Читать интересную книгу Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

Пространство между сражавшимися флотами было заполнено бурей обломков, атомными завихрениями, перестреливающимися атакующими эскадрильями и сгоравшими облаками пара, но на флагмане Луперкаля сохранялась твердая дисциплина.

Колонны инфоэкранов и мигающие проводные гололиты освещали сводчатый стратегиум неровным подводным светом. Сотни голосов смертных передавали приказания капитана, пока дребезжащие машины перечисляли отчеты о повреждениях, пустотных силах, и график ведения огня артиллерии, сливаясь с бинарным кантом жрецов Механикум.

Обученная команда мостика во время боевых действий представляла настоящий венец красоты, и если бы не Эзекиль Абаддон, который словно заключенный в клетку волк мерил шагами палубу, Сеян смог бы оценить ее по достоинству.

Первый капитан ударил кулаком по медному краю гололитического стола, отображавшего сферу боевого столкновения. Прочерченные мигающие векторы угрозы полыхнули статикой, но мрачная картина вокруг «Мстительного духа» не изменилась.

Корабли зеленокожих значительно превосходили Лунных Волков, как по численности, так и — отрицая логику и здравый смысл — по тактической изобретательности командира.

Это раздражало, и гнев Эзекиля ничуть не помогал.

Смертные, на чьих лицах отражался свет текущих данных, оглянулись на неожиданный звук, но тут же отвели глаза, когда Первый капитан уставился на них тяжелым взглядом.

— Правда, Эзекиль? — спросил Сеян. — Это твое решение?

Эзекиль пожал плечами, из-за чего пластины брони заскрежетали друг о друга, а черный хвост задрожал, словно шаманский фетиш. Эзекиль нависал, такова была его характерная черта, и он попытался нависнуть над Сеяном, как будто действительно полагал, что сможет заставить его казаться маленьким. Смешно, ведь выше он казался только благодаря тому хвосту.

— Полагаю, у тебя есть лучшая идея, как обратить чаши весов, Хастур? — спросил Эзекиль, оглянувшись через плечо и стараясь говорить вполголоса.

Бледные, цвета слоновой кости, доспехи Эзекиля мерцали в освещении стратегиума. Едва видимые отметки банд виднелись на тех пластинах, которые не были заменены ремесленниками, проступая золотом и тусклым серебром. Сеян вздохнул. Прошло почти двести лет с тех пор, как они покинули Хтонию, а Эзекиль до сих пор хранил наследие, которое стоило оставить в прошлом.

Он ухмыльнулся Абаддону лучшей своей улыбкой.

— Судя по всему, да.

Это привлекло внимание остальных его братьев из Морниваля.

Гор Аксиманд, до того похожий на их командира резкими орлиными чертами и язвительным изгибом губ, что его называли самым истинным из его истинных сынов. Или, когда Аксиманд был в одном из своих нечастых благожелательных настроений, Маленьким Гором.

Тарик Торгаддон, недалекий шутник, темное угрюмое лицо которого сумело избежать трансчеловеческого сглаживания, характерного для легионеров Императора. Там, где Аксиманд мог разрушить веселье момента, Торгаддон впивался в него, как гончая в кость.

Все братья. Товарищество четырех. Советники, братья по оружию, скептики и доверенные лица. Настолько близкие к Гору, что считались его сыновьями.

Тарик отвесил шутливый поклон, словно самому Императору, и произнес:

— Тогда прошу, просвети нас, несчастных глупых смертных, жаждущих искупаться в блеске твоего гения.

— Тарик хотя бы знает свое место, — ухмыльнулся Сеян, и его изящные черты лица лишили комментарий злобы.

— И какая же у тебя лучшая идея? — спросил Аксиманд, вернувшись к сути.

— Все просто, — ответил Сеян, обернувшись к возвышающемуся на кафедре позади них командному посту. — Мы доверимся Гору.

Командир заметил их приближение и приветственно поднял руку. Совершенное лицо: идеально высеченные черты, пронзительные океаническо-зеленые глаза, мерцавшие янтарем, и в которых ощущался орлиный разум.

Он возвышался надо всеми, его широкие наплечники украшала шкура гигантского зверя, поверженного на равнинах Давина много десятилетий назад. Доспехи, бело-золотые, невзирая даже на боевое освещение стратегиума, представляли собой настоящее произведение искусства, с центра нагрудника которого взирало немигающее око. На наручах и наплечниках красовались знаки бронников, орел и молнии отца Луперкаля — эзотерический символизм, смысл которого укрылся от Сеяна, и, почти скрытые в тени наложенных друг на друга пластин, выцарапанные отметки банд Хтонии.

Сеян прежде их не замечал, но командиру именно таким и следовало быть. Каждый раз, стоя в его присутствии, ты видел нечто новое, очередную причину любить его еще сильнее.

— И, как по-вашему, движется дело? — спросил Гор.

— Я должен быть откровенным сэр, — ответил Тарик. — Я чувствую на себе руку корабля.

Луперкаль улыбнулся.

— Ты не веришь в меня? Я был бы уязвлен, не знай, что ты шутишь.

— Да? — сказал Тарик.

Гор отвел взгляд, когда стратегиум задрожал от череды мощных попаданий по корпусу. Снаряды многочисленных орудий крепости-астероида, рассудил Сеян.

— А ты, Эзекиль? — поинтересовался Гор. — Я знаю, что могу рассчитывать на честный ответ, не опускающийся до идолопоклонства.

— Вынужден согласиться с Торгаддоном, — ответил Эзекиль, и Сеян подавил улыбку, поняв, каких усилий такое признание стоило Абаддону. Тарик и Эзекиль походили друг на друга в войне, но были полными противоположностями, когда время убийств заканчивалось. — Мы проиграем сражение.

— Ты когда-либо видел, чтобы я проигрывал сражения? — спросил командир у своего тезки. По едва заметному изгибу губ Луперкаля Сеян понял, что командир плавно подводит Первого капитана к ответу.

Гор Аксиманд покачал головой.

— Нет, и вы никогда не проиграете.

— Льстивый ответ, но неверный. Я так же способен проиграть битву, как любой другой, — сказал Гор, подняв руку, чтобы пресечь неизбежные заверения в обратном. — Но я не собираюсь проигрывать эту.

Луперкаль повел их к командному посту, где создание, походившее на скелетообразный каркас, было подсоединено главному боевому гололиту.

— Адепт Регул, — сказал Гор. — Просвети моих сынов.

Эмиссар Механикум кивнул и гололит расцвел жизнью. Пост командира давал более ясное отображение битвы, но это лишь делало его текущие планы еще более непонятными.

Тусклый свет гололита скрывал глазницы командира в тени, одновременно высвечивая все остальное лицо насыщенным красным цветом. Он походил на вождя древности, сидевшего у тлеющего очага в своем шатре, собравшего военачальников на заре битвы.

— Хастур, ты лучше прочих понимаешь тактику пустотного боя, — произнес Гор. — Взгляни и скажи мне, что ты видишь.

Сеян склонился над гололитическим курсографом. Его сердце подскочило от гордости при словах Луперкаля, так что ему потребовалась вся сила воли, чтобы не раздуть грудь, словно один из тех напыщенных павлинов из III легиона. Он сделал глубокий вдох и уставился на зернистую, медленно обновляющуюся карту битвы.

Зеленокожие вели войну без ухищрений, неважно, на каком поле боя им приходилось сражаться. На земле они валили на тебя ордой беснующихся, исходящих пеной и раскрашенных фекальной боевой краской берсерков. В космосе их извергающие потоки радиации скитальцы-налетчики врывались прямо в гущу боя, бессмысленно поливая все вокруг снарядами и ядерными боеголовками.

— Стандартная тактика зеленокожих, хотя я бы постыдился называть подобную свалку этим термином, — сказал Сеян, пошатнувшись, когда последовательно переданные с поста командира приказы заставили «Мстительный дух» уйти в резкий разворот. По всему корпусу флагмана прокатилось эхо сокрушительных разрывов. Никто не знал, были ли это попадания или результаты пожаров.

— Они давят наш строй одной своей мощью и численностью, — продолжил он, когда Регул сместил центрирование гололита, чтобы высветить места самых яростных боев. — Центр отступает от крепости-астероида, нам попросту не хватает орудий, чтобы нанести ей урон.

— Что еще? — спросил Гор.

Сеян указал на медленно вращающееся изображение.

— Наши правые верхние секторы оттеснили слишком далеко. Только нижние левые секторы пока удерживают позиции.

— Чего бы я сейчас только не отдал за второй флот, — сказал Тарик, кивнув на пустой участок космоса. — Тогда мы бы зашли им с флангов.

— Зачем желать того, чего у нас нет? — произнес Маленький Гор.

Что-то здесь было не так, и у Сеяна ушла секунда, чтобы в разуме выкристаллизовалось подозрение.

— Адепт, покажи соотношение вражеских выстрелов и попаданий, — велел он. В воздухе перед Сеяном тут же возникла вращающаяся панорама данных. Он пробежал взглядом статистику и понял, что его подозрение подтвердилось.