Читать интересную книгу "Тео. Теодор. Мистер Нотт - Hashirama Senju"

добраться, загорелась её юбка.

Трибуны взревели, голося на все сорта о том, что магия вейлы была нечестным приёмом, пока директор пиренейской школы громко что-то доказывала по-немецки директору Каркароффу. Драконологи справились быстрее, дракониха всё ещё была напугана аурой вейлы, и вывели китайского дракона. Эта тварь имела лишь одну пару лап, кроме крыльев, имела красный облик, довершенный золотистыми шипами. Нотту такое сочетание тут же напомнило цвета Гриффиндора, и не ему одному.

— Дракон как наш лев, — гордо озвучил кто-то из ребят правее, не то Дин, не то Невилл. Его поддержали криками «Гриффиндор» другие студенты.

Крам не стал церемониться, как двое предыдущих чемпионов. Он, едва зайдя на площадку, выхватил палочку и сквозь зубы стал плеваться в дракона множеством чар. Многие из них не имели успеха — наколдованные ошейник и цепи лопнули, вода с шипением испарилась, едва достигнув пышущей жаром чешуи дракона, но Крам не терял времени. Глаза твари были надёжно прокляты, и, погрузив её в ослепление, он ринулся вперёд, лавируя в хаотичных струях огня, чтобы достать яйцо. Трибуны неистовствали, и пока Крам бежал, чары, защищавшие зрителей, трещали от потоков огня. Жар чувствовался кожей, те, кто сидел на первом ряду, вопили в ужасе, но, наконец, огонь иссяк. Виктор Крам с суровым лицом и яйцом в руках пересёк черту.

Ещё несколько минут, пока зрители приходили в себя, драконологи усмиряли драконицу, пришедшую в ярость из-за мощного проклятья на глаза. Кто-то из зрителей даже требовал, чтобы Чемпион лично снял своё проклятье, но, наконец, всё разрешилось — и на площадку вывели дракона для последнего чемпиона, Венгерскую хвосторогу. Лично Дамблдор объявил об этом, после чего многочисленные студенты Хогвартса, как по команде, завыли «Поттер — вонючка», активируя свои значки.

Теодор подавил желание закатить глаза, а Джинни ободряюще взяла за руку ещё сильнее спавшую с лица Гермиону.

Поттер вышел на площадку, одетый в квиддичную униформу. Сделал пару шагов и остановился. Шипастая драконница призывно пыхнула огнём из ноздрей и махнула своим опасным хвостом, украшенным острыми рогами.

— Акцио, Молния! — воскликнул Поттер. Гермиона прикрыла рот ладонями, как краем глаза заметил Тео. Чары гриффиндорца были так сильны, что его метла — именно её он призвал — под шокированные крики студентов прилетела аж из самого замка.

— Силён! — выдохнули Уизли.

Поттер оседлал метлу и ринулся вперёд, выписывая невообразимые виражи. Дракониха взмыла в воздух за ним под восторженные и встревоженные крики трибун. Директор Дурмстранга вскочил и что-то кричал организаторам, указывая пальцем то на дракона, то на чемпиона. Удивительно, но Поттер так и не вылетел за пределы площадки, что было бы для него равносильно поражению, а, отманив в сторону дракона, сумасшедшим финтом спикировал прямо в гнездовище и, в последний момент изменив траекторию, подхватил там золотое яйцо. Это было красиво — и очень опасно.

— Поттер! — взревел Хогвартс.

Довольный собой четырнадцатилетний студент, красуясь, сделал ещё пролёт вдоль трибун, прежде чем опуститься на песок площадки и, подхватив метлу, выбежать за её пределы — как раз вовремя, чтобы уйти от огненной струи дракона.

— Ну, даёт! — выдохнул Артур. Он за эмоциям даже забыл о том, что собирался поддерживать Седрика и петь про вонючку.

Наконец, чемпионов пригласили вернуться обратно на площадку, откуда драконологи с трудом вывели разъярённую хвосторогу, и судьи выставили оценки. Поттер и Крам получили наибольшие баллы среди всех, Седрик занял второе место, а Делакур получила максимум лишь от своей директорши.

* * *

На вечернем пиру в тот же день Хогвартсу было объявлено, что второй тур Турнира пройдёт в конце февраля, а на Рождество состоится Святочный бал, где чемпионы и все другие гости (хотя бы один из пары не младше четвёртого курса) должны были бы исполнять бальные танцы.

Результаты первого тура не оставляли студентов следующую неделю к вящему раздражению всех профессоров. Даже профессор Вектор, обычно индифферентно относящаяся ко всему происходящему, назначила отработку Малфою, которому никак не удавалось успокоиться. Он, пожалуй, тяжелее всех пережил успех Поттера: если все остальные мигом заткнулись и перестали дразнить четвёртого Чемпиона, Драко, до того находившийся в фаворе толпы за активную критику Гарри, получил тяжёлую оплеуху в виде заметки Гринграсс в школьную газету. Она озаглавила её так: «Как отдельные студенты подрывают единство Хогвартса, или пару слов о хорьках», что мгновенно стало причиной смеха всех подряд в сторону Драко. Пусть и не в лицо, но за спиной слизеринцы смеялись, что невыносимо тяготило юношу, пытавшегося выместить гнев на беззащитной в отсутствие Поттера рядом Гермионе.

Невилл, Дин, Симус и Артур в один голос рассказывали, какие ужасные звуки в итоге из себя извергало чудовищное приобретение, которым оказалось яйцо. Теодор видел, ещё когда Поттер прошёл мимо него со своим трофеем на пиру, что оно буквально светилось какими-то рунными конструктами, завязанными на стихийную магию, но ни подсказать, ни уточнить не мог.

Уже на следующий день после пира он, уличив момент, вновь, уже официально и прилюдно, пригласил покрасневшую Джинни составить ему пару на бал. Та ответила согласием, и несколько следующих дней ребята и девушки в стенаниях переживали, с кем им идти на это мероприятие. Пущей неловкости добавляли моменты, когда юноша приглашал девушку, и получал отказ — ведь кто-то другой успел раньше.

Невилл в итоге, набравшись смелости, предложил пойти на бал райвенкловке по имени Луна, за что Бут на него смотрел, как на идиота. Сам Терри пригласил слизеринку-пятикурсницу Бэйнбридж, неприметную полукровку, которая, как оказалось, была дочерью маггловского юриста. Дин пошёл со своей подружкой с Хаффлпаффа, Артур пригласил Сьюзен Боунс «чисто по-дружески, ведь её тётя — глава Департамента правопорядка», а Симус разрывался между десятком девчонок разного возраста, которых очень хотел… позвать на бал. Впрочем, всех их объединяло одно: полное неумение танцевать.

— Ты же наследник чистокровного рода, Нотт! Вы же обязаны все танцевать, как викторианские пэры!

— Финнеган, я колдун, а не заводная обезьянка! Я умею колдовать, понял? Этому я учился и до школы, ясно?

Поскольку все отчего-то считали, что Нотт обязательно научит всех своих друзей танцам, разочарование, которое друзья не стеснялись показывать, крайне раздражало Теодора. Выбежав из библиотеки, он наткнулся в коридоре на Пакстона.

— Джим! Ну-ка расскажи, ты танцевать умеешь?

Мальчишка покраснел.

— Мистер Нотт… я не уверен, что вы хотите позвать меня на бал…

— Что?! Дурак что ли? Я хочу понять, тяжело ли научиться вальсу?

Пакстон покраснел ещё сильнее.

— Я… миссис Тюбер учила меня вальсу, но я не умею танцевать. Только картинки помню, могу изобразить, если хотите.

Это была идея. Договорившись,