— Все это совершенно немыслимо, — не выдержал сэр Уэсли. — Мы с матерью старались воспитать тебя честной девушкой. А теперь ты сначала говоришь, что вышла замуж всего несколько дней назад на корабле, а потом объявляешь, что ждешь ребенка. Ты представляешь, что о тебе должны подумать? Неудивительно, что Брайан от тебя отказался. Ради бога, скажи, что на тебя нашло?
Хотя слова неодобрения относились к дочери, его обвиняющий взгляд был устремлен на Марка. Было ясно, что сэр Уэсли винит новоприобретенного зятя в том, что тот сбил его дочь с пути истинного.
— Во всем вините меня, — вмешался Марк, вставая на защиту Кристы. — Боюсь, я проявил из лишнюю настойчивость.
Сэр Уэсли издал нечленораздельный звук, а лицо его побагровело. Хотя он был женат уже много лет, он еще хорошо помнил, что значит быть молодым и пылким.
— Я больше всего радуюсь тому, что ты снова с нами, — сказала леди Хортон дочери. — И, кажется, ты очень счастлива с герцогом.
— Я люблю вашу дочь, миледи, — произнес Марк, глядя ей в глаза. — Криста и ребенок значат для меня больше, чем сама жизнь. Я надеюсь, что вы с сэром Уэсли скоро поймете это и захотите принять меня в свою семью.
— С радостью, — улыбнулась леди Алиса. — Все, чего мы хотим, — это чтобы наша дочь была счастлива. Не правда ли, Уэсли? — добавила она, незаметно толкая его локтем в бок.
Сэр Уэсли вздрогнул, бросил на жену негодующий взгляд и закивал головой, выражая великодушное согласие.
— Конечно, конечно. Если Криста счастлива, то и я доволен. Выбор всегда был за ней. Добро пожаловать в нашу семью, ваша светлость… то есть Марк.
— Не могу поверить, что скоро стану бабушкой. Даже сэр Уэсли улыбнулся при упоминании о положении Кристы. А что касается Марка, то Криста, безусловно, сделала блестящую партию. Сэру Уэсли нравился Брайан, но он слишком любил дочь, чтобы принуждать ее выйти замуж за человека, к которому она не питает склонности.
— Отец, я так тебя люблю! — воскликнула Криста, бросаясь в его объятия. — И тебя тоже, дорогая. — Она крепко поцеловала мать. — Не сомневайтесь, я действительно счастлива. Пока Марк со мной, мне ничто не страшно. Он — моя жизнь.
Несколько месяцев, проведенных в замке, были самым счастливым временем в жизни Кристы. Она снова обрела своих родных, рядом с ней были ее Друзья и, самое главное, Марк. Они устраивали пикники, путешествовали по окрестностям, осматривали достопримечательности Марселя и даже веселились на сельских праздниках вместе с жителями соседних деревень. И любили друг друга — иногда в душистой траве на берегу ручья, но чаще в огромной постели в уединении спальни. Когда у Кристы заметно увеличился живот, их ласки стали более сдержанными и нежными, и все же никогда прежде они не давали друг другу столь полного наслаждения. Кристе казалось, что ничто не может омрачить эти золотые дни, разрушить их счастье.
Но однажды сэр Уэсли получил депешу от короля. В ней говорилось, что, если позволяет здоровье леди Хортон, сэр Уэсли должен немедленно выехать в Лондон, так как положение вещей требует его обязательного присутствия. Его ожидает важный пост, от которого он не должен отказываться, несмотря на высказанное ранее желание уйти в отставку. Сэр Уэсли никогда не обладал несметными богатствами, а выкуп, который он заплатил Абдулле за дочь, почти разорил его, и это было одной из причин того, что он принял новое назначение с благодарностью. Существовала и вторая причина: сэр Уэсли был еще вполне энергичным и деятельным человеком и желал служить своей стране, И поскольку здоровью леди Хортон больше ничто не угрожало, он был готов исполнить свой долг.
К большому огорчению леди Хортон, было решено выехать уже через две недели. Она так надеялась, что малыш появится на свет в ее присутствии. Роды ожидались через два месяца, но Криста настаивала на том, чтобы мать ехала в Лондон, потому как Ленора обладала достаточным опытом и могла позаботиться о ней. Кроме того, с ней был Марк, и больше ей никто не был нужен, хотя она радовалась присутствию матери. Уверенная, что дочь находится в надежных руках, леди Хортон неохотно согласилась ехать вместе с мужем, тем более что Марк заверил ее в том, что они с Кристой переедут в Лондон, как только ребенок станет способен перенести путешествие.
Вскоре после отъезда сэра и леди Хортон, Марк в сопровождении Аллена и Омара отправился в Марсель. Основной целью поездки было посещение банка, но, кроме этого, Марк хотел выкупить обручальное кольцо, которое он две недели назад заказал для Кристы у ювелира. Но все его планы пошли прахом, как только он завидел алжирский парусник, бросивший якорь в гавани. Повинуясь внезапному порыву, Марк решил подняться на борт и переговорить с капитаном. Он уже давно не получал никаких вестей о том, что происходит у него на родине. Аллеи и Омар с готовностью поддержали его решение.
Из всех троих Аллен скучал по родине больше всех, потому что он никогда не проводил так много времени в Европе, как его старший брат. Что до Омара, то тому было все равно где находиться, лишь бы быть рядом с принцем.
Капитан Хамид сердечно приветствовал посетителей, особенно после того, как узнал их имена. Он пригласил их отобедать, и то, что они узнали во время трапезы, изменило не только их планы на ближайшее будущее, но и всю дальнейшую жизнь.
Когда несколько часов спустя они покинули корабль, лица троих мужчин выражали решимость. После короткого визита в банк они вернулись прямо в замок. К тому времени на землю уже упала темнота, и замок готовился ко сну. «Тепло будет кстати», — решила Криста, обрадованная, что она вовремя приказала разжечь огонь в камине. В воздухе чувствовался явный холодок, предвестник наступавшей осени. Это счастливое лето пролетело так быстро, что Криста и не заметила, как оно ушло — так хорошо было ей в ее маленьком уютном мирке. Все было так, словно не существовало ничего, кроме ее родных, друзей и ее любви к Марку. В грустные минуты она часто думала о том, что ее счастье слишком совершенно, чтобы продолжаться долго.
Через французское окно, теперь уже закрытое, чтобы не пускать внутрь холодный ночной воздух, она смотрела в темный сад, думая, что Марк уже давно должен был вернуться из Марселя. Она рассеянно водила ладонью по своему выпуклому животу и с радостью чувствовала сильные движения ребенка в этом надежном убежище. Она улыбнулась — это ощущение казалось ей не менее приятным, чем самая изощренная любовная ласка. Когда она думала о ребенке, она всегда называла его «он», потому что какое-то тайное чувство подсказывало, что она подарит Марку сына.
Потом Криста снова стояла перед камином, освещенная отблесками пламени, играющими на тончайшем шелке ночной рубашки, не зная, что Марк уже поднимается по лестнице. Дверь распахнулась от толчка, он шагнул за порог и сразу нашел ее взглядом. Услыхав звук отворяемой двери, Криста обернулась и просияла приветственной улыбкой.