Читать интересную книгу Семь крестов - Николай Прокошев

Через пару минут в спальню заглянул слуга, чтобы узнать о здоровье господина. Дворянин попросил пива и, в свою очередь, поинтересовался вчерашними событиями, ибо абсолютно ничего не помнил. Жадно улавливая обрывки фраз мальчишки, непослушными руками Пес обхватил распухшее от пьянства фиолетовое лицо.

Липкая испарина пробила аристократа с утроенной силой, взгляд помутнел. Словно с заткнутыми ушами Гектор слушал сбивчивый рассказ Матиаса, чьи слова доносились с противоположного берега бездонного океана. Звуки слипались, переплетались, взмывали ввысь и низвергались на дно, выбираясь оттуда и разлетаясь на миллион тональностей.

Потом парень вдруг осекся и замолчал. Он мялся у двери, опустив глаза, медлил. Трясущейся рукой Пес подманил слугу к себе и кивнул, чтобы тот продолжил. На короткий миг пруссу стало получше, слух обрел некоторую ясность. Оказывается, Гуннара арестовали. Стража нашла у него кинжал запрещенной к ношению в городе длины[155].

Скорее всего, это просто было предлогом к устранению неугодного ордену проповедника. Но задержание провели показательно, прямо на глазах толпы, чтобы та воочию убедилась, что пророк не очень чист на руку. Возможно, он замышлял убийство кого-либо из высокопоставленных тевтонов. Следствие непременно разберется, но ясно даже блаженному, что ничем хорошим оно не закончится. В лучшем случае викинга ожидает тюрьма, в худшем – отрубят и вторую руку.

По выражению лица хозяина Матиас понял: тот хочет побыть один. Пообещав принести пива, парнишка удалился. В звеневшей голове роилась целая масса вопросов, но один, как противная заноза, не давал покоя: за что? Думать ни о плохом, ни о хорошем, Гектору не хотелось, да и не получалось. Дворянин кое-как оделся, обулся и, цепляясь за стены, спустился на кухню, где парень нацедил ему из бочки пенную кружку. В два глотка опорожнив ее, прусс попросил еще одну. Стало немного легче, и он, намеренно не надевая верхнюю одежду, выбрался на свежий воздух.

Улицы к этому времени уже опустели, в редких окнах тихо догорали свечи. Давно хоженой тропой Гектор устремился в крепость к товарищу, но на полпути выпитое пиво вновь шибануло ему по мозгам. Ноги прусса заплелись, и он, как подкошенный, свалился ничком прямо в лужу. Из последних сил, кряхтя, он перевернулся на спину, но встать так и не смог.

Когда часы на Лёбенихтской ратуше пробили полночь, пред его мутным взором возникли две высокие фигуры. Конный патруль, смилостивившись над запоздавшим гулякой, протянул ему хлыст. Усилием воли Пес заставил себя ухватиться за кожаную бахрому, однако стоило ему встать, как второй наездник жестоко саданул бывшему полубрату в грудь пяткой, а после, спешившись, добавил еще дубинкой по бокам. Затем громко загоготавшие всадники исчезли где-то в узком переулке.

Все вернулось к исходной точке. Грязный, оборванный, побитый Гектор кое-как доплелся до крепостных ворот. Сперва местная стража его не признала, приняв за какого-то чумазого пьянчугу, но, разглядев в нем полубрата Бронте, принялась над ним издевательски смеяться.

Как назло, дежурил тот самый стражник с заячьей губой, который не хотел пускать прусса, когда тот привез важные документы и нахамил сторожу. Теперь-то привратник отыгрался сполна. Добрых полчаса он песочил Пса, обзывая его «босым греховодником», «грязной скотиной, кою в хлеву-то стыдно держать», «убогим костыльником», «адской мерзостью, в чью морду и плевать-то не хочется» и «шаромыжной побирухой».

Молча стерпев все ругательства, прусс высокомерно приказал проводить его к Гуннару. Ответом стражника послужила наглая усмешка, с которой он за плечи развернул «бесприютного оборванца» и унизительным пинком отправил восвояси. А вдогонку крикнул, что нечего таскаться по ночам, мол, снял серый плащ, так забудь вообще сюда дорогу.

Ни сил, ни желания испытывать стыд или разочарование у Гектора больше не осталось, поэтому, разбив в кровь локти и колени, он еле-еле добрался до дома, где еще поддал жару. Плетеная бутыль вина и три кружки пива возместили пропущенный завтрак, обед и ужин.

Когда Пес смог разлепить глаза снова, счет времени был безвозвратно потерян. Судя по тому, что подштанники насквозь промокли, дворянин валялся в луже собственной мочи. Через некоторое время к нему подплыли два цветных пятна: оранжевое и зеленое.

Несуразные монстры говорили на какой-то тарабарщине и предприняли неудачную попытку поднять его. Подыматься Гектор не пожелал, извергая несвязные проклятия и жижу сомнительных оттенков. Тем не менее настырные чудища все-таки изловчились переместить беднягу в лохань, наполненную горячей водой.

За дальнейшим поворотом событий Пес наблюдал как бы со стороны, сквозь некую искривленную призму. Человек, похожий на Гектора Бронте, только нечесаный, немытый и с лицом, напоминавшим один большой синяк, беспробудно пил еще неделю. Размытые лица людей, пища, ставшая вдруг безвкусной, низкое свинцовое небо, вонючий, густой воздух и пять крестов на руках стали вдруг так ему ненавистны, что однажды он даже засунул голову в теплые бычьи кишки, вываленные во дворе собакам. Если бы служки трактира вовремя не вытащили его из красной кучи, то история потомственного дворянина закончилась бы на весьма позорной ноте.

Единственной мыслью, накрепко засевшей в больном сознании, была та, что он запомнил, увидев улыбающуюся девушку в фартуке. Чем больше ты ищешь добра, тем больше оно к тебе притягивается. Однако другая половина Пса с негодованием замечала, что все происходит как раз наоборот.

Сколько бы он ни старался приветливо заглядывать в лица прохожим, те шарахались от него, как от прокаженного. Сколько он ни предлагал помощь носильщикам или, к примеру, безногим калекам, те тоже посылали его куда подальше. В худшем случае потерявшему человеческий облик Гектору доставались болезненные тумаки.

И вот одним погожим днем, когда весна окончательно расправила крылья и редкие городские деревья развлекались веселыми птичьими трелями, прусс, крепко заправившись накануне вермутом, присел перевести дух прямо на землю около рыбацких складов. Мимо проходила молодая женщина с маленьким мальчиком. Малыш с неподдельной жалостью уставился на «бедного человека» и дернул мать за край платья, чтобы та подала забулдыге на пропитание. Поддавшись уговорам сына, женщина брезгливо бросила Гектору денар, после чего быстро утащила мальчугана подальше.

– Все, я так больше не могу. – Плоский серебряный кружочек неподъемным валуном придавил исхудавшего от беспробудного пьянства Пса. – Лучше уж сдохнуть. Что же не так?

– Да все не так, завалящий ты оборванец. – Появлению бывшего друга прусс обрадовался больше, чем трагхаймский плотник радуется новому заказу. – Смотри, до чего себя довел. К проповеднику в клетку захотел?

– Бэзил! Ты меня не бросил! Я так и знал, помоги мне. Я в полном замешательстве. Тут давеча встретил одну девчонку, она меня научила…

– Ну а ты?

– А что я? – Гектор протер красные глаза. – Понял, что человек сам хозяин своего настроения. Если оно плохое, то надо его поднять.

– И кроме как заливать наглые глаза винищем, ты лучшего способа не придумал, я правильно понимаю? – Своим старым привычкам дух изменять не собирался. – Ты все абсолютно верно понял. Вот только… Удел слабых менять свое настроение. Ты должен определить его раз и навсегда, тогда все – никаких страданий и переживаний больше.

– Но как это сделать?

– С каких это пор ты начал меня слушать? У тебя ведь своя башка на плечах, ты самый умный. Ты же все решил, на кой ляд я тебе сдался?

– Ладно, прости. Только сейчас я разобрался, что одному мне не справиться. Погорячился тогда – опять вино меня доконало, видишь? Слабину дал, пошел по наклонной…

– Ты не только можешь, но и должен идти один – ведь сам это осознал, помнишь? Я же все предвидел, э-эх, дурачина. Чтобы изжить в себе всю мерзость, которую ненавидишь, тебе надо возобновить наш договор. Нельзя было бросать, тем более почти в самом конце.

– Думал, ты никогда уже не предложишь, – отряхиваясь, Пес встал и вытянулся, насколько позволяла ломота в спине. – Что нужно сделать на этот раз?

– Ничего страшного, – подбадривающий тон невидимки придал сил и уверенности Гектору. – Просто выполнить первую просьбу любого, кто обратится.

– Ха! Конечно, согласен.

Просьба

Словно сопровождаемый ангелами, Пес припустил домой, чтобы нарваться на какую-нибудь мелкую просьбу домочадцев. От бега пропитые внутренности запротестовали и исторгли наружу Бальтазаров бульон. Едкий пот покрыл грязное тело, люди обходили прусса, зажимая носы. Но он не обращал на прохожих ни малейшего внимания – мысли бывшего полубрата были заняты совершенно иным.