нет ничего. А даже, если крыша и упадёт, то её обломки ни меня, ни моё творение даже не поцарапают — ранга материалам на это не хватит: всё равно, что воздушными шариками современный танк завалить — долго ли они его удержат?
Так что: Тронный Зал. В его центре расположился мраморный блок с плоской верхней стороной, в которой «выдавлено» было углубление, по форме своей полностью повторяющее «тело» моей подготовленной болванки. Почему «мрамор»? Он белый — на нём грязь хорошо видно, легче в чистоте поддерживать.
На этом импровизированном «Алтаре», лицом вверх, аккуратно разложено «тело» моей Галатеи. В специальные пазы-углубления на этом теле вложены девять SSS-ранговых «ядер». По одному в каждой руке и ноге, дальше: основание живота (на два пальца ниже пупка), «солнечное сплетение», «сердце», «горло» и «третий глаз».
Затем, в назначенный день, в назначенный час: ровно в полдень, в ту минуту, когда лучи солнца, через специально распахнутое окно, под специально рассчитанным углом, упали на этот «Алтарь», полностью его осветив и начав согревать холодный камень, под воссозданную мной музыку «Аве-Мария», запущенную через «стерео-систему» с «усилителем» и «сабвуфером», я медленно, торжественно и молча, поднялся по специальной лесенке-ступенькам на этот «Алтарь» и лёг сверху всем телом на «тело» Галатеи. Прижался к каждому из «ядер» соответствующей расчётной точкой, замер и начал наполнять их своей энергией, поддерживая и вкладывая заранее подготовленный и закреплённый сотнями «листов» «кода» образ.
«Ядра» начали разогреваться, становясь с каждым мгновением всё более и более невыносимо горячими. Обжигающими. Хотелось орать в голос, но, во-первых, это было неудобно в положении лицом вниз. А во-вторых: перехватило дыхание. Да и горло горело, так как одно из «ядер» находилось именно там.
Хотелось орать. Хотелось вскочить. Хотелось свалиться, сползти, стечь с этой пыточной сковородки на пол. Хотелось, но я упёрто держался, лежал и концентрировался на образе, так как знал — это единственный доступный мне способ хоть как-то уменьшить боль, отстранившись от неё, вытеснив её из своего сознания конкретной четкой прикладной задачей.
Потом жжение закончилось. Процесс «интеграции» «ядер» завершился. Жжение закончилось. А боль осталась. Та самая Боль, которая приходила ко мне каждый раз, с каждым новым этапом «усовершенствования», «прокачки» моего тела.
Я сполз с «болванки», сполз и свалился с Алтаря. Затем пополз от него подальше в случайную сторону, чтобы потом, в последствии, своим «выбросом» не повредить случайно свою же новую игрушку.
Пополз, так как мне было всё равно, что делать: грёбаная Боль не давала потерять сознания, и ей было без разницы: ползу я или смирно лежу, свернувшись калачиком и подвывая. В этом была её подлость. В этом был её ужас. Её фишка.
Ползти, кстати, было даже чуть легче, чем не ползти, так как так я был хоть чем-то занят, что хоть сколько-то, хотя бы совсем чуть-чуть отвлекало от боли.
Полз. Пока не кончился пол зала. За полом начались какие-то ступеньки. Я пополз и по ним, уже вверх. Ступеньки тянулись и тянулись. Были гладкими, приятными на ощупь и немного тёплыми. По крайней мере, теплее каменного пола. Потом ступеньки кончились, я оказался на каком-то удобном горизонтальном участке из того же материала. Дальше этого участка поднималась стенка, ступеньки кончались, ползти было больше некуда. Да и незачем. Вот и свернулся там, на этой площадке калачиком, обняв свои собственные ноги, чуть покачиваясь и тихонечко подвывая от пульсирующей боли во всём теле…
То, что происходило после, я помню плохо. Впрочем, как и во все предыдущие разы. Сознание старается не сохранять в оперативном доступе подобные… процессы, дабы защитить собственную целостность и не расколоться под их тяжестью. Оно их не стирает, лишь отодвигает в дальние пыльные уголки-чуланы подсознания. В памяти же остаётся только общее ощущение. Общее чувство того, что было хреново. Что было очень хреново. Но без подробностей.
В общем, будем считать, что я отключился. Хотя, я бы был просто по-щенячьи счастлив, если бы действительно в то время меня настигла бы благословенная отключка… Или гадский Босс пришёл бы и самолично добил меня, так как умереть очень хотелось. Умереть хотелось, но реальной возможности сделать это, не было. Так как сползти куда-то с облюбованного места я уже не мог, все вещи и Артефакты заранее снял с себя и оставил за пределами зала. А все кинжалы Рыцарей и подавно спрятал в пределах километра от места проведения «ритуала». Оставалось только терпеть. Грызть собственную руку и терпеть, видя, как быстро затягиваются нанесённые зубами повреждения. А ещё тихонечко подвывать от бессилия…
* * *
Глава 47
* * *
«Проходит всё». «И это тоже». Великие цитаты великого человека. Пусть, вполне возможно, и выдуманного. Никто ж ещё не смог достаточно убедительно доказать историческую достоверность Библии и описанных в ней персонажей. Так что, был на свете Царь Соломон, или его не было — науке сие не известно, наука, пока, не в курсе дела. Однако, само предание о нём есть. О нём, и о его забавном колечке. Кажется, я эту тему уже затрагивал? И, может быть, даже не один раз. Но от этого, данные две надписи менее актуальными не становятся: «Проходит всё», «И это тоже».
Вот и мои очередные мучения тоже прошли. Не разом, не резко, но боль начала спадать, возвращая мне способность мыслить и воспринимать окружающую действительность. Видеть окружающее пространство.
Осознал я себя лежащим на полу. В куче мелкой-мелкой жирной белёсой то ли пыли, то ли пепла. Большой куче. А располагалась эта куча там, где, по моим воспоминаниям, раньше располагался мой Трон, ставший венцом, конечной формой всех предыдущих Тронов, включивших в себя их все. Трон из десятков тысяч разнокалиберных черепов.
И… этой махины я нигде вокруг не видел. А ведь