— Доктор Лезандер! — Я чувствовал себя так, словно мою грудь сковали стальные обручи. — Мне правда пора домой.
В ответ доктор шагнул ко мне. Я отступил.
Он не спешил, будучи уверен в своей власти надо мной.
— Я хочу, чтобы ты отдал мне зеленое перышко. Знаешь почему?
Я отрицательно покачал головой.
— Потому что ты расстроил мисс Соню Гласс. Это перо напомнило ей о прошлом, отчего ей стало невыразимо горько. Прошлое нужно оставить в покое, Кори. Мир должен продолжать жить дальше. Ты согласен со мной?
— Не знаю…
— Но увы, подобно этому зеленому перышку, прошлое вновь и вновь напоминает о себе. Кому-то обязательно надо вытащить его и выставить на всеобщее обозрение. Если же человек хочет выбраться, чтобы не утонуть в этой грязи, он вынужден расплачиваться за свое прошлое снова и снова. Это несправедливо, Кори, это неправильно. Ты понимаешь, что я имею в виду?
Я ничего не понимал, где-то упустив нить его рассуждений.
— Мы обладали чувством чести! — сказал доктор Лезандер, и глаза его лихорадочно заблестели. — Мы знали, что такое гордость! Но взгляни на мир, что окружает нас, Кори! Только посмотри, во что он превратился! Мы знали место назначения, но нам не дали привести туда мир. И вот теперь мы имеем то, что имеем. Хаос и вульгарность окружают нас со всех сторон. Расы смешиваются друг с другом, люди совокупляются с такой легкостью, которой не позволяют себе даже животные. В свое время у меня была возможность стать врачевателем рода людского. Я много раз делал это. И знаешь, Кори, я скорее встану на колени в грязь, чтобы вылечить свинью, чем спасу человеческое существо. Вот какое мнение сложилось у меня о людской расе! Вот что я думаю о лжецах, повернувшихся к нам спиной и запятнавших нашу честь! Вот что я… вот что я думаю обо всем этом!
Схватив со стола чашку с колли, доктор Лезандер со всего маху швырнул ее об пол. Чашка ударилась о кафель рядом с моей правой ногой и с треском разлетелась на мелкие осколки.
Наступила тишина.
Еще через минуту сверху донесся голос миссис Лезандер:
— Франс? Что разбилось, Франс?
«Его мозги», — подумал я.
— Мы разговариваем, — ответил ей доктор Лезандер. — Всего лишь разговариваем, и только.
Я услышал над головой тяжелые шаги миссис Лезандер, уходившей прочь.
Потом над нами что-то заскрипело.
Еще через пару мгновений зазвучало пианино.
Играли «Прекрасного мечтателя». Миссис Лезандер и вправду была очень хорошей пианисткой. Я вспомнил, как мисс Гласс Голубая сказала, что руки Вероники будто созданы для фортепиано. Интересно, достаточно ли сильны эти руки, чтобы стянуть горло мужчины проволокой для связывания тюков с сеном и задушить его до смерти? Или это сделал сам доктор Лезандер, пока его жена наверху играла на пианино эту мелодию, а испуганные попугаи кричали и бились в своих клетках, запоминая звуки этого зверского насилия?
— Двадцать пять долларов в неделю, — сказал мне доктор Лезандер. — Но ты должен принести мне зеленое перышко и должен обещать мне никогда, никогда, не говорить о нем с мисс Соней Гласс. Прошлое мертво и должно оставаться в своей могиле — именно там его законное место. Ты согласен со мной, Кори?
Я кивнул, готовый согласиться на все, что угодно, лишь бы выбраться отсюда.
— Хороший мальчик. Когда ты принесешь мне перо? Завтра днем?
— Да, сэр.
— Это очень, очень хорошо. Когда ты принесешь мне перышко, я уничтожу его, чтобы мисс Соня Гласс никогда больше не мучилась воспоминаниями о прошлом, никогда не думала о нем. И сразу же, как ты принесешь его, я выплачу тебе деньги за первую неделю. Договорились?
— Да, сэр.
Все, что угодно, все, что угодно.
— Вот и прекрасно.
Док Лезандер сделал шаг в сторону от лестницы.
— Только после вас, mein herr.[35]
Я начал подниматься по ступеням.
Во входную дверь позвонили.
«Прекрасный мечтатель» мгновенно оборвался. Я снова услышал скрип: стул отодвинули от пианино. Уже на самом верху лестницы док Лезандер положил мне руку на плечо и прошептал:
— Подожди-ка.
Мы услышали, как отворилась входная дверь.
— Том! — воскликнула миссис Лезандер. — Чем я обязана…
— Отец! — что есть силы заорал я. — На помощь!
Рука доктора Лезандера зажала мне рот. Я услышал, как он издал приглушенный вопль разочарования, как видно вызванного тем, что дело приняло такой оборот.
— Кори! Отойдите с дороги!
Отец ворвался в дом, вслед за ним вошли мистер Штайнер и Ли Ханнафорд. Оттолкнув в сторону могучую женщину, отец бросился вперед, но в следующее мгновение с криком«Nein!»[36] она впечатала свой могучий кулак в его скулу. Отец с разбитой в кровь бровью неловко упал на мистера Штайнера.
Только мистер Штайнер смог разобрать то, что прокричала Вероника своему мужу: «Гюнтер, беги! Хватай мальчишку и беги!» Не успела она выкрикнуть эти слова, как мистер Ханнафорд, схватив ее сзади за горло, свалил на пол и прижал сверху всем своим весом. Она все же сумела подняться на одно колено, но тут рядом с ней оказался мистер Штайнер, попытавшийся скрутить ей руки. Кофейный столик и лампа с грохотом перевернулись. Мистер Штайнер, потеряв шляпу, с разбитой губой, закричал:
— Все кончено, Кара! Все кончено, ты слышишь меня!
Но только не для ее мужа.
Предупрежденный криком миссис Лезандер, он подхватил меня под мышку, а другой рукой выгреб из ящика кухонного стола, где их оставила его жена, ключи от машины и бросился к черному ходу. Я вырывался, как мог, но он выволок меня через заднюю дверь на улицу, под мокрый снег. Ветер развевал полы его красного шелкового халата. На бегу он потерял один шлепанец, но не стал останавливаться. Запихнув меня в «бьюик», он с размаху захлопнул дверцу, едва не прищемив мне ногу, и рухнул на сиденье, чуть было не сев мне на голову. Мистер Лезандер повернул ключ зажигания, и мотор, взревев, мгновенно ожил. Потом он дал задний ход, и машина выехала на подъездную аллею. Я успел приподняться и увидеть, как отец в свете фар выскочил из дома через заднюю дверь.
— Папа!
Я схватился за ручку двери со своей стороны, но в тот же миг ощутил резкую боль от врезавшегося в мое плечо локтя. Сильная рука схватила меня за шею и, словно старый мешок, бросила на пол, где я и остался лежать, едва не лишившись чувств от боли. Доктор Гюнтер Данинадерк, убийца, которого я всегда знал как дока Франса Лезандера, включил первую скорость, мотор «бьюика» взревел, и машина рванулась вперед.
Отец побежал обратно через дом, чтобы быстрее добраться до нашего пикапа. На ходу ему пришлось перепрыгивать через все еще боровшихся Штайнера, Ханнафорда и Кару Данинадерк. Жена доктора еще не прекратила борьбы, и Ханнафорду пришлось несколько раз ударить ее кулаком в лицо, что ее отнюдь не украсило.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});