Все его сомнения, ревность, обиды растаяли, как глупый сон, и осталось доверие. У него сейчас не было крыльев, но он летел — легкий и светлый, владеющий всем миром, забывший о запретах и горе. И не было для него ничего более естественного и правильного, чем союз равных — безродного невольника и принцессы. Для него уже не имело значения, равных в смерти, или равных в любви.
Проведя губами по последней ссадине на бедре Тигренка, Шу оторвалась от упоительного занятия. Вдруг ей вспомнилось, с чего это началось… пожалуй, она почти получила все, что хотела. Хоть Тигренок и не мог ничего сказать, но ей и не нужно было слов, чтобы чувствовать, что сейчас он принадлежит ей целиком и полностью. Но для полноты картины не хватало разве что завершающего штриха — его признания. Его полной и безоговорочной капитуляции. Прижавшись к нему всем телом, Шу провела по его рукам ладонями, снимая шелковые ленты, освобождая его. И, держа его запястья в своих руках, заглянула в подернутые легкой дымкой синие озера.
— Тебе понравилось быть строптивым? — «Да» так ясно отразилось в его глазах, что у Шу чуть не подкосились ноги. — Покорись мне.
Ей не пришлось повторять. Чтобы доставить удовольствие любимой, он готов был сделать все, что угодно. Медленным движением Тигренок словно стек вниз, обласкав собственным нагим телом каждую пядь её кожи, и оказался на коленях, головой склонившись до пола. Она не успела ещё увидеть светлые пряди, щекочущие её босые ноги, как ощутила горячее дыхание и ещё более горячее касание его губ. Медленно и нежно Тигренок целовал её пальчики, терся лицом о щиколотки, проводил языком от пальчиков вверх, заставляя теперь уже её выгибаться и кричать. Чтобы удержаться на ногах, Шу пришлось ухватиться за тот же столбик у кровати. Хилл вылизывал её, как настоящий тигренок, с кошачьей тщательностью и аккуратностью, не оставляя в покое ни одного, самого маленького участка кожи. Вверх, от пальчиков к щиколоткам, к лодыжкам и коленям, от нежной складочки под коленкой по бедрам, и снаружи, и по внутренней стороне… дрожа и выкрикивая бессвязные просьбы, Шу шаталась, не в силах стоять, и он поддерживал её, не позволяя упасть.
— Тигренок, пожалуйста! — уже ничего не соображая, она притягивала его голову, откидывалась назад и кричала в полный голос. Он остановился в самый последний момент, отцепив судорожно сжатые пальцы от своих волос, и поднял голову.
— Ах… милый… ещё… — в лиловых очах плескалось чистое, незамутненное посторонними мыслями желание. Её руки ласкали его брови, скулы, очерчивали влажный контур пламенеющих губ… он схватил зубами её пальчик, и втянул в горячий рот полностью, как леденец. Она снова выгнулась и застонала. Все так же стоя на коленях, одним резким движением Тигренок опустил ее на себя, лицом к лицу, и поймал губами крик наслаждения. Он удерживал её обеими руками, не давая пошевелиться, несколько секунд, пока она привыкнет к нему внутри себя и откроет глаза. Чтобы она видела его, чувствовала его, желала его… чтобы теперь знала совершенно точно, зачем он опускается перед ней на колени.
Утомленные и счастливые, они лежали на постели. Хилл удобно устроился головой на её животе, поглаживая неторопливо стройную ножку. Приближался рассвет, за окном первые пташки прочищали клювики и пробовали голос… Шу, почти засыпая, потянулась к его спине, исцелить, наконец. Поймав её руки, Хилл прижал её к себе, не давая дотронуться до красных отметин.
— Не надо, — прошептал в полусонные губы любимой.
— Зачем? — от удивления Шу даже приоткрыла глаза.
— Просто, оставь, — не в силах уже спорить, она закрыла глаза и через мгновенье уснула. В зарождающемся свете нового дня Хилл любовался прекрасными чертами возлюбленной, пока не уснул, так и не выпустив её из рук.
* * *
Проводив возлюбленную до её покоев, Дайм вернулся в бальный зал. Хоть он и намекал всячески Шу, что его непременно нужно пригласить на кубок чаю к ней в постель, но скорее из врожденной вредности, нежели всерьез. Его дела на сегодня ещё не завершились. Он слишком редко бывал в Суарде, чтобы позволить себе терять время попусту. Раз уж он влез в матримониальные дела Его Величества, то придется довести процесс до победного конца. И для начала не мешает поговорить с отцом невесты. То, что маркиз заметил сегодня, его не порадовало — маленькая Таис показала себя упрямой и своевольной.
«У Его Величества намечаются большие проблемы. Леди заигрывает с неприятным типом. Глупышка наверняка и не подозревает, с кем связалась» — виконт Туальграм, известная личность в кругах азартных игроков, упоминался неоднократно в донесениях агентов Тайной Канцелярии. Дайм не сомневался, что Урман не позволит виконту заполучить свою дочь, но не имел привычки пускать что бы то ни было на самотек. И наверняка некоторая информация из Имперского архива может оказаться герцогу полезной. В данной ситуации следовало скорее опасаться фамильного нелегкого характера самой леди. Если ей взбредет в юную очаровательную головку, что она всерьез влюблена в прохиндея Мориса, и откажется выходить замуж за Кея, Урман попробует её переубедить, но заставлять не станет ни в коем случае.
Картина, увиденная им в зале, подтвердила его опасения. Леди Дарниш снова танцевала с виконтом, строила ему глазки и кокетничала. А Морис выглядел донельзя довольным собой, будто приданое уже было у него в кармане. Кей же, как и положено королю, не замечал безобразия в упор, чем только раззадоривал обиженную девчонку. Назвать это вредное, мелкое и упрямое создание дамой или даже девушкой у Дайма язык не поворачивался.
К счастью, Его Величество и герцог Дарниш ещё не успели обрадовать юную негодницу свежей новостью. Её Высочество Регентша тем паче не спешила обнародовать кардинальную смену внутренней дворцовой политики. Надеется на то, что Имперский Посланник передумает? Ну-ну, мечтать не вредно.
В вопросе воспитания молодого поколения, то есть леди Дарниш, Дайм и Урман быстро пришли к согласию — никакого жесткого давления! Если Таис покажется, что её принуждают, она упрется так, что целый караван ослов не сравнится с ней. Герцог, оказывается, уже успел выяснить интересную подробность. Виконт познакомился с леди при весьма странных обстоятельствах, больше всего напоминающих сцену из балаганного представления. И не приходилось долго гадать, с чьей помощью и с чьего благословения он взялся охмурять королевскую избранницу. Если же добавить к этому свежеоплаченные карточные долги, при том, что денег взять виконту явно было неоткуда… все тут же становилось на свои места. И обозначало лишь одно — действовать придется очень осторожно и довольно быстро. И, пожалуй, стоит озадачить любимую принцессу, в деле запудривания мозгов с ней мало кто сравнится.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});