сохранять мир с Турциею — не вступаться в персидские дела; продолжать войну в персидских областях — разорвать с Турциею».
Диван, собственно, не хотел войны с Россиею и только стращал, выставляя нравственную для себя необходимость воевать, нравственной необходимости не было; Персия не была в подданстве у Порты, Мирвеиз не думал признавать свою зависимость от султана; в Константинополе хлопотали не о защите нового, правоверного персидского шаха, но хотели прежде всего овладеть христианскою Грузиею, чтоб не перепустить ее в русские руки и не быть отрезанными от магометанских народов Кавказа. Турки угрозами надеялись заставить русского императора оставить кавказские страны, но Петра трудно было напугать, особенно когда приобретение каспийского побережья он считал необходимым дополнением к приобретению побережья балтийского. 4 апреля он сделал нужные приготовления к войне с турками, назначил князя Михайлу Михайловича Голицына главным начальником украинской армии; полки были отпущены с работ на квартиры, и велено им быть в готовности; послан указ не высылать малороссийских казаков для рытья Ладожского канала, воротить тех, которые уже вышли, и быть им готовыми на службу; а 9 апреля Петр велел написать Неплюеву: «Наши интересы отнюдь не допускают, чтоб какая другая держава, чья б ни была, на Каспийском море утвердилась; а что касается Дербента и других мест, в которых наши гарнизоны находятся, то они никогда во владении персидских бунтовщиков, ни лезгинцев, ни Мирвеиза не бывали, а по собственному их письменному и словесному прошению, как то бывшему при дворе нашем турецкому посланнику явно доказано, под покровительство наше добровольно отдались; и если Порта в противность вечному миру принимает под свое покровительство лезгинцев, наших явных врагов, то тем менее должно быть противно Порте, если мы принимаем под свое покровительство народы, не имеющие никакого отношения к Порте и находящиеся в дальнем от нее расстоянии, на самом Каспийском море, до которого нам никакую другую державу допустить нельзя. Если Порта без всякой со стороны нашей причины хочет нарушать вечный мир, то мы предаем такой беззаконный поступок суду Божию, и к обороне своей с помощию Божиею потребные способы найдем». Но в это время, когда продолжение военных действий на берегах Каспийского моря условливало войну турецкую, Петр был обеспокоен одним явлением, касавшимся интересов дорогой ему русской торговли; император узнал, что в Италию привезено много икры из Константинополя, тогда как эта страна обыкновенно снабжалась икрою из России. Немедленно отправляется поручение к Неплюеву — разведать, откуда пошла эта икра, приготовлена ли она в Турции, или доставлена русскими купцами и в последнем случае — из каких мест.
Русские войска поплыли к Баку, а Турция не объявляла войну России, несмотря на внушения английского посланника, что его король вместе с датским королем хочет напасть на Россию. Туркам хотелось прежде утвердиться в Армении и Грузии. Петру это очень не нравилось. 14 и 18 июля и 8 августа происходили конференции между Неплюевым, рейс-эфенди и де Бонаком, который был приглашен в качестве посредника. Неплюев объявил, что его император, несмотря на убытки, причиненные лезгинцами русской торговле, не пошлет против них своих войск, если Порта запретит лезгинцам нападать на те города, в которых находятся русские гарнизоны, и не будет вводить своих войск в персидские провинции, Армению и Грузию до тех пор, пока между Рос-сиею и Турциею будет все улажено насчет персидских дел. Рейс-эфенди отвечал, что Порта имеет право не только на Грузию и Армению, но и на все прикаспийские области, а Россия на последние не имеет никакого права, особенно потому, что народы, здесь обитающие, — магометанской веры; недавно шевкал Тарковский и другие владельцы писали Порте, чтобы, по единоверию, освободила их из русских рук. Неплюев возражал, что это рассуждение политическим правам противно; вера не служит определением границ, ибо если бы определять границы по вере, то во всем свете мира не было бы: сколько христианских народов под властию Порты, а магометанских — под властию России. Неплюев объявил решительно, что император не допустит к каспийским берегам никакой другой державы, и особенно Турции.
Между тем английский посланник продолжал внушать Порте, что война с Россией не опасна, что внутри новой империи происходят замешательства. Посол завел сношения и с человеком, который в случае войны мог быть полезен туркам: то был известный Орлик, называвшийся гетманом войска запорожского. Орлик, приведенный Карлом XII в Швецию, теперь приехал оттуда в турецкие владения и жил в Солониках, откуда, посредством одного шведа, жившего при английском после, передавал Порте разные предложения: он домогался, чтоб султан вызвал его в Константинополь, обещая в случае войны с Россиею поднять против нее казаков. Визирь потребовал, чтобы он изъяснил обстоятельно, каким образом надеется возмутить Украйну и имеет ли с русскими казаками сношения? Неплюев писал, что до объявления войны Орлика в Константинополь не вызовут.
В конце года по указу от своего двора Неплюев в новой конференции с рейс-эфенди и де Бонаком предложил остановить военные действия с обеих сторон. Порта, уже овладевшая Тифлисом, отвечала, что она готова остановить свои войска, но не прежде, как они овладеют городом Эриванью и Ганджею; согласились, однако, с обеих сторон послать начальствующим войсками, чтоб они поступали между собою дружески, пока дело не решится на дальнейших конференциях в Константинополе. В это время Порта узнала о договоре, заключенном между Россиею и Персиею в Петербурге. На конференции 23 декабря рейс-эфенди выразил свое удивление: в Персии государя нет, и потому она, естественно, переходит во владение Порты, а между тем государь русский публикует какой-то договор, заключенный с человеком, Порте неизвестным. Резидент отвечал, что в Персии есть государь Тохмасиб, который наследовал престол законным образом после отца. С этим-то законным шахом заключен у России договор с обещанием помогать ему против бунтовщиков, а шах за эту помощь уступил России известные земли. Таким образом, Порта знает теперь, чем Россия владеет; известно и русскому императору, чем Порта в Персии овладела; и так как Персия обоим государствам соседственна, то для уничтожения всяких подозрений император предлагает, чтоб оба государства не распространяли больше своих владений в Персии, оставались при том, чем действительно в настоящее время владеют, чтоб турецкие войска не переходили реку Куру; в Шемахе пусть владеет Дауд-бек, но чтоб турецких войск в этом городе никогда не было и город не был укреплен. Рейс-эфенди твердил свое, что Персия вся принадлежит султану, что Тохмасиб не может быть законным шахом, потому что отец его жив, хотя и в неволе. И какая польза русскому государю от договора с Тохмасибом, который принужден бежать