Читать интересную книгу Под новым небом, или На углях астероида - Александр Кучаев

Когда запасы рыбы и мяса стали заканчиваться, Сергей и Гретхен взяли рыболовные снасти и подались к мосткам. Игорь же и Илона в сопровождении Тарзана отправились к озеру, где обитали птицы.

Всю дорогу Игорь рассказывал сначала о своей докатастрофной жизни, об учёбе в музыкальном училище, а потом – о тогдашних женщинах, на какие ухищрения они пускались, чтобы выглядеть красивыми.

– Выходит, они просто раскрашивали себя? – с вопросительной интонацией произнесла Илона. – В действительности же они не были такими привлекательными, и мужчины любили не столько их самих, сколько эту раскраску?

Игорь весело рассмеялся.

– Нет, мужчины прежде всего любили женщин, богатый внутренний мир этих особ, а раскраска только дополняла их внешнюю красоту.

– А если и мне раскраситься?

– Зачем? Ты и так хороша, красивее уже быть невозможно. Краска только заретуширует неповторимую… прелесть твоего облика.

– Но ведь ты говорил, те женщины…

– Понимаешь, Илона, те женщины прозябали в совершенно непригодной среде обитания: дышали загазованным воздухом, пили нечистую воду, питались так называемыми суррогатами, напичканными разными вредными примесями. В этих условиях люди сплошь и рядом выглядели не совсем здоровыми, и женщины вынуждены были краситься, чтобы создать хотя бы видимость красоты. Ты же здорова совершенно и прямо-таки лучишься каким-то особым, привораживающим светом. Откровенно сказать, от тебя глаз невозможно отвести. Взгляни на свои ногти, какие они розовые, как они блестят – словно лакированные; это ещё один признак прекрасного здоровья.

Километрах в восьми от поселения на заболоченном берегу небольшой речушки они увидели следы оленьих копыт.

– Свежие, совсем недавно прошёл, – сказал Игорь.

Он на минуту задумался и посмотрел на лес, угрюмевший в некотором отдалении.

– Знаешь, Илона, за гусями мы сходим в другой раз. А сейчас давай по следу. Ну-с, посмотрим, хаврошечка, какова ты в серьёзном деле.

Они шли весь день и часть ночи. В темноте их вёл за собой Тарзан. Илона притомилась, но не отставала от охотника ни на шаг, держась из последних сил.

В полночь остановились, и Игорь развёл костёр. Поужинали краюхой желудёвого хлеба и пригоршней орехов. Воду зачерпнули из лужи – зеленоватую, настоянную на хвое, с горьковатым привкусом. Охотник нарубил елового лапника, расстелил его возле костра, и Илона сразу уснула на этой роскошной пахучей постели. Некоторое время он сидел рядом, подкладывая сучья на горящие угли, вглядываясь в умиротворённое лицо своей спутницы и отдавая должное его поразительной красоте; затем тоже лёг спать, повернувшись спиной к теплу, исходившему от коротких синеватых языков пламени.

Из его глаз всё не исчезал прекрасный облик особы, лежавшей по ту сторону костра, и Игорь задумался, на кого она может быть похожа. В памяти возникла череда женщин Нью-Росса и Семигорья, но ни одна из них даже близко своим обликом не напоминала Илону. Мысли перекинулись в предыдущую жизнь, пролетели по Тихомирову, музыкальному училищу, московским улицам, по другим местам, где он бывал, по фильмам, которые доводилось смотреть. Вспомнилась актриса из «Тихого Дона». Нет, не она, хотя красотой не уступила бы ни та, ни эта. Мэрилин Монро из американских кинокартин? Может быть, но лишь в какой-то мере, и то если только фигурой, а не лицом…

Встал он ещё затемно, раздул костёр, вскипятил чай на брусничных листьях и разбудил Илону.

– Не выспалась? – спросил он, с приязнью глядя на неё.

– Нет, ничего, я чувствую себя довольно неплохо.

– Устала, вижу. Так вот ходить за оленем.

– Не беспокойся обо мне, Игорь, я выдержу.

Он подал ей кружку с чаем.

– На, выпей, это поддержит тебя.

– Какой ты галантный кавалер, Игорь.

– Я тебе не кавалер, а товарищ по охоте.

– А ты хотел бы быть моим кавалером?

Игорь нахмурился.

– Перестань молоть вздор, – сухо проговорил он. – Ты мне в дочери годишься, поэтому… Предупреждаю: ещё раз брякнешь что-нибудь подобное, больше не возьму с собой.

– Фи, Игорь Петрович, нашли что сказать – «брякнешь»! Какая грубая речь. Она вас не красит. А я думала, вы джентльмен.

Он с досадой посмотрел на неё, но, увидев улыбку, затаившуюся в уголках её губ, рассмеялся.

– Ты, Илона, просто проказница.

– А вы, Игорь Петрович, просто прелесть, – женский голос звучал светлым чистым ручьём. – Как быстро вы отходите, как быстро сменяете гнев на милость. Вот за это я вас и люблю.

– Ладно, пей чай, а то остынет.

– А почему сам не пьёшь?

– Я напился, пока ты спала.

– Ой, какой ты заботливый! Пил чай, тянул время, чтобы я подольше отдохнула.

Оленя они настигли к полудню. Игорь пустил стрелу. Олень сделал огромный прыжок через кусты и скрылся. Охотники пустились вдогонку за ним. Пройдя несколько сот метров, они обнаружили его уже бездыханным.

Илона приблизилась к Игорю и, не удержавшись, обняла и поцеловала его.

– Твой поцелуй преждевременен, – не очень уверенно произнёс он дрогнувшим голосом. Он продолжал ощущать сладость её губ, обжигающие прикосновения горячего женского тела и чувствовал, как сильно бьётся его сердце. – Ведь жакета ещё нет.

– Ничего не преждевременен. Он – за твоё доброе отношение ко мне.

– Тебе не жалко его? – всё ещё не справившись с волнением, спросил Игорь, кивая на распростёртого оленя.

– Жалко. Мир ужасно устроен. Чтобы выжить, приходится кого-то убивать.

– Он страдал так же, как я после ранения.

– Вовсе не так же; ты мучился несколько дней, для тебя это выходило настоящей казнью, а его страдания были недолгими.

Освежевав оленя, Игорь отдал требуху Тарзану. Затем разложил костёр и сварил в казанке часть печени и сердце. Он был недоволен собой. Стоило его спутнице слегка прислониться к нему, и он уже готов, спёкся. Так дальше не пойдёт.

Вкусная еда настроила женщину на идиллический лад. Илона прилегла на толстый слой мха и, подперев голову рукой, стала смотреть, как охотник разделывается с оленьей тушей.

– Игорь, согласился бы ты жить вдвоём со мной где-нибудь в глуши?

– Здесь и так кругом глушь.

– И всё же, согласился бы или нет?

– Нет, такой подвиг не для меня.

– Почему? Неужели я тебе нисколько не нравлюсь?

– Ты опять за своё! Я же предупреждал! Прямо скажу: если будешь приставать ко мне с такими вопросами, то ничего, кроме неприязни, ты у меня не вызовешь. Я не терплю женщин, которые навязываются сами, я начинаю испытывать к ним отвращение.

Охотник с подчёркнутым негодованием взглянул на свою спутницу, но, увидев её изумлённое вытянувшееся лицо, несколько растерялся.

– Навязываются… Кроме неприязни… Отвращение ко мне. Грубиян, дикарь! Руссиш швайн! – Илона повернулась на другой бок и молча заплакала.

Придя в окончательное замешательство и не зная, что ответить, Игорь неестественно раскашлялся и похлопал по раскрытой ладони окровенённым лезвием ножа.

– Гм, руссиш швайн, это надо же! – достаточно громко повторил он немного позже, придумав всё же, что сказать. – Доводилось, доводилось когда-то слышать такое, – в глазах его мелькнул отблеск металла. – Но эти слова недостойны культурной женщины. Впрочем, какой спрос с тебя, выросшей в лесных дебрях.

Женские слёзы устроили маленький водопад. Кажется, эта смазливенькая фрау едва сдерживает рыдания. Ничего, пусть поплачет, может быть, наконец одумается.

Не обращая больше на неё внимания, Игорь отделил рога и копыта и отбросил их в сторону; затем отрезал по коленным суставам ноги оленя, за ними – голову и вместе с оставшейся частью ливера сложил в рюкзак молодой женщины.

– Всё, Илона, подъём, надо идти.

Она всхлипнула, вздохнула, тщательно вытерла слёзы и встала. Глаза её припухли и покраснели, губы были слегка надуты.

– Я готова, – сказала она, безуспешно пытаясь придать голосу надлежащую твёрдость.

Делая вид, что ничего не замечает, и на русском языке напевая себе под нос «Сердце красавицы склонно к измене», Игорь помог своей спутнице удобнее пристроить рюкзак на спине.

– Не слишком тяжело? – спросил он, пытаясь заглянуть ей в глаза. Но Илона упорно отводила взгляд. Он до малейших нюансов понимал её состояние и теперь уже еле удерживал себя, чтобы не расхохотаться.

– Нет, не слишком, – ответила она и шмыгнула носом.

– Ну и хорошо! – сказал он, после чего вскинул себе на плечи оленью тушу и, не оглядываясь, быстрым шагом двинулся в обратный путь.