начали петь дуэтом, и его тоска отражала тот голод, который я испытывал сейчас. Я подтянул ее попку к краю сиденья, обхватил руками ее бедра, чтобы удержать равновесие, и коснулся губами ее нежной плоти. Стон вырвался из ее уст, когда мой язык раздвинул ее складочки. Я поднял глаза и увидел, что она напряглась, пытаясь сохранить спокойствие. Ее пальцы вцепились в подлокотники, когда я медленно провел кончиком языка по ее набухшему клитору. Еще один вздох, заглушенный дуэтом для всех, кроме меня. Ее тихие звуки наслаждения смешались с оперным пением, и я обнаружил, что поглощаю ее, отчаянно желая ощутить вкус ее кульминации. Ноги Теи начали дрожать, и она вскрикнула, когда дуэт вступил, заливая мой язык своей влагой.
Я не мог остановиться. Ария перешла в яростную схватку сопрано и тенора, а я сосал и лизал. Тея вцепилась в мои волосы, все ее тело дрожало, когда я крал все больше ее удовольствия. Наконец ее бедра обхватили мою голову, давая понять, что она больше не может терпеть. Но я не мог остановиться. Ее запах подстегивал меня, подгоняемый музыкой, и я переместил губы на мягкую внутреннюю поверхность бедра, обхватившего меня.
Тея со вздохом расслабилась, ее бедра распахнулись, чтобы подарить мне новое искушение.
Дуэт сменился соло, и исполнение тенора, теперь певшего в одиночестве, становилось все более волнительным. Я почувствовал, как его разочарование обжигает меня, не задумываясь, опустил рот к вершине ее внутренней поверхности бедра и совершил непростительное.
ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ
Тея
Возможно, это был поцелуй. Его губы мягко касались моей кожи. От ощущения глаза закрылись, и я прерывисто вдохнула, ожидая боли. Она наступила с ужасающей быстротой, заставив мои руки вцепиться в подлокотники, которые я только что отпустила. Я крепко держалась за них, когда боль переросла в нечто иное. Обжигающий огонь и лед ― мои нервы сработали так быстро, что я не успела обработать то, что почувствовала, пока это не начало распространяться. Сочетание жара и холода нарастало между моих бедер и распространилось до самого сердца. Я чувствовала все ― давление рта Джулиана на мою плоть, кровь, бьющуюся о его зубы, яд, проникающий в мою кровь.
Где-то в глубине души мой мозг протестовал против такого развития событий. Джулиан укусил меня.
Не просто укусил. Он питался.
Я должна была прекратить это, но я не хотела, чтобы это заканчивалось.
Я хотела, чтобы он взял больше. Я хотела, чтобы он взял всю меня.
Новое ощущение расцвело внутри. Оно было одновременно и знакомым, и новым. Сердце увеличивалось в груди, словно оно вот-вот разорвет грудную клетку и вырвется наружу, как моя кровь на языке Джулиана.
Это новое чувство смешивалось с наслаждением, нарастая в темпе крещендо внутри меня.
Ария достигла своей финальной, драматической кульминации, публика разразилась аплодисментами, а я разбилась вдребезги.
Исполнителей уже вызывали на бис, когда я осмелилась открыть глаза. И когда я сделала это, мир был другим. Новым.
Джулиан уже не в первый раз доставлял мне удовольствие, когда в моем организме был яд. Но тогда он использовал руки и рот, чтобы довести меня до кульминации. В этот раз он укусил меня.
Позже будут последствия. Но когда он поднял голову, я увидела, что его глаза черны как обсидиан, а губы окрашены в красный цвет. Прошла секунда, пока мы смотрели друг на друга. Мы перешли черту, и теперь я знала, что ни один из нас не сможет вернуться назад.
А потом Джулиан небрежно встал, вытер рот и сел на свое место. Я замерла на мгновение, пытаясь понять, что же произошло. Когда аплодисменты стихли, опера возобновилась, и я осмелилась взглянуть на него. Его глаза оставались черными, а руки, как и мои несколько минут назад, вцепились в деревянные подлокотники.
― Джулиан, ― прошептала я, потянувшись к его руке, когда мое сердце начало учащенно биться. На этот раз от паники.
― Уходи, ― прорычал он.
― Что? ― В театре было относительно тихо, потому что началась следующая сцена, и несколько голов повернулись в нашу сторону, услышав его.
― Тебе нужно разобраться с этим, ― сказал он низким голосом. ― Иди в туалет и жди, пока не остановится кровотечение.
Я уставилась на него. Любовь, которую я испытывала за мгновение до этого, улетучилась, когда я уставилась на незнакомца рядом со мной.
― Ты…
― Убирайся из этой ложи, пока я тебя не убил, ― сказал он яростным шепотом, не сводя глаз со сцены.
Я, спотыкаясь, поднялась на ноги и выбежала из ложи. Уборная была неподалеку, и я бросилась в нее.
Убедившись, что одна, я закрыла дверь и прижалась к ней. Слезы текли так же сильно и быстро, как и оргазм, который Джулиан подарил мне всего несколько минут назад. Как ни старалась, я все время видела его лицо и выражение нескрываемой ненависти на нем. Именно так он смотрел на меня, когда я впервые увидела его в Сан-Франциско.
Я поняла, что тогда он тоже хотел меня убить. Но не в общепринятом смысле. Все было гораздо сложнее. Джулиан хотел осушить меня.
Он предупреждал меня, чтобы я никогда не предлагала ему свою кровь. Теперь я понимала, почему.
Еще час назад я бы доверила ему свою жизнь. А сейчас?
И чего я ожидала?
Я вытерла слезы, испачкав перчатки тушью. Я не могла сидеть здесь и плакать всю ночь. Я встала и подошла к высокому зеркалу, предназначенному для того, чтобы дамы могли проверить свое платье или чулки. Вместо этого я подняла юбку. Прижав ее к груди, я осмотрела себя и обнаружила, что из раны все еще течет кровь. Я выругалась про себя и подошла к раковине. Намочив полотенце, я протерла место, обнаружив два идеально круглых прокола. Я прижала к ним полотенце, ожидая, когда кровотечение остановится.
Через несколько минут я проверила, остановилось ли оно. Я убедилась, что нигде нет ни капли крови, после чего выбросила полотенце в мусорное ведро. Если Джулиан не смог контролировать себя, то смогут ли другие?
Но я не могла оставаться здесь вечно, а Джулиан уже должен был взять себя в руки. Я отперла дверь и вышла, решив вернуться в третью ложу и потребовать, чтобы мы ушли. Нам нужно было поговорить, пока он не поддался своей ненависти к самому себе. Потому что, несмотря на всю ту бурю эмоций, через которую он меня только что протащил, я наконец-то получила ответ.
Он был