я хотела бы заметить, что по мнению общества я не должна спать с тобой на первом свидании, — напомнила она.
— С каких это пор ты следуешь правилам? — поддразнил я.
— Только когда мне это на руку.
И вот поэтому я не мог позволить себе играть по-честному.
Я извлёк маленькую подарочную коробочку, которую держал за спину.
— У меня для тебя кое-что есть.
Она покосилась на коробочку как на бомбу.
— Давай же. Не бойся.
— Не бойся? — она фыркнула и выхватила коробочку из моей руки.
Когда она приподняла крышечку, её лицо на мгновение смягчилось. Затем её старательная маска вернулась на место. Она впускала меня, но буквально дюйм за дюймом, и я не собирался сдавать позиции.
— Я не должна спать с тобой на первом свидании, а ты определённо не должен дарить мне ювелирные украшения.
Я снова заглянул к Ксандре, чтобы поговорить о той инициативе, которую я затеял, и подарить Алексу игрушечный полицейский жетон.
Я посмотрел на серёжки, лежавшие в коробочке. Изящные золотые цепочки заканчивались яркими, искрящимися розетками солнечных лучей.
— Я увидел их и подумал о тебе. Изготовленные женщиной, которая спасла мою жизнь; носимые женщиной, которая напомнила мне, почему стоит жить.
Маска снова соскользнула, и я увидел лишь чистое женское наслаждение.
— Ну и как я должна отказаться от такого?
— Это просто серёжки, Ангел. Не обручальное кольцо. Кроме того, часть средств от продажи идёт в местный благотворительный фонд для аутистов.
Она сделала вдох и протянула коробочку обратно мне.
— Почему у меня такое ощущение, что ты играешь со мной? — спросила она, снимая серёжку-обруч с правого уха, затем освобождая серёжку из футляра.
Она умело нашла дырочку в мочке и продела серёжку на место, затем сделала то же самое с левым ухом.
— Как они смотрятся? — спросила Лина, покрутив головой.
— Великолепно, бл*дь.
* * *
Я выбрал пафосный итальянский ресторанчик в Лоулервиле. Не только потому, что у них был лучший домашний хлеб в пределах соседних штатов, и не потому, что я надеялся сохранить «нас» в секрете. Я просто хотел провести тихий вечер без отвлечений. Если бы я повёл Лину куда-то в Нокемауте, мы бы имели дело с городскими сплетнями, а если бы я решил приготовить ей ужин дома, то мы бы оказались голыми ещё до закусок.
К сожалению, это означало, что мне пришлось подкупить Нолана отдельным ужином для него за баром, поскольку маршал не желал взять выходной.
Ну, хотя бы он находился достаточно далеко от нашего столика, чтобы я мог притвориться, будто его здесь нет. Нам дали круглый столик в тихом уголке обеденного зала а значит, вместо того чтобы сидеть друг напротив друга, мы устроились рядом на одном диванчике. Под безупречной скатертью моё бедро интимно прижималось к её ноге. Её ступня по-дружески подцепила мою лодыжку.
— Ты невосприимчива к тому факту, что каждый мужчина в ресторане смотрел, как ты входишь и садишься? — спросил я, пока она обмакивала кусочек хлеба в блюдечко с оливковым маслом.
Она подняла взгляд, и в этих прекрасных глазах сверкнула искра.
— Если ты спрашиваешь, замечаю ли я внимание — замечаю. Если ты спрашиваешь, нравится ли мне оно, это зависит от ситуации. Сегодня это не ненавистно.
Мне нравилось, что она не притворялась. Я начинал понимать её сорт честности. Она не врала или говорила правду. Она или открывалась, или закрывалась от тебя. И я начинал понимать разницу.
— Ты так красива, чёрт возьми, что иногда мне сложно смотреть на тебя в упор, — признался я.
Ломтик хлеба упал на её тарелку и упал смоченной в оливковом масле стороной вверх.
— Проклятье, Нэш. Прекрати заставать меня врасплох.
Я усмехнулся и потянулся к своему куску, удивившись, когда не испытал знакомого укола боли в плече. Я весь вечер особо не чувствовал ранение. Видимо, чудеса Лины не ограничивались психическим здоровьем.
— Я придумала ещё кое-что, что мне нужно от тебя, — объявила она.
— Назови.
— Я не хочу сидеть на обочине, пока вам с мальчиками достаётся всё веселье. Я хочу быть в команде. Я хочу помочь найти Хьюго.
— Ангел, ты получишь свою машину, — настаивал я.
Она сощурилась, взяв свой бокал и сделав глоток.
— Я знаю, что я получу машину. Я хочу убедиться, что ты получишь своего парня. Что тебе не придётся жить в страхе, что Дункан Хьюго в любой момент может проснуться однажды утром и решить, что именно сегодня он устранит свидетелей.
Я ничего не говорил. Главным образом потому, что боялся спугнуть её. Может, она не осознавала, что говорит. Но я осознавал. Она хотела, чтобы я был в безопасности. И она хотела этого достаточно сильно, чтобы играть ради этого в команде.
Хоть понимала она это, хоть нет, она заботилась обо мне, и я готов был эксплуатировать это, чтобы получить желаемое.
— Я уже пообещал держать тебя в курсе, — напомнил я ей.
— А теперь я хочу, чтобы ты пообещал мне больше. Я спланировала более двадцати операций по возвращению активов, — продолжала Лина. — Я присутствовала при проведении половины этих операций. Я профессионально работаю в тандеме с правоохранительными органами. И я никогда не сдаюсь.
— Ты собрала чемодан, — заметил я.
Она пригвоздила меня взглядом.
— Что? — спросил я.
— Я колеблюсь.
— Насчёт чего?
— Сказать тебе правду или нет.
— Не трать энергию на раздумья, Ангел. Всегда говори мне правду.
— Ладно, — сказала она, деликатно пожав плечами. — Я собрала чемодан, потому что было слишком больно находиться так близко к тебе, когда ты ненавидел меня. Я собиралась переехать в мотель, подождать, пока с работы не пришлют замену, а потом покинуть город.
Это ощущалось как нож в живот — понимание, как близко я подошёл к тому, чтобы потерять её навсегда. Если бы Наоми и Слоан не остановили её, прошлой ночи не случилось бы. И этот разговор не был бы возможен. Я задолжал им цветы и, может, подарочный сертификат в спа.
— Прости, Ангел, — сказал я. — Чувства захлестнули меня слишком быстро, и я хватался за любое оправдание, чтобы это остановить. Прости, что заставил тебя почувствовать, будто ты не можешь мне доверять. Я не повторю такую ошибку дважды.
Её густые и тёмные ресницы опустились на щёки, а когда эти тяжёлые веки приподнялись, и она взглянула на меня, весь воздух вылетел из моих лёгких.
— Когда ты говоришь «чувства», — мягко произнесла она.
— По уши, Ангел. Я очень жалею, что повёл тебя на ужин вместо того, чтобы снова затащить тебя в кровать.
Её смех был хриплым, и когда она наклонилась ближе,