Читать интересную книгу Рассказы. Юморески. «Драма на охоте». 1884—1885 - Антон Чехов

Об апреле

Впервые — «Осколки», 1885, № 14, 6 апреля (ценз. разр. 5 апреля), стр. 6. Подпись: Человек без селезенки.

Печатается по журнальному тексту.

О мае

Впервые — «Осколки», 1885, № 18, 4 мая (ценз. разр. 3 мая), стр. 6. Подпись: Человек без селезенки.

Печатается по журнальному тексту.

Об июне и июле

Впервые — «Осколки», 1885, № 30, 27 июля (ценз. разр. 26 июля), стр. 5—6. Подпись: Человек без селезенки.

Печатается по журнальному тексту.

Сведения для заметки были присланы Чехову братом Михаилом Павловичем в письме без даты (ГБЛ). Взяты они были частично из «Крестового календаря» А. А. Гатцука. М. П. Чехов выписал (по своему выбору) важнейшие общественные и исторические события, происшедшие в этих месяцах. По-видимому, Чехов сам не видел календаря, так как художественно обработал и поместил в заметке лишь те сведения, которые содержались в письме брата.

Об августе

Впервые — «Осколки», 1885, № 34, 24 августа (ценз. разр. 23 августа), стр. 4—5. Подпись: Человек без селезенки.

Печатается по журнальному тексту.

Не тлетворные мысли

Впервые — «Осколки», 1885, № 11, 16 марта (ценз. разр. 15 марта), стр. 6. Подпись: Человек без селезенки.

Печатается по журнальному тексту.

Оба лучше

Впервые — «Осколки», 1885, № 13, 30 марта (ценз. разр. 29 марта), стр. 4, с подзаголовком: Рассказ. Подпись: А. Чехонте.

Включено без подзаголовка в первое издание «Пестрых рассказов».

Печатается по тексту сборника «Пестрые рассказы», СПб., 1886, стр. 77—82.

Рассказ был написан Чеховым в первой половине марта 1885 г. 15/16 марта этого года Лейкин писал: «Рассказ Ваш „Оба лучше“ набран, пропущен цензурой и будет помещен после Пасхи. Ни перед Пасхой, ни на Пасхе его, по своему содержанию, помещать неловко, выйдет некстати, а там, после „Красной горки“, когда люди взапуски жениться начнут, он у нас и будет рассказом а propos» (ГБЛ).

Сразу же после выхода в свет «Пестрых рассказов» критика выделила рассказ как один из лучших в сборнике (см. примечания к рассказу «У предводительши»).

Тост прозаиков

Впервые — «Будильник», 1885, № 12 (ценз. разр. 20 марта), стр. 143.

Печатается по журнальному тексту.

Двенадцатый номер «Будильника» был посвящен празднованию двадцатилетия журнала (1865—1885), и помещенный в нем разнообразный материал оформлен в виде описания юбилейного вечера. Написано всё было, по-видимому, сотрудниками журнала совместно и, возможно, с участием Чехова. В описании юбилея много раз упоминается его имя.

После стихотворения «В день юбилея» (подпись — «Будильник») и «Curriculum vitae, или Краткое жизнеописание „Будильника“» (подпись — «Никс» и «Моск. фланер» — псевдонимы Н. П. Кичеева и А. Д. Курепина) следует «Восторженное приглашение (разосланное по России и даже в „заграницу“ в нескольких миллионах экземпляров)», которое начинается словами:

«М. м. г. г.

Во все двадцать лет своего существования „Будильник“, не переставая, приглашал заблудшего человека стать на стезю истины, сегодня же он приглашает… обедать». На обед приглашаются все сотрудники журнала, подписчики журнала «в течение 20 лет», «жены, доставившие от мужей свидетельства в том, что они, будучи добродетельны, увлекались платонически только сотрудниками журнала и тем выказали любовь свою к сатирической литературе», все типографы, цинкографы, граверы и «вообще лица, принесшие какую-либо услугу „Будильнику“, а стало быть, и отечеству».

Далее следует «Объяснение (почему, что и как)»: «В общем редакционном собрании „Будильника“ было решено большинством 660 против 6 голосов избрать для празднования двадцатилетнего юбилея нашего многоуважаемого журнала помещение клуба Непредусмотрительных людей, где, как известно, числятся членами все российские граждане, писавшие когда-либо и что-либо, кроме векселей, латинских переводов, журналов входящих и исходящих, лавочных счетов и т. д. Программа празднества вызвала бурю споров. Все единодушно стояли на одном: прежде всего — обед; но за этим пунктом начиналось самое пагубное разногласие. Антоша Чехонте нашел блистательный выход из затруднительного положения редакции, формулировав программу следующими краткими, но выразительными словами: „Обед, а там — что кому бог на душу положит“».

«Меню» обеда было составлено «по всестороннем обсуждении всех обстоятельств внутренней (карманной) и внешней (вообще) политики». Оно состояло, например, из «Супа виндзор из телячьих ножек à la восточная политика Гладстона», «Майонеза из газетной дичи». Там же было «Шато ла Роз à la мечты редакции», «Понте-Кане à la собачья жизнь газетчика» и т. д.

Далее шло «Юбилейное предобедие», где подробно описывались парадная лестница, зал, украшенный флагами и щитами с девизами «Будильника», например: «Полезнее медною кастрюлей, нежели медным лбом обладать» или «Веселость духа — прежде всего». «Вдоль стен были расставлены бюсты из бисквит-фарфора всех знаменитых участников „Будильника“…», а у входа красовались две огромные статуи: «Сатиры» — «исходной точки всех стремлений» журнала — и Мефистофеля, его гения-покровителя. «У подножия статуи редакция, в лице г-жи издательницы, встречала своих званых и незваных гостей. Последние, начиная с шести часов, являлись толпами…»; «…один за другим, как звезды в вечерние сумерки, стали показываться и прочие сеятели: А. Чехонте, Созонт, Агафопод Единицын, Никс, Фланер, Эмиль Пуп, Лев Медведев и художники Чичагов, Лилин, Чехов, Федоров… За каждым из них ломила в залу толпа почитателей и поклонниц…»

Все следующие листы «Будильника» посвящены описанию «Обеда».

«С общего согласия садившихся за стол решено было краткий период между блаженным настроением, полученным у столика с закуской, и зелеными чертями посвятить тостам. Тосты мог произносить каждый желающий: мужчины, дамы и даже бумажные фабриканты, но с условием, чтобы каждый тост удовлетворял следующим требованиям: экспромтность, скоропалительность, цветистость и убедительность. Профессора, читающие в последнее время лекции, в видах сохранения времени и бодрого духа, от тостов были освобождены».

Когда официанты разнесли шампанское, тост за подписчиков и читателей произнес Евгений Роган. Тост прерывался репликами слушателей. «Гром рукоплесканий… Потом Антоша Чехонте встает, чтобы произнести „Тост прозаиков“». После тоста «снова гром рукоплесканий…»

Дальнейшее описание обеда см. в примечаниях к «Женскому тосту».

Женский тост

Впервые — «Будильник», 1885, № 12 (ценз. разр. 20 марта), стр. 143.

Печатается по журнальному тексту.

После чеховского «Тоста прозаиков» (описание начала юбилейного обеда см. в примечаниях к «Тосту прозаиков») следуют речи Московского фланера, Гиляя, художника Лобзика, предложившего выпить за здоровье всех художников, начиная от Рафаэля до художников «Будильника». «Волнам красноречия Лобзика явилась плотина в лице официантов, поднесших на громадном подносе целый Монблан телеграфных конвертов. Началось чтение и составление ответов на некоторые из телеграмм».

Приводятся телеграммы из Петербурга, Москвы и провинции, а также от сотрудников журнала.

Зачитываются «Невероятные телеграммы» от Собакевича, графа Нулина, Ноздрева и др., после чего Маркиз де Эль произносит тост за провинцию и ее обитателей. «И все полученные телеграммы и тост маркиза вызвали в душах присутствующих массу самых разнородных чувств — восторга, умиления, гордости, сладкого блаженства и неудержимой веселости. Лилин плакал, и из его слез немедленно вырастали розги для провинциальных безобразников; Московский фланер, вообще склонный к политике, сделал себе папиросу из телеграммы Гладстона и бормотал что-то о наслаждении купаться в священных волнах Гангеса; Антоша Чехонте, известный западник, отвечал на это по-французски: „Вуй, вуй“, а Евгений Роган хохотал так стремительно, что лакей прибежал осведомиться об участи стеклянной посуды…»

«…Встал всемирный „вездесущий“ корреспондент „Будильника“. — Господа! — сказал он, — мой титул обязывает меня позаботиться о Европе… Я объездил все десять частей света (Голоса: ого! уже двоится в глазах!)… Мне ли молчать о Западе, о всей заграничной вселенной?..

— Вуй! — крикнул западник Чехонте с таким чистым парижским акцентом, что с двумя сотрудницами сделалось дурно. Их привели в чувство, показавши им юбилейную премию „Будильника“ в роскошном малиновом переплете с золотом.

— Итак, господа, — кротко продолжал вездесущий корреспондент, — я поднимаю бокал за Европу и весь заграничный земной шар! Чужие примеры всегда поучительны, и в этом смысле заграница для нас неистощимый кладезь поучения. Констатируя сучки в чужом глазу, стоит только не забывать о бревне в своем, и результаты будут самые превосходные…»