах продолжал наносить удары коленом, крепко схватив Корбайдена за шею.

Он швырнул обоих убийц на пол. Волдо и Корбайден получили значительные внутренние травмы, которые могли бы убить обычного человека. Кости были сломаны. Легкие Корбайдена вывалились наружу, а часть лица Волдо вогнута внутрь.

— Ваше отделение знает, какой позор вы навлекли на него? — мягко спросил Сабтах.

Убийцы из отделения «Мантика» продолжали хранить молчание. Волдо попытался дойти до ножа, но его сломанное бедро не выдержало, и он упал на живот, хватая ртом воздух. Сабтах понимал, что нет смысла в допросе десантника-предателя. Они не будут просить пощады.

Подойдя к панели в стене, Сабтах приложил руку к сканеру. Створки стены разошлись в стороны. Ветеран достал болтер со стеллажа и вставил свежую обойму. Подойдя к Горгонам, Сабтах вздохнул.

Он был опечален. Он давно опасался, что история повторится снова. Кровавые Горгоны смотрели на него, и в их глазах читалось неповиновение.

Болтер выстрелил дважды, подтвердив опасения Сабтаха.

Варсава пришел в сознание, но ситуация при этом не изменилась. Он не мог двигаться и ничего не видел. Система не передавала никаких отчетов, ауспики молчали, связь с отделением была потеряна.

Он попытался пошевелить пальцами, но они были прижаты глыбой. Варсава попытался пошевелить шеей, но вновь наткнулся на препятствие.

Не имея возможности полагаться на дух машины, Варсава закрыл глаза, чтобы пытаясь восстановиться ментально. Он не чувствовал боли, а значит все еще был жизнеспособен. Жизненно важные органы и структура скелета Варсавы не пострадали. Лишь небольшое внутреннее кровотечение. Головокружение практически прекратилось.

Потихоньку генератор мощности брони начал пробуждаться. Системы включались одна за другой. Изображение зарябило и затем озарилось зеленой подсветкой показателей статуса, пробегающих по линзам шлема. Генератор будет постепенно восстанавливаться, ожидая команды Варсавы.

Варсава открыл рот и издал яростный рев.

Они были повержены. Такого никогда не случалось прежде. И Варсава не мог с этим смириться.

Отступление на Говине, когда Горгоны противостояли тау, было всего лишь отступлением. Позорным, но незначительным пятном в безмерной истории военного искусства. Но теперь у отделения «Бешеба» не будет будущего. Каждый воин отделения был неуязвимым, ужасающим мастером войны. Они были героями страшных историй, рассказываемых непослушным детям. Они были бесшабашными, усовершенствованными полубогами.

И сейчас все они были мертвы.

Хирурги не подготовили его сознание к подобной ситуации. Он чувствовал свою слабость. Он сражался с Астартес и раньше, как с ренегатами, так и с лоялистами. Он участвовал в абордаже против Имперских Кулаков, они были прямолинейны и предсказуемы, тактически безупречны, но не изобретательны. Саламандры обладали мощным огневым вооружением, но были не подготовлены к партизанской тактике Кровавых Горгон. Горгоны сражались даже с Черным Легионом Абаддона во время рейда, и вышли из боя без потерь.

Саргаул.

Неожиданно мысль, словно игла, впилась в сознание Варсавы. Где его кровник?

Активировав сенсоры бронекостюма, Варсава попытался подключиться к связи отделения и просканировать местность на предмет признаков жизни. Но его системы были сильно повреждены. Вокс отозвался статикой, а экран с показателями отделения так и не ожил.

Где же был его брат?

Он не чувствовал боль от утраты кровного брата. Смерть кровника наносила ментальный и физический урон, но он ничего не чувствовал. Саргаул был все еще жив, Варсава был уверен в этом.

Его броня снова взревела, генератор мощности пришел в движение. Дух машины призывал его к действиям. Он был дееспособным десантником-предателем. Он должен был двигаться в Ур, к своей первоочередной цели. Ментальная сила восстановила его мышление, несмотря на признаки депрессии и ощущение беспомощности. Все остальное отошло на второй план. Но сначала он должен освободить себя.

Медленно, миллиметр за миллиметром, Варсава шевелил пальцами. Рассчитав перерывы для отдыха, он понял, что ему понадобиться приблизительно несколько дней, чтобы освободить себя. Ему нужно было попасть в Ур. И ни что не могло помешать его миссии.

Напрягая мускулы и гидравлику брони, Варсава начал медленный и болезненный процесс выползания из-под глыбы.

Психическое состояние было стержнем воина Астартес. Не взрывная мощь или скорость мускулов. Именно психическое состояние делало десантника-предателя грозным воином.

Варсава сфокусировался на этих мыслях, продолжая выбираться из каменной ловушки. Под весом многотонной глыбы Варсава не думал ни о чем другом. Он вспомнил об истории сержанта-кровника Ульфрета, который впал в кому после попадания осколка в висок. Девяносто два года он прибывал в этом состоянии. Но Ульфрет был в сознании все это время. Просто он потерял контроль над своим телом. И так он лежал, запертый в собственном теле. Почти столетие он прибывал в состоянии близком к сумасшествию, и лишь респираторы поддерживали жизнь в его физической оболочке. Его поглотила клаустрофобия.

— О чем думал человек, пребывая в этой темнице почти сто лет?

Наконец, сержант очнулся от комы. К удивлению остальных Ульфрет помнил все разговоры хирургов, которые думали, что он парализован, а его мозг мертв. Он был в сознании, но не сошел с ума.

Психический щит защитил его разум.

В течение нескольких дней Варсава думал о той истории с Ульфретом. Первые несколько дней наблюдалась сенсорная недостаточность. Но затем он приспособился к расплывчатому зрению и временной потере слуха. Варсава изгибался, высвобождая пальцы и запястья, и, наконец, смог полностью высвободить свою правую руку.

Он не знал, как много времени провел, пытаясь вылезти из-под каменной могилы. Возможно дня два? А может и семь?

Варсава не мог сказать наверняка. Терпя боль, он, сантиметр за сантиметром, прокладывал себе путь на свободу.

Наконец, освободив свою нижнюю часть тела, Варсава встал и размял конечности.

Ощущение подвижности показалось ему неестественным. Ему понадобилось некоторое время, чтобы оценить обстановку вокруг. Он стоял на глыбе, сам же тоннель обвалился. Верхние ярусы шахты были разрушены. Ржавые балки выглядывали наружу. Небольшие лучи солнца пробивались сквозь остатки входа в шахту.

Его звал Ур. Варсава знал, что если того будут требовать обстоятельства, он может перестать думать и тело само доставит его в Ур — такова была психическая сила Астартес.

Он восстановил в памяти свои передвижения и начал пробираться к глиняному склону. Варсава шел по следу, оставленному противником.

На земле виднелись капли жидкости, вытекшей из поврежденных температурных систем силовой брони. Кто-то с поврежденной броней оставил эти следы.

Варсава двинулся дальше.

Его разум был одним большим скоплением гнева. Он принюхался и почувствовал смрад чумного десантника. Преследуя их, словно охотничий пес, Варсава двигался по следу. Он полз на коленях по песчаным дюнам и переходил на бег на ровной поверхности. Он был взбешен и не осознавал, где находится. Ему было не важно. Единственное что волновало Варсаву в данный момент — след врага.

Когда ощущения Варсавы пришли в норму, он не мог вспомнить, какое расстояние он преодолел.