Все эти факторы стали причиной того, что в пенитенциарной сфере стали меньше убивать, наносить телесные повреждения, вступать в открытый конфликт с администрацией, совершать побеги. При этом неверно утверждать, что снижение показателей преступности в местах лишения свободы вызвано тем, что много преступлений укрывается от учета. Дело в том, что, как показывает практика, укрывательство от учета в прошлом имело даже большее распространение, чем сейчас.
В местах лишения свободы России подавляющая часть насильственных преступлений совершается в исправительных колониях, чаще в колониях общего и строгого режимов, меньше всего в тюрьмах. Это наиболее опасные преступления, поэтому и регистрируемость их достаточно высокая. В целом же агрессивные проявления можно разделить на две большие группы: насильственные преступления и насильственные проступки, не зарегистрированные в качестве преступных. Разумеется, вторая группа не только более многочисленна, но и питает преступную часть, кроме того, многие насильственные акты, не зарегистрированные в качестве преступных, на самом деле являются таковыми (оскорбления, клевета, побои, истязания, хулиганство, насильственное мужеложство). Поэтому при анализе состояния правопорядка в местах лишения свободы надо уделять внимание не только преступному насилию, но и насильственным действиям, которые не фиксируются в качестве преступных. Вообще, латентность правонарушений велика.
Если рассматривать все места лишения свободы, то там за последние годы лишенными свободы совершается немногим более тысячи преступлений. Во всех этих учреждениях содержится около 1 млн человек.
Отдельную группу преступлений в местах изоляции от общества составляют кражи и хищения, однако их выявляемость довольно низкая. Чаще крадут у других осужденных, и за чем обычно следует физическая расправа. Нередко продукты питания отнимают силой, и понятно, так поступают представители «высших», привилегированных групп по отношению к нижестоящим. Как правило, потерпевшие об этом не заявляют.
Специфическим тюремным преступлением с высоким уровнем латентности является насильственный гомосексуализм. Лица, которые подвергаются этому, как и те, которые вступают в гомосексуальные связи добровольно, как правило, умственно отсталые, замеченные в двурушничестве, краже вещей или продуктов питания у других осужденных, просто слабые характером и физически неспособные противостоять угрозам и насилию; они образуют строго изолированную группу «отвергнутых», или так называемых опущенных. Туда же входят лица, совершившие сексуальные преступления против детей и подростков, их убийства, нанесение им телес-ных повреждений, содействовавшие правоохранительным органам или имеющие родственников в этих органах.
Большинство арестованных за преступления против детей и подростков (около 80 %), как правило, «отвергаются» в следственных изоляторах, незначительная часть (около 15 %) – в колониях, причем в первые месяцы отбывания наказания. Лица, наказанные за сексуальные преступления, «отвергаются» способом, подчеркивающим именно эти деяния, причем с издевательствами над ними, избиением их.
Сами «отвергнутые» в силу личностных особенностей и статуса не в состоянии без помощи администрации улучшить свое положение. Однако администрация не всегда активна в предупреждении таких преступлений и оказании помощи пострадавшему. Поэтому пресс унизительного положения «отвергнутых» не ослабевает, и если в данный момент открыто не попирают их человеческое достоинство, то делают это в иной форме: с ними просто не общаются, не позволяют сидеть и стоять рядом, обедать за одним столом и т. д. Запрет на общение распространяется на всех, контактировать они могут лишь друг с другом. Оскорбительный статус закрепляется за определенным лицом на весь срок пребывания в местах лишения свободы и даже после отбытия наказания.
Если в колонии сильна власть преступных группировок, объектом гомосексуального и другого насилия может стать любой осужденный. Отсюда острые конфликты, кровавые стычки, могущие привести к групповым беспорядкам. Поэтому многие осужденные испытывают повышенную тревожность, постоянное беспокойство.
К большинству лиц, которые допускают насильственные действия, администрация мест лишения свободы применяет, по выборочным данным: предупреждение или выговор (60 %); помещение в штрафной изолятор (ШИЗО), дисциплинарный изолятор (ДИЗО) и помещение камерного типа (ПКТ) – 66 %. Намного реже применяются такие взыскания, как внеочередное дежурство (33 %), лишение права посещения кино, концерта и т. д. (19 %), отмена улучшенных условий содержания (6 %). Однако применение в основном суровых санкций в большинстве случаев не приводит к желаемым результатам: 56 % отнеслись безразлично к наказанию, 14 % бравировали им как неким высоким знаком отличия, но, правда, столько же раскаивались и испытывали чувство вины. Однако основная часть, повторяем, была безразлична к взысканию или даже гордилась им – 67 % наказанных вновь совершали насилие и вновь были наказаны.
Наблюдение за лицами, которые всегда находятся в оппозиции к режиму в колонии, показывает, что многим из них их образ жизни нравится и они не хотели бы его менять. Для этих тюремных бунтарей главное – высказаться, обратить на себя внимание, они по большей части истероидные, демонстративные личности. Это создает им ореол мученика за справедливость, предоставляет возможность все время эмоционально разряжаться.
В местах лишения свободы люди с помощью насилия пытаются компенсировать все то, что они потеряли, попав под стражу. Но насильственные действия не всегда представляют собой протест. Чаще они являются привычным грубым способом разрешения конкретной жизненной ситуации, когда субъект даже не желает задумываться над тем, что можно прибегнуть к другому, неагрессивному, поведению. Особенность насилия в исправительных учреждениях – это то, что, даже имея характер протеста, оно обычно направлено на другого осужденного, т. е. если один преступник отбирает что-то у другого, тем самым он пытается компенсировать нечто, что у него отнято неволей. Лишенные свободы несравненно хуже защищены, поэтому они намного чаще становятся объектом нападения других преступников.
Отнюдь не случайны следующие результаты опроса: только 42 % осужденных чувствуют, что они пользуются уважением других и, следовательно, защищены; 9 % считают свое положение безнадежным, опасаются за свою честь и достоинство, вообще за свое будущее; 22 % полагают, что в случае конфликта их защитят товарищи, а 11 % надеются на администрацию. Эти данные можно интерпретировать следующим образом: 33 % осужденных все-таки опасаются агрессии, хотя и надеются на администрацию или других осужденных. По-видимому, и они чувствуют себя достаточно тревожно.
Что же представляют собой те лишенные свободы, которые прибегают к преступному насилию?
Подавляющее большинство – лица в возрасте до 30 лет со средним и неполным средним образованием, 80 % из них ранее судимы, причем 28,9 % привлекались к уголовной ответственности один раз, 17,5 % – два раза, 32 % – три раза и более. Основная масса тех, кто применяют насилие, осуждены за кражи, грабежи и разбои (74,2 %), очень мало оказалось наказанных за убийства и нанесение тяжкого вреда здоровью, но много виновных в изнасиловании (23,7 %). Невысокий удельный вес убийц и нанесших тяжкий вред здоровью можно объяснить тем, что они вообще составляют не очень значительную долю среди осужденных.
Наиболее часто совершают преступления и иные нарушения правопорядка те, кто находится в местах лишения свободы первые три года, т. е. в период адаптации к новым условиям жизни.
Чтобы понять саму атмосферу в местах лишения свободы, складывающиеся там отношения и вспышки насилия, отметим, что среди осужденных немало лиц с психическими аномалиями. Без учета этого обстоятельства невозможно правильно организовать индивидуально-воспитательное воздействие на них. Вместе с тем оно является и криминологической проблемой, поскольку без знания о наличии и специфике внешних проявлений тех или иных психических расстройств у конкретных лиц нельзя успешно предупреждать новые правонарушения с их стороны, в том числе насильственные. По-видимому, наличие психических аномалий при том, что они еще плохо выявляются и лечатся, а карательно-воспитательное воздействие обычно осуществляется без учета этого весьма важного факта, во многом объясняет случаи стойкого неподчинения требованиям администрации, неприятие условий пребывания в местах изоляции от общества.
По выборочным данным, из числа осужденных (и психически здоровых) отрицательно характеризуется 24,1 %, положительно – 47,1 %, нейтрально – 28,7 %. Сопоставление же этих данных с наличием (отсутствием) и видом аномалии в психике показывает, что отрицательные характеристики в большинстве имеют лица с ущербной психикой, а доля психически здоровых выше среди тех, кто характеризовался положительно.