«Глупость получилась, а не проверка. Вызовет он Сергея на дуэль и убьет как цыпленка. Убийца, хладнокровный убийца, мясник. Дикари все такие, внешне человек, и ведет себя, как человек, а убьет, и не поморщится», — мысленно попрощался с сослуживцем Лихов.
В кают-компанию ворвался Людов, показывая всем, и особенно Ершову, что он проводил леди Винтерс до каюты, только до двери.
Ершов встал, не дождавшись десерта. Проходя мимо столика морских офицеров, он задержался и, наклонившись к мичману, тихо произнес:
— Что вам стоило хотя бы полчасика посидеть в своей каюте? Всю интригу девушке обломали! Нехорошо-с!
Ершов ушел, но через минуту вернулся и потребовал у стюарда парочку фужеров и Dom Pйrignon (за отсутствием Veuve Clicquot Ponsardin или Moлt
& Chandon). Сам Николай предпочел бы красное сухое вино.
Когда дикарь удалился, фальшиво насвистывая последний пошлый шлягер Бузова: «ля-ля-фа», Лихов удовлетворенно отметил: «говорит дикарь по-русски бегло, а леди называет девушкой! Грубый промах!»
Сабина не стала изображать, будто не одна в каюте, она проследила, как трусоватый мичман побежал в кают-компанию демонстрировать свою невиновность. Неудавшаяся проказа расстроила женщину. Ершов ввалился в каюту без стука, но смущенный и виноватый.
— Я шампусика принес, — заискивающе прошептал Николай.
— Выйди вон.
— В чем я провинился? — насквозь фальшиво спросил Коля.
— Тебе трудно было изобразить ревность? Гнев? Ярость? Вызвать морячка на дуэль? Убить соперника на месте?
— Да! Убить мичмана в состоянии аффекта, остальную троицу, в пределах необходимой самообороны! — заерничал Николай, пародируя своего знакомого, он произносил слова с «французским» акцентом.
— Не смешно! Именно. Скучно до смерти!
— А до Питера еще половина пути. Такова жизнь. Как говорит женская мудрость: все мужчины обманщики-негодяи, остальные клинические зануды.
— Не удалось повеселиться, утоплю печаль в вине. Откупори бутылочку, — смилостивилась прекрасная блондинка.
* * *
Валерка встретил Николая у трапа. Сколько ему пришлось стоять в ожидании неизвестно, но погода восьмого июля была теплая, и моцион располневшему барону был полезен. Бузов стиснул Ершова в объятия и долго тряс, не давая ни вздохнуть, ни сказать даже пару слов. Сабина стояла в сторонке, понимающе молчала, пока мужчины, забыв обо всем, обменивались детскими возгласами. Наконец Бузов бросил пару слов кучеру и охрана Ершова перестала переминаться с ноги на ногу, радуясь родной земле, и мечтая сегодня же уехать домой на Кавказ. Казаки радостно побросали вещи в повозку, а Бузов потянул друга в пролетку.
— Я специально без жены. Ленка «все всегда понимает», отпустила порезвиться.
— Черт! Черт, забыл совсем. Сабина! — закричал Ершов, и добавил по-английски, — Солнышко, подойди, дай мне представить тебя, мою самую главную драгоценность, мою удачу, мой счастливый билет…
— Леди Винтерс, просто Сабина, — англичанка сделала книксен, как маленькая девочка, и так посмотрела на Валерку, что его сердце, или что-то другое (в штанах) мучительно завибрировало.
— Барон, поэт, романист, композитор, певец, и мой настоящий друг — Валерка. То есть, прости, дружище, господин Бузов, Валерий Петрович.
— Для друзей, прекрасная Сабина, просто Валера, — с жутким акцентом произнес по-английски Бузов.
Только тяжелое школьное детство, сон с открытыми глазами на лекциях английского в училище и отлынивание от учебы в институте позволили Бузову за восемь лет овладеть языком Шекспира и Байрона так плохо, что не было никаких сил сказать пару-другую комплементов красивой женщине. А так хотелось.
— Ну что ты тужишься, — заржал Коля, — подойди, ручку девушке поцелуй.
— Николя, ты невежлив. Говоришь по-русски, я тебя не понимаю.
— Мой друг приглашает нас в гости. Его жена безупречно владеет английским, кроме того умна и красива. Тебе, Сабина, будет интересно с ней, уверен, — Ершов засмеялся, показывая, что это шутка.
* * *
Елена встретила Ершова как близкого родственника, тут же потащила знакомиться с близнецами, захватив с собой Сабину. Её, правда, предварительно спросила: «желает ли молодая леди увидеть мальчиков».
Бузов с улыбкой замыкал процессию. Мальчишкам было почти три года и Николай еще не видел никогда таких драчунов. Частое отсутствие дома отца и полное попустительство матери, которая глупела сразу, как только видела своих чад, сделало из мальчишек домашних монстров. Две няни держали близнецов в противоположных углах комнат, а те брыкались и вырывались, и с веселой злостью смотрели друг на друга.
— Мальчики! Это неприлично. Так вести себя при посторонних нельзя, — мягко и деликатно сказала Елена.
Няни отпусти маленьких бандитов, чтобы поклониться, и близнецы покатились по ковру, вцепившись друг в друга.
— Пацаны! Что-то не поделили??? — Ершов легко поднял мальчишек метрового роста весом в пуд. То, что стало нормой через сто лет, в 19 веке казалось исключением из правил.
Мальчишки затихли, с ужасом уставившись на шрамы Ершова. Бузов громко засмеялся.
— Буду теперь вас, негодников, пугать дядей Колей.
— Коленька, лапушка, так нельзя, дорогой ты мой, — залепетала Елена.
— Не узнаю тебя, Железная Леди. Я считал, что у вас здесь казарма. Ты же рассказывала, как воспитывала свою дочь, нам, разгильдяям, в укор ставила, — растерялся Ершов.
— А про внучку я промолчала тогда. С годами мы становимся мудрее и мягче, — грустно сказала баронесса.
— Какие твои годы, Ленка! Ты выглядишь лет на пять моложе, чем четыре года назад. Тебе сейчас больше тридцати трех не дашь!
— Спасибо Коленька, — Елена обняла его, и Ершову пришлось опустить близнецов на пол.
— Хорош, познакомился с моими пострелятами? Пошли в бильярдную «кофе» пить! Сабину оставь Елене, им есть что обсудить, — Валерка потащил Николая по коридору в пристройку.
* * *
Друзья пили долго и болтали ни о чем и обо всем: о бабах, о войне, о делах, о Валеркиных детях, о том, что делать дальше.
— В 17 году нам будет за пятьдесят, лучшие годы прожиты, умирать не страшно, страшно будет жить, — вещал Валерка.
— Чем то нужно будет пожертвовать ради благородной цели? Послушай, ты что, уже не согласен с Клячкиным? За детей стало страшно?!
— Ты не подумай, я готов всё, всё своё имущество отдать. Что бы было по справедливости, чтобы люди жить начали по человечески. Понимаешь, Ленка за детей боится. Сначала баронское звание пробила, а теперь трусит. Если всех богатых под нож, то и наши дети под нож, и мы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});