— Да это ж еще дите, — воскликнула Мэри, сдавленно охнув.
— Гнусный прохвост на ребеночка нацелился — на малютку-девочку! — поддержала Бриджет.
— Ох, бедная крохотулечка!
И девицы не ошиблись. Но разве не детей владелец фирмы «Таск и К» ненавидел больше всего на свете, не им ли отводилось наибольшее число очков в его системе счета? Разве не ликовал и не радовался сей высокомерный султан всякий раз, когда жертвой его ловкой ноги становился уличный мальчишка? Разве не забавлялся он, на полном ходу атакуя какого-нибудь из этих агнцев в толпе?
Мэри Клинч задрожала и с воплем выронила свою ношу: она узнала крохотную фигурку, обреченную на столкновение с высоким седовласым властелином.
— Мисс Литтлфилд, профессорская племянница! — задохнулась горничная. Сердце ее так и выпрыгивало из груди. — Ох, мисс, что делать-то? Если ужасный злодей опрокинет ее на улицу… а там такое движение… кареты… лошади… ох, мисс…
Словно зачарованные, беспомощно наблюдали они за тем, как ловкие ноги несли владельца «Тосканы» прямо на ребенка. Рядом с Фионой шла гувернантка, однако взгляд мисс Дейл сосредоточился на более обыденных опасностях оживленной улицы. Она отслеживала все то, что могло представлять угрозу для ее юной подопечной: колеса проезжающих телег и карет, копыта лошадей, напор людских тел повсюду вокруг — и надвигающегося Иосию пока что не замечала.
— Что ж делать-то? — восклицала Мэри. — Он такой проворный! Его не остановишь!
И как раз в тот момент, когда неотвратимо наступающий Иосия настиг свою жертву, мимо прогрохотал запряженный тройкой лошадей омнибус, заслонив происходящее от мисс Молл и ее спутниц. Уверенная, что ребенка сшибли на дорогу, Мэри Клинч взвизгнула от ужаса и закусила пальцы. Бриджет, закрыв лицо руками, дожидалась финала, ни капельки не сомневаясь в его трагичности.
Омнибус укатил прочь. Финал настал: но не тот, которого все ожидали. Ребенка вовсе не вытолкнули на мостовую; девочка твердо стояла на ногах, не сдавая позиций, и с видом самым воинственным взирала снизу вверх на долговязого скрягу. Лаура покровительственно обнимала Фиону за плечи. А по обе стороны от них людской поток тек себе и тек: горожане шли мимо, крались мимо, пробирались мимо, тащились мимо, брели мимо, все, что угодно, лишь бы мимо, держась на почтительном расстоянии от Иосии и совершенно равнодушные к судьбе ребенка. Опасались они лишь того, что пронзительные ястребиные глаза скряги в любой момент могут обратиться на них.
Мисс Хонивуд не выдержала.
— Стоять! Стоять! Стоять, я говорю! — приказала она, да так властно, что даже мистер Бейлльол не посмел бы ослушаться. И, предостерегающе замахав руками верховым всадникам и экипажам, храбро шагнула на дорогу. — Вы, там! Стойте! Прочь с дороги! Дайте пройти! Стойте!
Как ни странно, все и впрямь замерли. В стене телег и карет образовался извилистый коридор; по нему-то и прошествовала владелица «Пеликана» с одной стороны улицы на другую. В ее лице отражалось глубочайшее неудовольствие; руки уже непроизвольно тянулись к очкам. Воспользовавшись возможностью, прежде чем движение возобновилось, Мэри с Бриджет со всех ног бросились вдогонку за ней.
— Что я тебе говорила, Бриджет! — взволнованно воскликнула Мэри. — Уж такая у нас Мисс, второй такой в целом свете не сыщешь!
При виде них Лаура слегка удивилась. Скряга, стоявший спиной к мисс Хонивуд и ее спутницам, приближения их не заметил, будучи увлечен словесным поединком со своей крохотной, но очень решительной противницей.
— Ты задира, — услышал авангард «Синего пеликана», оказавшись на расстоянии слышимости. — Ты — гадкий, мерзкий старикашка, вот ты кто, да еще и урод в придачу.
— Я вовсе не стар, — возразил скряга.
— Еще как стар. Ты — архаический, вот ты какой!
— А ты, — произнес Иосия, наклоняясь с высоты своего немалого роста и глядя ребенку прямо в лицо, причем черные его брови угрожающе сошлись над переносицей, — ты — дерзкая девчонка, заслужившая хорошую порку.
— Я тебя не боюсь, — парировала Фиона, небрежно отметая угрозу и вызывающе сверкая глазками. — Я о тебе все знаю от моего друга мистера Скрибблера. А уж он-то тебя насквозь видит. Ты — дурной человек и мошенник. Я знаю, что мистер Скрибблер и весь Солтхед о тебе думают, и я тебя не боюсь.
— А ты, — отозвался скряга, улыбаясь своей зловещей улыбочкой, — нахальная маленькая сопливка, которой в присутствии старших лучше бы придержать язык. Я — человек дела; нахальные маленькие сопливки — это не для меня. Ясно как день: вам пора бы научиться знать свое место, мисс. Что до твоего приятеля, мистера Ричарда Скрибблера — а более никчемной и жалкой пародии на клерка юридической фирмы, да еще и тупицы в придачу, я в жизни своей не видел, — будь уверена, он за свои провинности сполна ответит.
— Будьте так добры, сэр, позвольте нам пройти, — проговорила Лаура, прерывая маленький «обмен любезностями». Невзирая на всю ее решимость, голос девушки явно дрожал. — Вы не имеете ни малейшего права нас здесь задерживать. И с какой стати вы вздумали обижать ребенка?
Суровый взгляд Иосии обратился на Лауру, и девушку окутал тошнотворный, исполненный злобы холод, как если бы ее облили ядовитым сиропом. Скряга качнулся на каблуках и выпрямился в полный рост. Он тяжело дышал, взгляд его цепких глаз заострился.
— Это кто еще обижает ребенка? — фальшиво возмутился Иосия. — Уж никак не я, маленькая мисс. Гувернантка, если я правильно оценил ваш статус. Со всей очевидностью, вам есть чему обучить вашу сопливку на предмет хороших манер. Я против вас ничего не имею. Собственно говоря, это вы стоите у меня на пути и шагу ступить не даете. А ну, отойдите в сторону и дайте мне пройти!
— Стыдитесь, — проговорила мисс Хонивуд.
Скряга резко развернулся, спеша узнать, кто посмел перебить его. Цепкий ястребиный взгляд так и впился во владелицу «Пеликана», что стояла там, скрестив на груди угловатые руки и сощурив светлые глаза за оправой очков. Черты лица скряги исказились в хитрой гримасе: он узнал собеседницу.
— Стыдитесь, — твердо повторила мисс Хонивуд. — Как вы смеете так разговаривать с достойными людьми? Они ничего дурного вам не сделали. И что это вы замышляете против ни в чем не повинного дитяти? Меня не провести: это вы злодей, а не они. Для меня, сэр, есть только черный цвет и белый, а серых тонов не существует, особенно в том, что касается вас. По моему мнению, душа ваша черна насквозь, чернее не бывает и быть не может.
— А-а, прославленная мисс Туповуд — вульгарная буфетчица! — парировал скряга, глумливо ухмыляясь во весь рот. — Не волнуйтесь, я узнал вас: трактирщица из «Синего канюка»! Вы мне отлично знакомы. Вы хорохоритесь да выпендриваетесь, но внутри этой вашей иссохшей скорлупы так же слабы и податливы, как и остальные. Я могу смять вас, точно никчемные отбросы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});