вполголоса, она прошла в голубую спальню.
— Останься здесь, — тихо сказал я Луизе.
Я спустился вниз и пошел в контору — старый план действительно существовал и лежал где-то среди моих бумаг. Я отыскал его и через двор вернулся обратно. Когда я подошел к боковой двери, которая находилась недалеко от гостиной и вела в сад, Рейчел отправлялась на прогулку. Она была без шляпы и держала в руке раскрытый зонтик.
— Я ненадолго, — сказала она. — Поднимусь к террасе — я хочу посмотреть, хорошо ли будет выглядеть в нижнем саду небольшая скульптура.
— Будьте осторожны, — сказал я ей.
— Осторожна? — спросила она.
Она стояла рядом со мной, приложив ручку зонтика к плечу. На ней было надето темное платье из тонкого муслина с кружевным воротником по самому горлу. Она выглядела почти так же, как в день, когда я впервые увидел ее. Но теперь было лето. В воздухе пахло скошенной травой. Мимо весело пролетела бабочка. В высоких деревьях за лужайкой ворковали голуби.
— Будьте осторожны, — медленно проговорил я, — гуляя под солнцем.
Она засмеялась и отошла от меня. Я смотрел, как она пересекает лужайку и поднимается по ступеням по направлению к террасе.
Я вернулся в дом, быстро взлетел по лестнице и пошел в будуар. Луиза ждала меня там.
— Мне нужна твоя помощь, — коротко сказал я. — У меня слишком мало времени.
Луиза встала и вопросительно посмотрела на меня:
— В чем дело?
— Ты помнишь наш разговор в церкви несколько недель назад? — спросил я.
Она кивнула.
— Так вот, ты была права, а я не прав. Но теперь это не важно. У меня есть гораздо более серьезные подозрения, но я должен их проверить, должен получить последнее доказательство. Я думаю, она пыталась отравить меня и то же самое сделала с Эмброзом.
Луиза ничего не сказала. Ее глаза расширились от ужаса.
— Не имеет значения, как я это обнаружил, — продолжал я, — но ключ может находиться в письме Райнальди. Я собираюсь обыскать ее бюро и обязательно найти его. Ты учила французский и, наверное, немного разбираешься в итальянском. Вдвоем мы сумеем кое-что понять.
Тем временем я уже осматривал бюро — более тщательно, чем ночью при свете свечи.
— Почему ты не предупредил моего отца? — спросила Луиза. — Если она виновна, он предъявил бы ей более аргументированные обвинения, чем ты.
— Мне необходимо доказательство, — ответил я.
Бумаги, конверты, аккуратно сложенные в стопки. Расписки, счета, которые наверняка встревожили бы крестного, доведись ему их увидеть, но не меня, охваченного лихорадкой поиска. На меня они не произвели никакого впечатления. Я решил снова осмотреть ящичек, в котором лежал конверт с семенами. На сей раз он не был заперт. Я потянул за ручку — пусто. Конверт исчез. Моя tisana могла бы послужить дополнительным доказательством, но она была вылита. Я продолжал открывать ящики. Луиза, нахмурив брови от беспокойства, стояла рядом со мной.
— Тебе следовало подождать, — сказала она, — подождать отца, он бы принял меры, предусмотренные законом. То, чем ты занимаешься, напоминает обыкновенное воровство.
— Когда речь идет о жизни и смерти, — сказал я, — не до мер, предусмотренных законом. Взгляни, что это?
Я протянул ей длинный лист бумаги, исписанный какими-то названиями.
Некоторые из них были на английском, некоторые — на итальянском и латинском.
— Я не уверена, — ответила Луиза, — но думаю, что это список растений и трав. Почерк неразборчив.
Пока я обшаривал ящики, она задумчиво рассматривала бумагу.
— Да, — сказала она, — должно быть, это ее травы и снадобья. Но второй лист на английском; похоже на заметки по разведению растений; здесь названы десятки пород.
— Найди ракитник, — сказал я.
Она вдруг все поняла, наши взгляды встретились. Через мгновение она вновь опустила глаза на бумагу, которую держала в руках.
— Да, есть. Но это ничего не даст тебе.
Я выхватил лист из ее рук и прочел место, на которое она показала пальцем.
.
Внизу указывался источниковедении: «Новый ботанический сад». Отпечатано для Джона Стокдейла и Компании Т. Бауслеем; Болт-Корт, Флит-стрит, 1812.
— Здесь нет ни слова про яд, — сказала Луиза.
Я продолжал обыскивать бюро. Я нашел письмо из банка и, узнав почерк мистера Куча, небрежно развернул его.
«Милостивая государыня, мы чрезвычайно признательны за то, что Вы вернули коллекцию драгоценностей семейства Эшли, каковая, согласно Вашим указаниям и поскольку Вы вскоре покидаете Англию, будет храниться у нас до тех пор, пока Ваш наследник, мистер Филипп Эшли, не вступит во владение ею.
Искренне Ваш Герберт Куч».
Я вложил письмо в конверт, чувствуя, что внезапная боль сжимает мне сердце. Как ни велико влияние Райнальди, но этот последний поступок — ее чувства, ее порыв.
Кроме письма от мистера Куча, в бюро не было ничего существенного. Я внимательно обыскал каждый ящик, обшарил все отделения для писем. Либо она уничтожила письмо, либо носила его при себе. Озадаченный и расстроенный, я снова повернулся к Луизе.
— Его здесь нет, — сказал я.
— Ты смотрел в бюваре? — с некоторым сомнением спросила она.
Я, как дурак, положил бювар на стул, полагая, что тайное письмо не может быть спрятано на самом видном месте. Я взял бювар в руки, раскрыл, и из листов чистой бумаги выпал конверт из Плимута. Письмо все еще лежало внутри. Я вынул его и передал Луизе.
— Вот оно, — сказал я, — посмотри, можешь ли ты расшифровать его.
Она взглянула на бумагу и вернула ее мне.
— Оно не на итальянском, — сказала она. — Читай сам.
Я прочел письмо. В нем было всего несколько строчек. Как я и ожидал, Райнальди обошелся без формальностей, но не так, как мне это представлялось.
Он писал в одиннадцать вечера, письмо было без начала.
«Поскольку Вы теперь более англичанка, чем итальянка, то я пишу Вам на языке, который Вы приняли в качестве родного. Сейчас чуть больше одиннадцати, а мы поднимем якорь в полночь. Во Флоренции я сделаю все, о чем Вы просили, а возможно, и больше, хотя и не уверен, что Вы этого заслуживаете. Во всяком случае, когда Вы наконец решитесь оторваться от любезных Вашему сердцу мест; вилла и слуги будут готовы к Вашему прибытию.
Не тяните слишком долго. Я никогда особенно не доверял ни порывам Вашего сердца, ни Вашим чувствам. В конце концов, если Вам так трудно расстаться с этим мальчиком, привезите его с собой. Однако советую Вам послушаться моего предупреждения. Берегите себя и верьте вашему другу.
Райнальди».
Я дважды прочел письмо. Затем отдал Луизе.
— Ты нашел доказательство, которое искал? — спросила она.
— Нет, — ответил я.