бросился к Татьяне. Через секунду они стояли рядом, не в силах шевельнуться. Весь мир для них был заключен в лицах друг друга. Василий светло улыбался. Из глаз Татьяны катились слезы, но они не вызывались больше страданием. В те дни в Москве опять был тополиный пух. Кругом садились нежные пушинки. Они шептали:
— Родной, любимый! Ты дал мне счастье… — Татьяна слышала свой голос. Василий понимал слова пушинок.
— Вася, поцелуй меня еще раз, — сказала балерина чуть слышно. Она открывала свое сердце второй раз в жизни, и опять для него.
Василий вздрогнул. Он был один на свете и страшился тоски одиночества и мрака надвигающейся старости. В душе шевельнулась надежда. «Все же я приклоню свою голову! — Но через секунду мечты угасли. — Нет, это невозможно. Татьяна не понимает, кто я на самом деле. Вот если бы снова оказаться в вагоне и начать жизнь сначала!» Стараясь казаться спокойным, он ответил:
— Таня, любимая, не надо! Нас иссушило время. Любовь теперь не наша. Ее взял тополь. Он сохранит воспоминания. Пушинки все расскажут людям о балерине Тане и студенте Васе. А нам пора. Иди, родная!
Они разошлись и больше не оборачивались. Бывший студент и бывшая балерина больше не встречались и не звонили друг другу. Но они помнили о счастье, которое не удержали, помнили о нем всю оставшуюся жизнь. Они хотели, чтобы вагон, уносящий их из Медного Ада, остался в дороге и никогда не пришел бы в Москву.
Василий до позднего вечера бродил по городу. Радиола не играла на московских двориках. Молодежь 80-х годов не знала романсов Изабеллы Юрьевой. Из окон домов доносились звуки рок-музыки. Они не трогали сердце Василия, но будили тоску. В душе Иголкина поднималось чувство своей ненужности. К нему привязался мотив слюнявой блатной песни. Ее слезливую тоску он не признавал. Иголкин повидал на своем веку паханов Ванечек и понимал, что стоит за блатным умилением. Слова и куплеты Василий помнил не точно и не все:
Ты ушла как в несказанной сказке,
Ты ушла, развеялась как дым.
Я остался тосковать с баяном,
Потому что я теперь один…
Приморили, суки, приморили,
Погубили молодость мою,
Золотые кудри поседели,
Я у края пропасти стою…
Последний раз он слышал эту песню в поезде, когда возвращался с балериной в Москву. Теперь его русые волосы были наполовину седыми.
В газете «Правда», которая в тот день продавалась в киоске на Пионерских прудах, стояло число — 15 июня 1984 года.
Примечания
1
Большой Джезказган. Сб. М.—Л., Издательство АН СССР. 1935. - 691 с.
2
В состав Джезказгана входит 13 рудных районов. — Здесь и далее примеч. автора.
3
Все рудные тела Джезказганского месторождения вмешены в крепкие и устойчивые породы. Это позволяет при подземной добыче руды в шахтах использовать одну из самых эффективных систем очистки выемки — систему открытых забоев. Преимуществом месторождения является также преобладание сульфидной руды, легко поддающейся обогащению и плавке. Технология была отработана ранее на Карсакпайском медеплавильном заводе, доставшемся в наследство от англичан.
4
Знакомилось ли руководство учреждения под названием ГУЛАГ с рекомендациями академической сессии?
5
Васильева М. С., Чигаркин А.В. Природа и хозяйство Джезказганского промышленного района. Алма-Ата, 1959. — 97 с.
6
По административному делению того времени Джезказганский район входил в состав Карагандинской области.
7
Опытная научно-исследовательская станция Казахского филиала АН СССР основана вблизи Джезказгана в 1939 г. с целью оказания практической помощи по развитию земледелия в условиях полупустыни.
8
Васильева М. С. Джезказганский промышленный район. Алма-Ата, 1958. — 43 с.
9
Кум — сотрудник органов, занимавшийся оперативной работой (оперчекист). Негласно следил за настроением и жизнью лагеря. Основную информацию о заключенных получал от осведомителей — стукачей (лагерный жаргон).
10
Рассеем недоумение читателя, который сочтет, что это слишком много для охраны 30 тысяч невооруженных людей. При конвоировании колонны заключенных на 8–9 человек полагается один автоматчик. Двадцать тысяч человек, которых выводили из лагеря во время утреннего развода, сопровождали на работу около 2,5 тысячи солдат. Остальные находились в секретах, выставленных по пути следования заключенных, были заняты на охране лагерной зоны и состояли в резерве, предусмотренном па случай восстания.
11
Здесь и ниже — в деньгах, выпущенных и поступивших в обращение в результате реформы 1947 года. Тогда одновременно с введением новых денежных знаков произошла отмена карточной системы, что, как утверждалось пропагандой, продемонстрировало преимущества социализма над капитализмом. «С рублей советских светился Ленин и стены древнего Кремля». На них можно было купить разнообразные товары, заполнившие прилавки столичных магазинов. Периферии, за исключением нескольких крупных городов, это изобилие не коснулось. Таким образом, чеченевская премия в 30 000 рублей представляла собой крупную сумму.
12
Бугор — бригадир, спиногрыз — помощник бригадира (лагерный жаргон).
13
Придурки — в широком смысле слова лагерная элита из заключенных, освобожденная от тяжелого физического труда, занимающая административные должности (нарядчики, нормировщики, контролеры, бригадиры, помощники бригадиров и т. д.) или занятая в сфере обслуживания (столовая, кухня, пекарня, баня, прачечная, санчасть и т. д.) и имеющая в силу этого власть над другими заключенными, находящимися на общих работах (работягами) (лагерный жаргон).
14
Средствами на покупки служили личные деньги, выданные при освобождении. Они складывались из сумм, бывших при себе еще при аресте, из переводов родных и близких и из грошей, заработанных в лагере. Из них вычиталась стоимость содержания в неволе. Деньги на руки заключенным не выдавались, а хранились на личном счете. С него ежемесячно на расчетную книжку перечислялось не больше чем 19 рублей 70 копеек. На это в лагерном ларьке можно было приобрести черный хлеб, махорку, хозяйственное мыло, зубной порошок и другие предметы первой необходимости. Ассортимент включал 10–15 названий. Пользоваться ларьком разрешалось при условии выполнения нормы и соблюдения правил режима. При таких расходах на личном счете заключенных за многие годы неволи скапливались «крупные» суммы. Большинство освободившихся из Сверхлага по амнистии получили на руки по 400–500 рублей.