Читать интересную книгу Гарри Поттер и Дары смерти - Джоанн Роулинг

— О чем ты говоришь? — спросил Аберфорт.

— Ктото послал нам Патронусалань.

— С такими мозгами тебе только в Пожиратели смерти идти, сынок. Ты что, не видел пять минут назад, что мой Патронус — козел?

— М-м… — произнес Рон. — Да… Очень есть хочется, — добавил он обиженно, и в животе у него страшно заурчало.

— Еда у меня есть, — сказал Аберфорт и вышел из комнаты, чтобы минуту спустя вернуться с буханкой хлеба, сыром и оловянным кувшином медовухи. Все это он расставил на столике у камина. Оголодавшие ребята набросились на еду, и некоторое время слышно было только потрескивание дров в камине, звон кубков и звук жующих челюстей.

— Ну что ж, — сказал Аберфорт, когда все наелись и Гарри с Роном сонно откинулись на спинки стульев. — Теперь надо подумать, как вам лучше выбраться отсюда. Ночью это сделать невозможно — вы сами слышали, что происходит, если ктото высовывается на улицу с наступлением темноты: включены Воющие чары, так что эти ребята вас схамкают, как лукотрусы — яйца докси. Боюсь, что второй раз выдать оленя за козла мне не удастся. Дождитесь рассвета, когда снимут комендантский час, и тогда вы сможете потихоньку уйти под мантией. Поскорее выбирайтесь из Хогсмида, идите наверх, в горы — оттуда вы сможете трансгрессировать. Авось и Хагрида встретите — он прячется там в пещере вместе с Гроххом с того самого дня, как его пытались арестовать.

— Мы не собираемся уходить, — сказал Гарри. — Нам нужно проникнуть в Хогвартс.

— Не дури, парень, — откликнулся Аберфорт.

— Мы должны это сделать, — пояснил Гарри.

— Если вы что и должны, — Аберфорт наклонился вперед на своем стуле, — так это драпать отсюда как можно дальше.

— Вы не понимаете. Времени уже нет. Нам нужно проникнуть в замок. Дамблдор, то есть ваш брат, хотел, чтобы мы…

Отблеск пламени на мгновение заслепил мутные линзы в очках Аберфорта, они полыхнули яркой непроницаемой белизной, и Гарри вспомнил незрячие глаза гигантского паука Арагога.

— Мой брат Альбус много чего хотел, — сказал Аберфорт, — и, как правило, люди страдали ради исполнения его великих задач. Держись подальше от этой школы, Поттер, а по возможности и вовсе уезжай из страны. Забудь моего брата и его умные планы. Он ушел туда, где ему уже ничто не причинит огорчений, и ты ему ничего не должен.

— Вы не понимаете, — повторил Гарри.

— Да? — спокойно переспросил Аберфорт. — Ты думаешь, я не понимал родного брата? Думаешь, ты знал Альбуса лучше, чем я?

— Вовсе нет, — сказал Гарри. Мозг его работал с трудом от усталости и от обильной еды и вина. — Просто… он поручил мне одно дело.

— Да неужели? — откликнулся Аберфорт. — Хорошее дело, надеюсь? Приятное? Легкое? Такое, что его можно поручить еще не кончившим школу волшебства детишкам и они с ним справятся, не надрываясь?

Рон мрачновато хмыкнул. Гермионе было явно не по себе.

— Я… Нет, оно не легкое, — сказал Гарри. — Но я должен…

— «Должен»? Почему «должен»? Его ведь нет в живых, так? — резко произнес Аберфорт. — Бросай это, парень, пока и с тобой не случилось того же! Спасайся!

— Не могу.

— Почему?

— Я… — Гарри растерялся. Объяснить он не мог, поэтому перешел в наступление. — Но вы ведь и сами участвуете в борьбе, вы — член Ордена Феникса…

— Я им был, — ответил Аберфорт. — Ордена Феникса больше нет. Сам-Знаешь-Кто победил, борьба окончена, а кто говорит иначе — сам себя обманывает. Тебе здесь покоя не будет, Поттер, ему слишком хочется до тебя добраться. Поэтому уезжай за границу, спрячься, спасайся! И этих двоих лучше возьми с собой. — Он указал большим пальцем на Рона и Гермиону. — Они не будут здесь в безопасности до самой смерти, ведь теперь все знают, что они работали с тобой…

— Я не могу, — сказал Гарри. — У меня здесь дело…

— Поручи его комунибудь другому!

— Не могу. Это могу сделать только я, Дамблдор объяснил…

— Вот как? Он действительно объяснил тебе все, он был честен с тобой?

Гарри всем сердцем хотел ответить «да», но почему-то это простое слово не желало сходить с его губ. Аберфорт, похоже, угадал его мысли.

— Я хорошо знал своего брата, Поттер. Он научился скрывать и утаивать еще на руках нашей матери. Утайки и ложь — мы выросли на этом, и Альбус… у него был природный талант.

Глаза старика скользнули к картине над каминной полкой. Гарри заметил теперь, что это единственный портрет в комнате. Ни фотографии Альбуса, ни еще чьейнибудь здесь не было.

— Мистер Дамблдор, — робко спросила Гермиона, — это ваша сестра? Ариана?

— Да, — отрезал Аберфорт. — Вы, видно, начитались Риты Скитер, мисс?

Даже в красноватых отблесках огня видно было, как залилась краской Гермиона.

— Мы слышали о ней от Элфиаса Дожа, — сказал Гарри, пытаясь выгородить подругу.

— Старый дурак! — буркнул Аберфорт, прихлебывая медовуху. — Всерьез верил, что мой братец весь так и лучился светом! Что ж, он не один такой, вот и вы трое в это верили, судя по всему.

Гарри молчал. Ему не хотелось выказывать сомнения и неуверенность, терзавшие его в последние месяцы по поводу Дамблдора. Свой выбор он сделал, когда копал могилу для Добби. Он решил идти дальше по извилистой, опасной тропе, указанной Альбусом Дамблдором, смириться с тем, что ему сказали не все, что он хотел знать, решил не проверять, а просто верить. Ему не нужны были новые сомнения, он не желал слышать ничего, что могло отвлечь его от цели. Он встретил взгляд Аберфорта, так разительно сходный с взглядом его брата: яркосиние глаза словно рентгеновскими лучами пронизывали собеседника, и Гарри казалось, что Аберфорт читает его мысли и презирает за них.

— Профессор Дамблдор очень любил Гарри, — тихо сказала Гермиона.

— Вот как? — откликнулся Аберфорт. — Забавно, большинство из тех, кого мой брат очень любил, кончили хуже, чем если бы ему вовсе не было до них дела.

— Что вы хотите этим сказать? — выдохнула Гермиона.

— Не обращайте внимания, — ответил Аберфорт.

— Но вы говорите очень серьезные вещи! — не отступала Гермиона. — Вы имеете в виду вашу сестру?

Аберфорт уставился на нее. Несколько секунд губы его шевелились, словно он пережевывал слова, которые хотел проглотить. Потом он заговорил:

— Когда моей сестре было шесть лет, на нее напали трое магловских мальчишек. Они увидели, как она колдует — подглядели через садовую изгородь. Она ведь была ребенком и не умела еще это контролировать — ни один волшебник в этом возрасте не умеет. То, что они увидели, их, надо думать, испугало. Они перебрались через изгородь, а когда она не смогла показать им, в чем тут фокус, маленько увлеклись, пытаясь заставить маленькую ведьму прекратить свои странные дела.

Глаза Гермионы расширились. По виду Рона похоже было, что его мутит. Аберфорт поднялся во весь рост, высокий, как и Альбус. Он стал вдруг страшен в своей ярости и безысходной боли.

— То, что они сделали, сломало ее: она никогда уже не оправилась. Она не хотела пользоваться волшебством, но не могла от него избавиться. Оно повернулось внутрь и сводило ее с ума, порой вырываясь помимо ее воли. Тогда она бывала странной… и опасной. Но по большей части она была ласковой, испуганной и покорной.

Мой отец погнался за подонками, погубившими Ариану, и наказал их. Его заточили в Азкабан. Он так и не признался, что заставило его пойти на это, — ведь если бы Министерство узнало, что сталось с Арианой, ее бы навсегда заперли в больнице святого Мунго. В ней увидели бы серьезную угрозу для Международного статута о секретности, поскольку она не владела собой и волшебство невольно вырывалось из нее, когда она не могла больше сдерживаться.

Нам нужно было спасать и укрывать ее. Мы переехали и распустили слух, что она больна. Мама ходила за ней и старалась, чтобы девочке жилось хорошо и спокойно.

Меня Ариана любила больше всех. — При этих словах за морщинами и клочковатой бородой Аберфорта вдруг проступил чумазый подросток. — Не Альбуса — он, когда бывал дома, вечно сидел у себя в комнате, обложившись книгами и наградными дипломами и поддерживая переписку с «самыми знаменитыми волшебниками того времени». — Аберфорт фыркнул. — Ему некогда было с ней возиться. А я был ее любимцем. Я мог уговорить ее поесть, когда у мамы это не получалось. Я умел успокоить ее, когда на нее находили приступы ярости, а в спокойном состоянии она помогала мне кормить коз.

А потом, когда ей было четырнадцать… понимаете, меня не было дома. Будь я дома, я бы ее успокоил. На нее накатил очередной приступ ярости, а мама была уже не так молода, и… это был несчастный случай. Ариана сделала это не нарочно. Но мама погибла.

Гарри испытывал мучительную смесь жалости и отвращения. Он не хотел больше ничего слышать, но Аберфорт продолжал рассказывать. Гарри спросил себя, когда старик в последний раз говорил об этом, и говорил ли он об этом вообще когданибудь.