– Было решение прекратить, но не выполнили, – дал справку Ильичев. – Самое главное возражение было Министерства торговли: потребитель не берет без коротких волн. Они же соображают. Не берут, и затовариваются.
– А надо сократить производство, – отрезал Хрущев.
– Других не будет, эти будут брать, – пренебрежительно бросил Косыгин.
– А давайте посмотрим, – вдруг предложил Хрущев, – может, произвести эти, без коротких волн, а те заменить. Обратиться к населению. И заменить. Пусть товарищи Устинов и Шелепин разберутся и, может быть, тогда ответят те люди, которые нарушили решение ЦК и правительства.
Но все-таки Никита Сергеевич понимал, что одними запретами делу не поможешь:
– Надо построить более широкую телевизионную сеть. Надо занять людей разумной пищей, и тогда люди не будут этого делать. В городах надо перевести радиотрансляцию через сеть. Я не знаю, может быть, налог увеличить на индивидуальное использование радиоприемников, а за репродукторы – меньше брать.
– На средних и длинных волнах они меньше поймают, – уверенно сказал Косыгин.
– Одним словом, – заключил Хрущев, – надо организовать более разумное наступление на противника и не давать ему возможностей с нашей стороны, не облегчать ему возможности вести пропаганду по радио на нашу страну.
– Не подставлять бока, – вставил слово Суслов.
Но Хрущев уже успокоился:
– Будут некоторые слушать, пусть слушают. Я помню, во время войны, бывало, Гречуха, делать нечего ему, так «вин все знал, что нимцы кажуть» на украинском языке. Он так и пропадал у радио. Все знали эту слабость.
В последние месяцы своего правления Хрущев понял, что повернул не туда. Стал требовать, чтобы колхозами перестали командовать, говорил, что сельское хозяйство надо интенсифицировать, что нужны комплексная механизация, мелиорация и химизация сельского хозяйства.
Николай Луньков, который был послом в Норвегии, вспоминает визит Хрущева в Осло. Во время прогулки Хрущев, его зять, главный редактор «Известий» Аджубей, и главный редактор «Правды» Сатюков ушли вперед. Министр иностранных дел Громыко сказал послу Лунькову:
– Вы поравняйтесь с Никитой Сергеевичем и побудьте рядом на случай, если возникнут какие-либо чисто норвежские вопросы.
8 тот момент, когда Луньков приблизился, Хрущев оживленно говорил Аджубею и Сатюкову:
– Слушайте, как вы думаете, что если у нас создать две партии – рабочую и крестьянскую?
При этом он оглянулся и выразительно посмотрел на Лунькова. Тот понял, что надо отойти. Луньков присоединился к министру иностранных дел и на ухо пересказал Громыко услышанное. Министр осторожно заметил:
– Да, это интересно. Но ты об этом никому не говори.
9 января 1964 года на президиуме ЦК обсуждали вопрос о пенсионном обеспечении и других видах социального страхования колхозников. Через полгода это, наконец, реализовалось в форме закона.
15 июля 1964 года Верховный Совет принял закон о пенсиях и пособиях колхозникам. Впервые в колхозной деревне появилась система социального обеспечения крестьян. Сталин-то считал, что колхозникам пенсии ни к чему. Мужчины получали пенсию в шестьдесят пять лет, женщины в шестьдесят. Хрущев ввел пенсии по инвалидности и в связи со смертью кормильца, пособия для беременных женщин.
Услышать благодарность за пенсии Хрущеву не довелось. Через несколько месяцев его самого отправили на пенсию…
Ни к кому Хрущев не относился с таким доверием и никого не поднимал так быстро, как Шелепина. Первый секретарь доверял Александру Николаевичу, ценил его деловые качества, поручал ему самые важные дела, в частности, партийные кадры и контроль над аппаратом.
– Хрущеву нравились его требовательность, ум. Шелепин не выскакивал, держался скромно, на вторых ролях, – рассказывал Леонид Замятин.
Многие историки считают, что именно Шелепин был главным организатором акции по смещению Хрущева. Вчерашние комсомольцы, решительные и напористые, больше других были заинтересованы в том, чтобы в высшем эшелоне власти образовались вакансии. Они рвались на первые роли…
Дочь Хрущева, Рада Никитична Аджубей, в интервью рассказывала:
– Что касается группы, условно говоря, молодых, во главе которой стоял Шелепин и к которой, если хотите, принадлежал и мой муж, это было некоторое потрясение. У меня было такое убеждение, и я до сих пор в этом убеждена, что Хрущев как раз делал ставку на Шелепина. Он говорил в последнее время, сам говорил, что пора уходить, мы уже старые, надо освободить дорогу молодым. И я так думаю, что главная его ставка была как раз на Шелепина.
Александр Николаевич позднее рассказывал, что инициаторами смещения Хрущева были Подгорный и Брежнев. Они как члены президиума ЦК вели переговоры с другими руководителями партии. Пригласили и его для решающего разговора.
– Ты видишь, какая обстановка сложилась? – сказал Брежнев Шелепину.
Леонид Ильич перечислил: экономика идет вниз, впервые закупили хлеб за границей – это после освоения целинных земель. А Хрущев полгода в разъездах, а без него вопросы не решаются, с членами президиума не советуется.
Брежнев спросил:
– Как ты считаешь, не пора изменить эту ситуацию?
Шелепин ответил:
– Я согласен.
Правильно было бы сказать, что против Хрущева выступили две влиятельные группы.
С одной стороны, члены президиума ЦК Брежнев, Подгорный, Полянский, которым сильно доставалось от Хрущева. Они устали от постоянного напряжения, в котором он их держал.
С другой – выходцы из комсомола, объединившиеся вокруг Шелепина и Семичастного. Без председателя КГБ Семичастного выступление против первого секретаря ЦК в принципе было невозможно. А на Александра Николаевича ориентировалось целое поколение молодых партработников, прошедших школу комсомола.
Но разговоры в высшем эшелоне власти Шелепин с Семичастным вести не могли: не вышли ни возрастом, ни чином. Семичастный вообще был только кандидатом в члены ЦК. С хозяевами республик и областей беседовали в основном Брежнев и Подгорный, старшее поколение политиков. Однако с министром обороны маршалом Малиновским несколько раз беседовал именно Шелепин. Родион Яковлевич сказал, что армия в решении внутриполитических вопросов участия принимать не станет, то есть не придет защищать Никиту Сергеевича. А накануне решающих событий окончательно подтвердил, что выступит против Хрущева вместе со всеми.
Никита Сергеевич был человеком фантастической энергии, огромных и нереализованных возможностей. Но отсутствие образования часто толкало его к неразумным и бессмысленным новациям, над которыми потешалась вся страна.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});