Качает он головой. – Боюсь, он этого не заслуживает.
– Я делаю это для себя. – Отвечаю я.
И в каком-то отношении даже не вру: если с Каем все будет хорошо, мне тоже будет хорошо. Осознание этого греет мне душу.
– Ну, что, по рукам? – Спрашиваю я.
– Я постараюсь что-нибудь придумать. – Дает надежду Руслан Тимурович. – А пока отвезу вас домой.
– Я не смогу сидеть дома, зная, что Кай сидит за решеткой в ожидании худшего.
По правде говоря, он и там может натворить дел. И чем дольше его там держат, тем больше вероятность, что его гнев разрастается в огромный огненный шар, грозящийся излить пламя на всех вокруг. «Боже, да ведь Кая нужно спасать в первую очередь от самого себя!»
– Вы будете ждать новостей, а я буду решать вопросы. Только так, Мариана. – Ставит он мне ультиматум.
И мне ничего не остается, кроме как согласиться. Я киваю и отвожу взгляд, а Руслан Тимурович трогает автомобиль с места и направляет в сторону дома. Мои мысли заняты лихорадочными подсчетами: я даже не представляю, сколько понадобится средств, чтобы уладить проблемы, которые возникли из-за несдержанности и отсутствия самоконтроля у дикого зверя по имени Кай.
* * *
– Любимый, это ты? – Доносится из гостиной, едва я переступаю порог.
– К чему этот спектакль? – Не выдерживаю я, сбрасывая ботинки. – Ты же видела меня в окно!
Снимаю пальто, подхватываю сумку и едва не врезаюсь в появившуюся на пути Эмилию. На ней короткий халатик, пушистые тапочки, на лице – эффектный, но не совсем уместный для уютного вечера макияж.
– Ты метишь территорию, – говорю я, отойдя на шаг, чтобы не дышать ей в лицо, – что вполне логично. Только из-за меня можешь не стараться, Кай мне безразличен.
Обхожу ее и направляюсь к лестнице. Резко останавливаюсь и оборачиваюсь:
– Это что, мои тапочки? – Бросаю возмущенный взгляд на обувь на ее ногах.
– Ой, они – твои? – Довольно улыбается Эмилия.
Стерва.
– А чьи еще? Ты видишь каких-то других женщин в этом доме? – Злобно спрашиваю я.
– Забери, если они тебе так важны. – Отвечает она ангельским голосом и снимает тапки.
– Теперь уже нет. – Морщусь я, разворачиваюсь и резво взбегаю по лестнице.
Захожу в комнату и хлопаю дверью. Внутри стоит отчетливый запах сладковатых духов. «Серьезно? Она что, и сюда совала свой нос?!» Меряю шагами спальню, рассматриваю вещи на полках, плед на кровати, письменный стол. Эмилия точно здесь была – все не на своих местах.
Нужно будет повесить замок.
– А ты не охренела ли, копаться в чужих вещах? – Ору я, открыв дверь спальни и высунувшись наружу. – Это моя спальня! Какого дьявола тебе тут понадобилось?!
Напряжение этого дня вырывается из меня со всеми этими грубыми словами. По сути, Эмилия добилась, чего хотела: с легкостью вывела меня из себя, спровоцировав на постыдную сцену.
– Это ты мне? – Сладким голоском спрашивает она.
Слышатся ее неторопливые шаги по лестнице. Я буквально рычу, задыхаясь от ярости в ожидании, пока эта хитрая сучка поднимется наверх.
– Что-то случилось? – Эмилия наслаждается происходящим, ее губы изогнуты в легкой улыбке, глаза сияют.
– Ты была в моей комнате. – Четко и медленно произношу я.
– Вообще, да. – Свободно признается она.
– Какого черта тебе тут понадобилось?! – Взвизгиваю я.
– Я прибиралась в доме, решила сделать доброе дело – вытереть пыль с твоего подоконника и со стола. – Хлопая ресницами, говорит Эмилия. – Вот уж не думала, что ты так взбесишься.
– Ты трогала мои вещи. – Выдыхаю я, теряя самообладание.
– Не припомню такого. – Она пожимает плечами.
– Ты трогала их!
– Тебе показалось. – Улыбается девушка.
Клянусь, я почти готова вцепиться ей в волосы. Но если сделаю это, то чем буду отличаться от Кая, который решает все свои проблемы только рукоприкладством?
– Больше никогда сюда не входи! – Рявкаю я и захлопываю дверь перед ее носом. «Бах!» Замок заклинивает, и дверь открывается обратно. – Да чтоб тебя! – «Бах!»
Закрываю еще раз, с силой. Стены дрожат.
Я наклоняюсь лбом на дверь и до хруста стискиваю челюсти, чтобы не зареветь. Уверена, Эмилия будет рада. Этого она и хотела – вывести меня из равновесия.
– У тебя все в порядке? – Насмешливо спрашивает она.
Я молчу.
– Слушай, Мариана, я тоже не в восторге от того, что приходится жить с тобой в одном доме, но стараюсь держать себя в руках.
Наваливаюсь на дверь и с трудом сдерживаю подступающие слезы.
– Если тебе так плохо, ты можешь съехать. – Предлагает Эмилия. Даже не видя ее, я понимаю, что она говорит это с улыбкой. – Я и сама бы съехала, но Кай вряд ли захочет: это дом его отца, а, значит, и его дом. Он мечтает вырастить здесь своего сына.
Я впиваюсь пальцами в дверь и беззвучно стону.
– Понимаю, почему ты упорствуешь. – Продолжает Эмилия. – Но ты должна оставить мысли о том, что сможешь когда-нибудь его вернуть. Дальше будет тяжелее: каждый день наблюдать, как растет мой живот, и как крепнет наш союз с Каем. Не каждая такое выдержит. Лучше тебе, девочка, и, правда, съехать.
Я распахиваю дверь и замахиваюсь на нее в гневе.
– Ударишь беременную? – Делано пугается она, глядя на мою застывшую в воздухе ладонь. – Ну, так это мне только на руку: Кай не захочет, чтобы какая-то психованная подвергала опасности наши с малышом жизни.
Ее ладонь ложится на живот. На лице Эмилии зажигается победоносная улыбка: мои смятение и ярость поддерживают ее жизненные силы.
– Убирайся. – Прошу я, бессильно роняя руку.
– А ты оставь даже мысль о том, чтобы со мной тягаться, поняла? – Ее глаза угрожающе суживаются. – Таких, как ты, у него было – не сосчитать. И каждая думала, что она – особенная. – Эмилия морщится, оглядывая меня с головы до ног. – И где они все? Он даже лиц их не помнит. Так что не думай, что ты чем-то выделяешься, и сможешь соперничать со мной.
– Ты мне не соперница. – Хрипло говорю я, с вызовом и также нагло рассматривая ее фигуру, длинные, блестящие черные волосы и ровные стрелочки на веках. – Я не собираюсь с тобой соревноваться.
– Лукавишь. – Она склоняет голову набок, прищуриваясь. – Я вижу, как ты на него смотришь. Не знаю, что Кай наобещал тебе, и какой лапши навесил на уши, чтобы ты раздвинула перед ним свои тощие ноги, но я могу рассказать тебе, каково быть его девушкой. Когда время от времени появляются вот такие глупые, но очень самонадеянные смазливые дешевки, как ты, и каждая из них верит, что задержится в его постели дольше, чем на ночь или две. Многих из