невзирая на общую прохладу. Пронесло... можно сказать.
- Вот и зашли за ключиком, - процедил Чумп по-прежнему еле слышно. - Как думаешь, разбудили мы его?
- Оно не спит - уведомил его Хастред нормальным голосом. - Но и не слышит. И не видит. Не уверен, дышит ли, но кому, Стремгод побери, есть до этого дело.
- И на факел не наведется?
- С такого расстояния, пожалуй, нет, - Хастред покривился, силясь отыскать где-то на бесконечном складу своей завидной памяти полезную информацию. - Но лучше, пожалуй, сделать еще пару шажков назад.
Чумп возражать не стал и охотно отступил подальше. Хастред тоже попятился, однако руку с факелом держал выставленной вперед, в сторону черного киселя.
- Я так понимаю, это у нас тут печально знаменитая Слизь, - предположил Чумп.
- Это уж к гадалке не ходи, - согласился Хастред. - Ставлю на то, что конкретно это Черный Пудинг, хотя зачем он нужен в подвале приличному кнезу и откуда вообще оный приличный кнез мог такую пакость вытащить?...
- Зато теперь понятно, почему кнеза считают страшненьким.
- Думаешь, он непочтительными эту кучу откармливает?
- Я не успел по пятке определить, сильно ли она непочтительная, но она, безусловно, была вполне себе пяткой, - рассудил Чумп. - Ну, и на содержание узников тратиться не приходится, и на тюремную охрану, да и на все виды процедур. Прогневал кнеза — иди в погреб, тут тебе будут сразу судья, присяжный, палач и место упокоения.
Хастред нахмурился.
- А самых ушлых и загонять сюда не надо, мы сами проберемся.
- Ну, как пробрались, так и выберемся, - Чумп покосился в сторону, из которой они пришли. - Не выглядит оно очень уж прытким... хотя большое — это да, не отнять. Убежать, думаю, сумеем. Пока я воодушевлен этим известим, можешь рассказать, как мы прикончим эту погань.
Книжник серьезно задумался, пришлось даже дубинку зажать под мышкой, чтобы освободить руку для чесания в затылке. Перебрал разрозненные сведения из двух дюжин источников, сделал в уме пару допущений, которые сам же немедленно опроверг, еще и посмеявшись над собственной наивностью, и ответил наконец без энтузиазма:
- А никак.
Чумп косо на него глянул.
- Ты буквально провоцируешь меня сбегать за анаралом. Он не такой умный и грамотный, так что из этой штуки по-тупому зачерпнет ведерко и этим же ведерком ее забьет как виноватого суслика.
- Да, да, да. Еще вон за супругой моей можешь сбегать, она тоже испепелит за милую душу, заодно и полтерема выжжет вместе с нашим странным, условно гостеприимным хозяином. Но ты ж спросил как МЫ ее прикончим, а это весьма точно описывается словом «никак». Если подойдем так, чтоб она нас почуяла, она нас схарчит быстрее, чем мы ее задубасим.
Ущельник воззрился на Пудинг с неудовольствием.
- А если сходить поискать камней каких?
Хастред безнадежно отмахнулся.
- Камень такой, какой ему навредит, мы и с места не сдвинем. Мелкие камни пользу принесут, только если в глаз кидать или там в сустав какой, а у него ни того ни другого. Палка такой длины, чтоб он не понял, откуда его лупят, под своим же весом обломится. А если, к примеру, его рубить хорошим топором или там мечом, то отсеченные куски сами по себе начнут против тебя действовать, ну и плюс к тому оружие об него поплавится. Нет, старина, это не та штука, с которой ты хочешь закусываться.
- Но он же нас слабаками сочтет, если мы драться не станем?
- Было б интересно посмотреть, что ты по этому поводу предпримешь, - хмыкнул Хастред. - Но увы, истина дороже — никем он нас не сочтет, у него считалки нет. Он, как бы это сказать... а вот так и сказать — слизь он, ни больше ни меньше. Ни разума, ни сознания, только что жрательный рефлекс неуемный.
- Почти что родственник получается, - вздохнул Чумп. - Ладно, пусть живет... если вдруг все же ты ошибаешься и оно что-то понимает, то пусть считает, что мы его благородно отпустили. Вон и лючок наш, нам туда.
- Ээээ, - Хастред предостерегающе воздел руку. - Неприятно тебе говорить, но в лючок нам не попасть.
- Чего это?
- А он вон, как видишь, не более чем в сажени от этой гадости.
- Так мы ж тихо подойдем. Кое-кто может и сапоги снять, чтоб подковами не грюкать.
- А ему неважно. Здесь мы хоть песни петь, хоть танцевать можем, не заметит. А вон примерно за той чертой, где лежат чьи-то ребра, он нас почует, хоть бы мы и невидимостью облеклись или крылья отрастили.
Чумп недоверчиво потряс головой.
- Кабы так, эти штуки включались бы во все комплексы безопасности, а я такого еще никогда не видал. Ни в одном дворце.
- Это потому, что вонь и необучаемость перевешивают сверхъестественную зоркость. Дварфы, кстати, вроде бы держат специальную породу в своих Великих Закромах. Такую вывели, чтоб золото не растворяла, так что их золотой запас прямо внутри нее хранится.
- Немного ж у них золота, если все в такую штуку помещается.
- Я так думаю, та немного побольше этой, - Хастред задумчиво поскреб спину поленом. - Раз, может, в тысячу, если не в сто тысяч.
Чумп досадливо сплюнул. То ли имел какие-то планы на проникновение в Великие Закрома (а они, если что, дварфийский народный секрет почище этих ваших Бездн), то ли огорчился от мысли, сколько в мире совершенно бессмысленной биомассы, от которой никак не помогут годы тренировок в скрытности.
- То есть что, зря мы старались, сюда лезли?
- Вообще-то зря ничего не бывает. Узнали кое-что новое о мире и о хозяине... и о том, что лучше его почем зря не выбешивать.
- А ты небось еще и сцену какую-нибудь придумал похабную для очередной пиесы?
Хастред оскорбленно задрал нос. Сцену, как отряд воительниц сражается со Слизью, которая за полминуты растворяет всю их экипировку, он придумал задолго до того, как дурацкий кнез из великого Нигде, какое и на карте не сыщешь, догадался завести себе ручного Пудинга. Честно говоря, еще в такой молодости, которую и детством назвать не было бы ошибкой. В ту пору он искренне полагал, что для лихого полета правильно подкованной фантазии не нужны такие несущественные мелочи, как жизненный опыт и знакомство с суровой действительностью. А облекать мечты плотью яви