Читать интересную книгу Гении, изменившие мир - Оксана Очкурова

Там Эммануэль поручил его образование нескольким учителям, приходившим на дом. Занятия эти дали хорошие результаты: кроме шведского, Альфред свободно владел русским, немецким и английским языками, прекрасно знал мировую историю, а знания в химии, полученные им от известного русского ученого, профессора Н. Зинина, очень пригодились ему в последующей практической деятельности. Нужно заметить, что Альфреда, как и его отца, мало интересовал диплом об образовании. Он больше придавал значение получению знаний непосредственно от специалистов и путем практических экспериментов. Кроме того, стесненное материальное положение семьи также не позволяло задумываться об университетском образовании. Эммануэль, который всю свою молодость провел в странствиях, счел, что лучшим способом дальнейшего обучения сына станет путешествие по свету. Оно началось в 1851 г., и в течение трех лет Альфред побывал в США, Англии, Франции, Италии и Германии. Можно с полной уверенностью сказать, что именно с этого момента началось его восхождение к вершинам научной карьеры, которое не прекращалось в течение всей жизни. Юноша неустанно наблюдал, изучал, постигал, накапливая факты и впечатления, по-прежнему оставаясь болезненным и мечтательным молодым человеком, стремящимся к одиночеству.

Нобель довольно долго пробыл в Париже, изучая химию в лаборатории профессора Пелуза, знаменитого своим открытием нитритов и синтезом органических кислот путем гидролиза. Здесь же он познакомился с изобретателем нитроглицерина итальянцем Асканио Собреро и немецким химиком Юстасом фон Либихом, открывшим хлороформ.

Встреча с Собреро стала для Нобеля исходным пунктом на пути к его первому серьезному научному открытию. И хотя пальма первенства в изучении нитроглицерина, бесспорно, принадлежит итальянцу, Альфред оказался первым человеком, который понял все возможности этого вещества, а через несколько лет организовал его промышленное производство. Изобретя нитроглицерин, Собреро даже не подозревал, что ему можно найти какое-то практическое применение. Лишь спустя некоторое время он попытался использовать его в терапевтических целях, введя в обиход как эффективное средство против сердечных заболеваний.

Вернувшись в Россию, Нобель стал проводить свои эксперименты с нитроглицерином. После серии удачных опытов Альфред в 1863 г. заявил патент на «изготовление и использование взрывчатых веществ». А спустя два года новое вещество официально было признано эффективным средством для проведения взрывных работ. Нобель получил разрешение на его производство и, найдя необходимых инвесторов, основал предприятие «Нитроглицерин АБ». Оно стало первой в мире компанией, занявшейся промышленным производством нитроглицерина.

Предпринимательская деятельность Нобеля стала набирать обороты. Но наряду с достижениями оставалась проблема безопасности производства, перевозки и хранения готового продукта. И Альфред неустанно работал над ее решением. Он ставил бесконечные опыты, пытаясь найти материал, который можно было бы пропитать нитроглицерином и который при этом не поддавался бы воздействию кислот, не взрывался и не самовозгорался. Изобретатель смешивал в различных пропорциях кизельгур (кремнистую осадочную породу) и нитроглицерин, пока не получил довольно плотную массу, абсолютно не чувствительную к ударам и резким перепадам температуры. Ее взрывная сила достигала лишь 25 % от взрывной силы нитроглицерина, но это все равно было мощнее пороха в 5 раз. Главное, что полученный продукт можно было легко перевозить.

Свое открытие Нобель назвал динамитом (от греческого слова dynamis — сила).

Поначалу шахты отказывались его использовать. Но после того как рекламные испытания на немецких шахтах подтвердили хорошие качества этого взрывчатого вещества, оно было запатентовано в 1876 г. сначала в Англии, а потом и в Швеции. Чтобы продвинуть динамит на потребительский рынок, Альфред превратился в коммивояжера или, как его называли современники, в «самого прославленного европейского бродягу».

Его деловая активность не знала границ: «Моя родина везде, где я действую, а действую я везде». Его заводы были разбросаны по всему миру: в Норвегии, Германии, Финляндии, Франции, США, Шотландии, Испании, Португалии, Венгрии и других странах. Особенно большим было нобелевское предприятие в Шотландии. Оно ежегодно производило около 2,5 тыс. тонн динамита и нитроглицерина. Говорят, что на его открытии Нобель пошутил: «Итак, господа, я построил завод, обреченный на успех, так как даже самые халатные директора не смогут его разорить». Материальное положение «динамитного» предпринимателя к этому времени стало уже довольно прочным и солидным. В 1873 г. он приобрел прекрасный особняк в Париже, который обставил с большим вкусом. В нем была устроена лаборатория и зимний сад с оранжереями, в которых росли его любимые орхидеи.

В это время Нобель вел странную двойную жизнь. Чаще всего этот одержимый изобретатель проводил свои дни в тиши лаборатории, отгородившись от суеты парижской жизни. Но иногда уединение надоедало «одинокому отшельнику» и он стремился к общению с людьми. В такие периоды двери его дома широко распахивались. Он устраивал бесконечные приемы, на которых бывали не только инженеры и директора заводов, но и герои газетных хроник и городских сплетен. Альфред проявлял себя как радушный хозяин и утонченный собеседник, свободно поддерживавший разговор на многих европейских языках.

Иногда он шокировал общество какими-нибудь нелепыми или даже непристойными высказываниями. Бывали случаи, когда он буквально огорошивал присутствующих бредовыми идеями или мистификациями. Так, шведскому исследователю Арктики, барону Норденшельду он с самым серьезным видом рассказал о том, что два гигантских кратера на полюсах возникли из-за того, что Земля вращается. Королю Швеции он как-то поведал свой план создания Института самоубийств… Такого рода фантазии, которые он повторял неоднократно, свидетельствовали о навязчивой идее, преследовавшей этого слабого здоровьем человека всю жизнь.

Подобные эмоциональные всплески были, видимо, для него своеобразной разрядкой и в то же время еще более обостряли его переживание по поводу своего одиночества. Ведь после всех этих званых обедов и вечеров Альфред оставался наедине с собой в большом пустынном доме. Недаром он еще в юности предсказал, что ему будет суждено окончить свои дни в окружении наемных людей, среди которых не будет ни одного дорогого ему человека. Скорее всего, именно этим можно объяснить столь характерные для Нобеля перемены настроения: от экзальтированного веселья до глубочайшего отчаяния. Вместе с тем ему были не чужды и простые человеческие радости. Помимо излюбленного хобби — орхидей, он питал большую страсть к лошадям и имел превосходную конюшню.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});