Мария бросила на меня беглый взгляд. Дело — дрянь. Если бы Павел не взбесился, мы бы сейчас запросто взяли третью победу за счёт поддержки Марии.
Но он напрямую попросил её использовать всю свою магию. Любое неповиновение с её стороны он расценит, как сговор с нами.
У неё нет выбора. Хочет она нам помогать или нет, ставка для самой Марии слишком высока. Вылететь из собственного дома из-за нашего с Павлом соперничества? Я бы и сам не хотел, чтобы для неё всё так закончилось.
— Хорош братец, — решил вступиться за Марию я. — Задавить девушку угрозами — это не по-мужски.
— Не лезь в наши семейные дела, Белов! — огрызнулся Павел.
— Это уже не просто семейные дела. Ты оскорбляешь даму у меня на глазах. На глазах у огромного количества дворян. Это, по-твоему, достойное поведение?
Толпа негодовала. Никого не устраивало, что наше противостояние свелось к простому словесному спору. Конечно, им подавай игры!
Проклятые маги, проклятые дворяне! Такие же кровожадные, как и всегда.
Я впервые видел Марию Мясникову такой растерянной. От облика властной непобедимой дворянки не осталось и следа.
— Да ладно тебе, Паш! — неожиданно встрял в наш спор Бродский. — Пусть будет по-твоему. Я согласен на ваши условия. Сыграем в гляделки!
Все устремили удивленные взгляды на Бродского. Этого в моих планах не было. Дальше должна была быть совсем другая игра, и Мария была обязана в ней поддаться. Но всё пошло по другому сценарию. Николай начал действовать по собственной инициативе.
— Ты что-то сказал, Бродский? — с пренебрежением переспросил Павел.
— Я сказал, что твоя сестра может сыграть со мной, используя свою магию. Я не против, — повторил Николай. — Хватит ссориться. Я не могу больше смотреть, как ты унижаешь свою собственную сестру.
Глаз Мясникова нервно задёргался. Уж от кого — от кого, но от Бродского он точно не ожидал нравоучений. И что вдруг нашло на Николая? Он просто хочет спасти Марию? Или за его действия скрывается что-то ещё?
Впервые за всё время Николай поразил меня своим мужеством.
Я не стану его останавливать. Пусть поступает, как считает нужным. Я уважаю его выбор. Даже если он проиграет, я уделаю Мясникова в финальном раунде.
— Действуй, Николай, — кивнул я, давая добро на его таинственный план.
— Приступайте, — вторя мне, махнул рукой Павел.
Мария вновь посмотрела мне в глаза. Я скрытно кивнул, давая ей знать, что понимаю, в какой ситуации она оказалась. Пусть использует свою магию. Я хочу победить, но не такой жертвой. Если ключ от Закрытого Клуба достанется нам ценой изгнания из семьи Марии Мясниковой… Нет уж. Мы не такие мерзавцы, как Павел.
Бродский уселся за единственный уцелевший после битвы Ковтунова столик и бодро произнёс:
— Играем в гляделки, Мария. Кто первый моргнёт — тот и выбывает.
Надеюсь, Николай не заготовил какой-нибудь слепящий газ. Не хватало ещё, чтобы Мария вышла из этого клуба вовсе без глаз вышла.
Бродский и Мясникова уставились друг на друга. Взгляд Николая из-под опухших чёрных век выглядел воистину пугающе!
Магия Обаяния вырвалась плотным потоком из всего тела Марии и окружила Николая бледно-розовым облаком. Она не хотела этого делать, но была вынуждена.
— Сдайся, Николай, — произнесла она.
Девушка сдерживала внутри себя слёзы. Похоже, она всерьёз решила, что, наконец, избавится от влияния своего брата. Но всё пошло не по плану.
— А вот и нет! — воскликнул Бродский и хлопнул ладонями прямо перед лицом Марии.
Девушка вздрогнула и, разумеется, моргнула.
В зале повисла гробовая тишина. Да чего уж там говорить, даже я в шоке!
Обаяние не подействовало на Бродского. Как будто он сам использовал отражение.
Бродский встал из-за стола и произнёс:
— Все видели? Мария сделала, как просил Павел. Всю магию на меня наслала! Ух… И сложно же было устоять!
Павел молча таращился на Николая.
— Три — ноль, Павел Мясников. Как ты там меня только что назвал? — спросил Бродский. — Недоноском? Чтож, теперь живи с мыслью о том, что точку в этом противостоянии поставил недоносок.
— Как ты это сделал? — с трудом сдерживая в себе гнев, спросил Павел.
— Ох, ты даже не представляешь, на что мне пришлось пойти ради победы! — с торжеством в голосе воскликнул Николай. — Но я свою тайну не раскрою. Мы сыграли по твоим правилам. И уделали тебя по всем фронтам. Всё честно.
Дворяне налетели на Мясникова со всех сторон. На Павла сыпались сотни вопросов.
«Ты правда отдашь Закрытый Клуб?»
«Вы всегда жульничаете? Даже в играх на деньги?»
«Как ты можешь так относиться к своей сестре?»
«Я тебе несколько тысяч проиграл! Верни мои деньги, шулер!»
Народ осмелел. Авторитет Павла рухнул ниже нуля. Пока посетители мучили Мясникова, я быстро подтянул к себе Бродского и спросил:
— Николай, правда, ты как это сделал?
— Я заранее заготовил зелье, чтобы одолеть Марию, — прошептал Бродский.
— Зелья? Какое ещё зелье? Ты мне ничего не говорил.
— Ох, Володь, очень нехорошее зелье, — вздохнул Николай. — Помнишь побочку зелья мышечной силы?
— Ну, увеличение потенции, — вспомнил я.
— Я извратил этот эффект. И создал зелье сопротивления обаянию, — прошептал Николай. — Мне не впервой испытывать отвары на себе.
— Василисковы яйца! Зелье импотенции? Николай, я надеюсь, оно хотя бы временного действия? — всерьёз начал переживать я.
— Конечно, временного! — ответил он. — У меня только-только девушка появилась. Шутишь, что ли?
— Ну ты даёшь, алхимик, — не верил я своим ушам. — Такого хода от тебя даже я не ожидал. Правда, продать такую бурду мы точно никому не сможем!