ни как передвигаться по улицам, где каждая следующая лошадь, казалось, стояла на голове у предыдущей, а телеги подпирали друг друга, не оставляя места для человека. Впрочем, решить подобную проблему оказалось очень легко. Объяснившись со стражником и получив от него хороший совет, Ксинг окликнул уличных мальчишек, бесстыдно таращившихся на мёртвое зверьё, показал им пару монет, после чего всё случилось будто само по себе. Не пришлось даже управлять телегой — два новых проводника, вырывая друг у друга поводья, всё-таки довезли его до нужного места — огромного четырёхэтажного ресторана с загнутыми коньками черепичной крыши, на вывеске которого блестели позолотой три гигантских скрещенных тесака.
Ксинг не стал смущать посетителей и объехал заведение с тыльной стороны, туда, где на обширной огороженной территории находились жилые помещения, а широкие ворота явно служили для поставки продуктов.
Он подошёл к воротам и заколотил бронзовым кольцом по огромной морде тигра. Ждать пришлось недолго, в воротах распахнулось маленькое окошко и оттуда выглянул глаз. Ци владельца глаза явно показывала, что увиденным тот не очень доволен.
— Чего надо?
— Скажите, уважаемый, это здесь проживает знаменитый повар Бохай по прозвищу Три Ножа?
— А тебе что с того?
— Мне надо с ним поговорить, — ответил Ксинг, испытывая странное чувство, будто такое с ним в прошлом уже происходило.
— Проваливай, нищеброд, пока тебя копьем не проткнули!
Чувство усилилось. Ситуация настолько напоминала первый визит к мастеру Гонгу, что он даже пожалел, что не прихватил с собой пару брёвен для посланий. Или, может, следовало закидывать внутрь трупы животных?
— Скажите ему, что нищеброд прикатил целую телегу отборного мяса зверей из Леса Дюжины Шагов! — усмехнулся Хань.
— Да хоть десяти тысяч! — ответил привратник. — Проваливай!
Ксинг разозлился. Он потерял столько времени на дорогу явно не для того, чтобы спорить с каким-то остолопом. Если кто его и отправит восвояси, то только хозяин этого места.
— Я предлагаю два варианта, — спокойно, не показывая эмоций, сказал он. — Первый — ты зовёшь господина Бохая. Второй — я действительно проваливаю. Потому что на развалинах этого ресторана мне делать нечего.
— Да что ты, маленький сопляк, себе… — начал заводиться привратник.
Ксинг вытянул руку, и с ладони в небо взвился огромный, яркий и очень горячий столб огня. Глаз, всё выглядывающий в окошко, расширился, делая владельца похожим на Жёлтого Филина, туша которого тоже лежала на телеге.
— Я сейчас же позо… — начал поспешно говорить привратник, но его перебил обладатель сильной ци, приблизившийся со стороны ресторана.
— Что там за шум?
— Господин Бохай, этот парень утверждает…
— Кто ты и чего хочешь? — раздался гулкий сильный голос, снова перебивая привратника.
— Меня зовут Ксинг Дуо. А чего я хочу, мы сможем обсудить, пока вы будете осматривать эти свежие и ничуть не испортившиеся тела зверей из Леса Дюжины Шагов.
— Жуань! Ты чего стоишь глиняным горшком! Быстрее открывай ворота!
☯☯☯
На огромной площади Мыаньтао стоял тихий гул. Пёстрая толпа жителей города битком наполнила трибуны. За длинным столом, укрытым шёлковой тканью, сидели судьи — дюжина самых уважаемых жителей города. Четыре барабанщика, стоявших у огромных в половину человеческого роста инструментов, застыли изваяниями, вскинув в воздух огромные палочки, размером и формой напоминающие скорее била гонга.
В центре площади полукругом располагались несколько потушенных очагов, стояли столики, заставленные кухонной утварью и бесконечные корзины, наполненные овощами, фруктами, мясом, рыбой, приправами и прочими ингредиентами.
Барабанщики синхронно опустили палочки, и после гулкого удара на площадь опустилась полнейшая тишина, казалось, зрители даже затаили дыхание. Раздался второй удар. Барабанщики, блестя мускулистыми полуобнажёнными телами, начали выбивать медленный мерный ритм.
Друг за другом на площадь стали выходить девушки, одетые в тёмно-синие ципао, фасоном и цветом знакомые каждому посетителю ресторана “Три Ножа”, и парни, в одежде которых любой узнал бы форму младших поваров. Они синхронно, словно хорошо подготовленные воины великого генерала, занимали свои места, формируя телами длинный коридор.
— Хо! — прокричали официантки и повара, одновременно вскинув в воздух яркие флаги с эмблемой ресторана.
Ритм барабанов ускорился, и на площадь сквозь живой коридор ступила одинокая фигура в ярко-алом шёлковом одеянии старшего повара.
Следуя ритму барабанов, Ксинг прошёл мимо рядов работников ресторана, улыбаясь парням и подмигивая девушкам. Парни улыбались в ответ, а девушки ещё и строили глазки.
Подойдя к столам с ингредиентами, Ксинг дождался окончания барабанной дроби, выхватил из ножен на бёдрах два тесака, ловко провернул их в ладонях, с громким стуком вонзил в разделочную колоду и воздел руки в воздух.
Публика заревела от восторга.
Ксинг, рисуясь, сделал несколько стелющихся шагов в сторону очагов и выбросил вперёд ладони. Столб огненной ци, вырвавшийся у него из рук, воспламенил дрова и разжёг печи.
Публика дружно ахнула.
Барабаны выдали короткую серию из трёх ударов и замолчали.
— Горячо! — нарушили тишину громким дружным возгласом повара и официантки, уже сменившие построение. Девушки застыли, взметнув в воздух флаги, а парни — подняв вместо них вверх острые ножи.
Вновь зазвучала барабанная дробь, Ксинг выдернул тесаки из колоды и приступил к готовке. Ножи так и мелькали в его руках, он рубил, шинковал, резал, протыкал и готовил ингредиенты, которые затем отправлялись во множественные котлы и сковородки незаметными для глаза движениями. Некоторые ингредиенты он резал на доске, некоторые подкидывал вверх, неуловимо быстрыми взмахами ножей нарезая прямо в воздухе, а некоторые — разрубал с оттяжкой.
— Сладко! — выкрикнул хор поддержки, парни и девушки снова застыли в изящных позах, стоило прекратиться барабанной дроби.
Бохай, сидевший во главе стола судей, одобрительно наблюдал, поглаживая бороду. Зрители дружно охнули, после чего снова зашумели.
Ксинг продолжал работать. Он метался между столами и очагами, резал, кидал новые ингредиенты в котлы и на сковороды, перемешивая и переворачивая, немного жалея, что не может наблюдать за представлением, главным участником которого является он сам.
Шёлковые платья обтягивали стройные тела девушек, чётко обрисовывая каждый волнующий изгиб. И хоть парни, исполняющие танец, Ксинга совсем не интересовали, он признавал, что те тоже выглядят отлично.
— Остро! — воскликнули танцоры, вновь приняв грациозные стойки.
Ксинг, занимаясь готовкой, в который раз поразился, насколько же тут, в Мыаньтао понимают толк в превращении довольно скучного для стороннего зрителя процесса готовки в захватывающее представление. Он подкинул высоко в воздух ножи, схватил несколько бирюзовых головок ледяного лука, положил на доску, вытянул руки, и ножи сами упали в подставленные ладони.
— Горько! — вновь разорвала наступившую тишину группа поддержки.
Новая барабанная дробь изменилась, в неё вплелось гудение духовых инструментов. Под яростную воинственную мелодию на площадь вышли два дракона. Ксинг чувствовал знакомую ци — на этот раз