Воскресным утром 27 декабря, в День святого Иоанна Евангелиста, считающегося покровителем масонов, в папку с докладами о слежке за Калиостро лег последний отчет, на основании коего конгрегация четырех кардиналов святой инквизиции во главе с кардиналом Дзеладой приняла решение арестовать магистра. Вечером на площади Фарнезе выстроился отряд гренадеров Росси, а ровно в полночь полиция постучала в дверь дома Конти, где Калиостро как раз принимал маркиза Вивальди. Быстро сообразив, что властный стук не мог принадлежать запоздалому гостю, маркиз недолго думая выпрыгнул в окно. Все произошло очень быстро: магистр только пытался понять, что случилось, как его уже повалили и связали. Впрочем, есть версия, что, мгновенно догадавшись, кто его предал, он успел схватить пистолет и выстрелить в жену, но промахнулся. Начался обыск, продолжавшийся около трех часов. В результате добычей полицейских стали предметы туалета, немного денег и драгоценностей, книги, бумаги, масонские символы, разнообразные предметы неизвестного назначения, а также большое количество коробочек с порошками и пилюлями. Затем хозяев дома вывели на улицу, а двери опечатали. Конвой из двенадцати гвардейцев доставил Калиостро в замок Святого Ангела, а его жену отвезли в монастырь Святой Аполлонии. По дороге Лоренца тихо плакала: она была уверена, что арестуют только ее супруга, она же отправится к родителям, начнет новую жизнь и вновь выйдет замуж. Ни единого подозрения, что ее могут схватить вместе с Калиостро, в ее хорошенькую головку не закралось. Арестовали также и секретаря Калиостро отца Рулье де Сен-Мориса — говорят, по требованию семьи Феличиани. Впоследствии прошел слух, что его приговорили к десятилетнему заточению в монастыре Санта-Мария ин Аракоэли. Превратности шпионского ремесла…
После ареста Калиостро среди его римских знакомых началась настоящая паника: маркиз Вивальди (или маркиза — говорят, в вечер ареста именно она, переодевшись гусаром, приходила к Калиостро) покинул Рим11, де Лорас отбыл на Мальту, Берни, не желая, чтобы его имя связывали с именем шарлатана, официально выступил против масонов.
Интересно, что в процессе слежки за Калиостро полиция случайно обнаружила масонскую ложу, собиравшуюся в доме рядом с церковью Тринита деи Монти, и после ареста Калиостро отряд отправился туда, дабы схватить заодно и тамошних масонов. Однако те успели бежать, захватив с собой основную часть бумаг и документов, в том числе списки членов и переписку. Как установили, основателями этой ложи явились несколько французов, поляк и американец. В отличие от Калиостро эти люди принимали к себе как членов иных лож, так и неофитов, вели обширную переписку с материнской ложей в Париже и были весьма состоятельны: среди брошенных бумаг полиция нашла 80 экю. Наличие хорошо законспирированной масонской ложи, естественно, не могло порадовать папу, так что не исключено, что в лице Калиостро он обрушил свой гнев сразу на всех масонов, дерзко плетущих свои сети буквально у него под носом.
Глава 11
«Путь шел в утесе, тяжкий и нескорый…»
К Сан-Лео всходят и нисходят к Ноли…
Данте. Чистилище
Калиостро хотел принести к подножию папского престола свет истины, но его замысел не оценили.
Поклонники и адепты взирали на графа как на божество, их восторги придавали мэтру уверенности в собственной значимости, и не исключено, что именно эта уверенность и привела его в Рим, где он надеялся убедить понтифика взять под свое покровительство масонов египетских… Но разоблаченный чародей перестал быть интересен публике. Тем не менее, опасаясь вызвать излишнее возмущение общественного мнения, папа заменил смертную казнь пожизненным заключением. А может, согласно преданию, он сохранил Калиостро жизнь благодаря таинственному незнакомцу, явившемуся к папе и шепнувшему ему на ухо слова, которые мы никогда не узнаем…
Рим мстил Калиостро за свой страх перед революционной Францией, перед неизбежно грядущими переменами. Страх этот был столь силен, что после того, как магистр очутился в темной, без окон камере замка Святого Ангела, вокруг замка усилили караулы, ибо, как докладывали соглядатаи, «вокруг бродили французы и пытались переговариваться с заключенным Калиостро на непонятном языке». Подобные свидетельства (как можно переговариваться с узником, сидящим в камере без окон?) были порождены все тем же страхом — как и волна арестов подозрительных французов, прокатившаяся по владениям всех итальянских суверенов после принятия Учредительным собранием Франции Декларации прав человека и гражданина.
Заточенный в холодную темную камеру, Калиостро настолько пал духом, что несколько дней не мог ничего есть. Темнота вкупе с неизвестностью давила на него, словно гигантская каменная плита, заставляя вжиматься в тощий соломенный тюфяк и закрывать руками голову, защищая ее от тяжести холодного камня. Еду ему приносили раз в день — макароны с мясным соусом и немного вина, коего не хватало ни для утоления жажды, ни для того, чтобы забыться. Иногда у него мелькала мысль, что если в камере его вспыхнет свет, плита упадет и раздавит его. Он пытался молиться, но слова выученных в детстве молитв он не помнил; не мог он вспомнить и масонские молитвы (Калиостро приписывают сочинение специальных масонских молитв), поэтому обрывки фраз, срывавшиеся с его уст, казались тюремщикам бредом помешанного. Опасаясь, как бы узник не стал буйствовать, его приковали к стене. Пишут, что Калиостро пытался покончить с собой. Пытаясь смягчить сердца судей, он в присутствии отца Контарини отрекся от своих заблуждений, о чем и написал петицию папе, в которой признавал себя виновным в создании масонской ложи, устав которой был взят им из попавшей к нему в руки в Англии книги Джорджа Кофтона1. Переработав сей устав в христианском духе, он показал его кардиналу Рогану и епископу Буржа, и те не нашли в нем ничего дурного. Но после того как отец Контарини разъяснил ему, что его святейшество папа запретил деятельность масонов, он раскаялся в своих деяниях и просит прощения у Господа и папы, на чье милосердие рассчитывает. И подписался: «Недостойнейший сын Джузеппе Бальзамо, раскаявшийся грешник». Но донесла ли папская канцелярия петицию до адресата, неизвестно.
Затруднительно сказать точно, когда Калиостро начали допрашивать — уже в середине января или только в начале мая. Скорее последнее. Отсрочка объяснялась желанием Святой палаты сломить волю узника и сформировать серьезно обвинительное досье, изначально состоявшее в основном из бредовых показаний суеверных слуг и членов семьи Феличиани, на основании которых Калиостро можно было обвинить разве что в мошенничестве и шарлатанстве. Поэтому отцу Този пришлось отправиться в монастырь Святой Аполлонии и подробно расспросить Лоренцу; после этого визита в досье добавилось еще несколько листов с обвинениями в богохульстве, распутстве и чернокнижии.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});