только сделает инвесторов богатыми, но и произведет революцию в обществе и бизнесе и заменит демократию в том виде, как она сейчас практикуется.
Томас Франк, автор книги Один рынок под Богом, утверждал, что поздние 1990-е, когда коммерциализация интернета резко возросла, были отмечены квазирелигиозным феноменом — идеологией, основанной на идее миллениалов, столь же сомнительной, как тезис о конце истории, выдвинутый несколькими годами ранее Фрэнсисом Фукуямой[530]. В то время как Фукуяма предполагал, что история закончилась триумфом либеральной демократии, сторонники Новой экономики предполагали, что проблемы капитализма будут решены с помощью цифровых технологий и что, как цитировал Франк, «поэтому государственное регулирование, налоги, профсоюзы и т. д. больше не нужны. Так уж получилось, что эти теории в основном были изобретены и продвигались людьми, которые уже и до того верили, что государственное регулирование, налоги, профсоюзы и т. д. — это само по себе плохо»[531].
Прозелиты новой экономики утверждали, что предприниматели Кремниевой долины были «почти божественными фигурами, которых никаким образом не следует ограничивать». Стив Джобс и Билл Гейтс были новым поколением бизнесменов — крутых управляющих, чья творческая и деловая хватка вновь возрождала веру в неолиберализм или в то, что Фрэнк называет «рыночным популизмом», а именно растущую убежденность в то, что «laissez-faire, невмешательство, свободный и неограниченный рыночный капитализм» есть квинтэссенция человеческой свободы; что свободный рынок выражает волю народа так, как никогда не сможет это сделать никакое правительство; и что свободный бизнес неизбежно и по праву одержит победу над своими врагами — государством всеобщего благосостояния и государством-регулятором, над организованными в профсоюзы работниками и социальными критиками[532].
Подобные идеи десятилетиями пропагандировались такими философами неолиберализма, как Фридрих Хайек и Роберт Нозик; но ассоциация их антигосударственных, антиправительственных идей с желанной продукцией Кремниевой долины и с почти чудодейственной силой ее бизнес-лидеров стала сильным аргументом в поддержку их позиции.
Вера в Новую экономику побуждала инвесторов скупать акции компаний Кремниевой долины. Интернет-бизнес рассматривался как единственно возможное будущее любой коммерческой деятельности, что привело к чрезмерному оптимизму рыночных спекулянтов. Оценка дотком-стартапов основывалась на их прогнозируемых доходах и прибылях, которых нужно было еще ждать в течение нескольких лет, а иногда даже просто на предположении — нередко фантастическом — что подобные бизнес-модели вообще способны работать. Но инвесторы забыли про осторожность и вкладывали деньги в любой цифровой бизнес, независимо от того, насколько хорошо он преуспевал в текущем времени.
Например, когда компания-разработчик веб-браузера Netscape вышла на публичное размещение 9 августа 1995 года — эту дату часто называют началом пузыря доткомов, — стоимость ее акций выросли с 28 до 75 долларов за первый час торгов, даже несмотря на то, что компания не была прибыльной. В период с 1995 по 2000 год индекс Nasdaq, в котором доминируют технологические компании, вырос со значений, колебавшихся ниже 400, до рекордного уровня в 5132,52, зафиксированного 10 марта 2000 года. Однако к концу 2001 года большинство публично торгуемых дотком-компаний закрылись или обанкротились, а триллионы долларов инвестиционного капитала испарились. Бизнес таких доткомов, как Pets.com, Kozmo и eToys, который предполагался абсолютно беспроигрышным, рухнул, в то время как Amazon и eBay среди прочих выжили.
На этом фоне выпуск на рынок Apple iPod был рискованным предприятием. Он состоялся в тот момент, когда инвесторов тошнило от всего, связанного с Новой экономикой, а Соединенные Штаты пошатнулись после нанесенного им 11 сентября удара. Но iPod содержал кое-что новое, и оказался, мягко говоря, достойной инвестицией. Он сумел органично воплотить в себе два преимущества: создание у его обладателя ощущения максимальной свободы слушать ту музыку, которую он хочет, где и когда он хочет; и создание оптимально защищенной среды рыночного господства и, следовательно, прибыли производителя. Несмотря на все восторги фанатов iPod, таких как Дилан Джонс, прославлявших возможность свободно подбирать музыку в соответствии со своими собственными вкусами, не стоит упускать из виду то, что iPod был разработан в соответствии с неолиберальной бизнес-моделью. Через два года Apple запустила iTunes, собственный музыкальный онлайн-магазин. Вместо того чтобы загружать музыку из самостоятельно оцифрованной коллекции на своем персональном компьютере, пользователи iPod стали всё чаще покупать ее в iTunes. Как выразился Стив Джобс, Apple тогда завладела «управлением всей этой штуки», потому что существовала вертикальная интеграция между оборудованием (iPod) и программным обеспечением (iTunes).
В то время магазин iTunes казался спасением для звукозаписывающих компаний, а музыканты были в ужасе от того, что́ молодежь вытворяла с новыми цифровыми инструментами. Обитатели цифрового мира были адептами бесплатной загрузки музыки, копируя ее друг у друга или загружая из интернета. MP3-плееры на рубеже тысячелетий были в основном забиты музыкой, «срипованной» — то есть переписанной — с музыкальных компакт-дисков на компьютер, и файлами, довольно сомнительным образом выкачанными из секретных «файловых помоек» интернета. Одним из таких сомнительных средств была файлообменная пиринговая сеть Napster, сервис, само существование которого было основано на цифровом музыкальном пиратстве. Это была одноранговая служба в том смысле, что вам нужен был другой участник сети, у которого был файл с нужной вам песней, и техническая смекалка, чтобы загрузить ее с его компьютера на свой. Учитывая, что в конце 1990-х для этого использовались модемы коммутируемого доступа, которые подключались параллельно с домашним телефоном, это было немалым подвигом. Процесс нелегальной загрузки одной четырехминутной песни, будь то Seek and Destroy Metallica или Nuthin’ But a «G» Thang Дре и Снупа, мог занимать несколько часов. Конечно, сама музыка была бесплатной, но при повременной оплате соединения иногда оказывалась непомерно дорогой.
Napster быстро завоевал репутацию сервиса, лишавшего музыкантов законного куска хлеба. В 2000 году и Дре, и Metallica подали в суд на Napster за нарушение авторских прав. В то время технически еще было вполне возможно использовать программу Apple iTunes для воспроизведения на своем iPod пиратской музыки или «рипов» с компакт-дисков, одолженных у друзей и скопированных на компьютер в виде цифровых файлов. Но когда в 2003 году iTunes был запущен как цифровой музыкальный магазин, он позиционировался как шериф, который принес закон и порядок на Дикий Запад файлового обмена музыкой. «Потребители не хотят, чтобы в них видели преступников, а артисты не хотят, чтобы у них крали плоды их труда, — сказал тогда Стив Джобс в своем программном заявлении. — Музыкальный магазин iTunes предлагает и тем и другим новаторское решение проблемы»[533].
Потребители, которых пугали возможным судом и огромным штрафом за незаконное скачивание, скажем, песни Мисси Эллиот 2001 года Get Ur Freak On, были удовлетворены установленной Apple низкой стоимостью в 99 центов за трек. Более того, успокоились и музыканты