Звонок раздался на пятнадцатый день его уединения.
— Да. — сухо ответил он.
— Самолет прибудет через полчаса, — раздалось в трубке, после чего связь прервалась.
— Вот так всегда, ни здравствуйте вам, ни как поживаете, одна работа на уме у людей, — вздохнув, произнес Ларсон, после чего надел кепи и позвал Первого.
В отряде не было имен, да и зачем они тем, кто лишь имел отдаленное сходство с человеком. Поэтому все было просто, каждый десятый был командиром и чем ниже было число, тем старше был командир в звании. Отсюда следовало, что Первый был самым старшим и сообразительным после Ларсона в отряде.
— Господин, — произнес двухметровый монстр, склонив перед скандинавом голову.
— Всем в душ, через пятнадцать минут построение, — отдал распоряжение Ларсон.
— Слушаюсь, господин, — в ответ рыкнул Первый и бросился исполнять команду.
Дагон, частный пилот, смотрел вниз на скалистый остров без эмоций, хотя такая картина всего день назад вызвала бы у него неприятное ощущение одиночества и опустошения.
Накануне в маленькую конторку на окраине частного аэродрома, весьма запущенного вида, постучал респектабельного вида джентльмен.
— Господин Дагон? — спросил он у дремавшего в углу человека.
— Что надо? — вместо ответа мрачно произнес дремавший, открыв один глаз.
— Мне нужен господин Дагон, — продолжая улыбаться, проговорил вошедший.
— Его нет, если у вас есть, что сказать, говорите мне и я ему все передам. Если нет, дверь прямо за вами, — сказал сидевший за столом и глубже опустил на лицо шляпу, давая понять, что разговор закончен.
— У меня есть работа для господина Дагона, и я….
— Думаю, вы не туда попали. Господину Дагону не интересно ваше предложение, — перебил джентльмена владелец потертой шляпы.
— Странно, а мне рекомендовали господина Дагона, как отзывчивого и надежного человека, — произнес посетитель, не спеша уходить, не смотря на недружественный прием.
— Интересно, кто мог вам рекомендовать господина Дагона?
— Альберт Василиками, например, и ещё господин Нуротье. Их в свою очередь мне рекомендовал Фриц Вильвон. — с неизменной улыбкой джентльмен перечислил основных клиентов Рапсуна. — Да, они просили непременно добавить, я, понимаете ли, не сведущ в таких делах вот и забыл….
— Что просили добавить? — перебил болтовню посетителя сидевший за столом мрачный обитатель каморки.
— Так, секундочку, — незнакомец задумался, пытаясь вспомнить пароль, — Лотос расцветает на восходе. Весьма поэтично, не правда ли?
— С этого и надо было начинать, — буркнул в ответ обитатель каморки.
— Простите, но вы тоже должны мне ответить.
— Ах, да, вы совсем меня заболтали. Сезон дождей не за горами.
— А какая между эти двумя фразами связь? — не понял посетитель.
— Никакой. Что вы хотели?
— Я хотел поговорить с господином Дагоном, — напомнил джентльмен.
— Он перед вами.
— Мне поверить вам на слово?
— От удивления у Рапсуна открылся рот, раньше от него не требовали документального подтверждения своей личности. Он с трудом сдержал ругательство, готовое сорваться с его языка, молча достал удостоверение пилота и протянул его незваному гостю.
Взглянув на удостоверение посетитель перестал улыбаться, его лицо сразу преобразилось, стало сосредоточенным, взгляд, до это блуждавший по помещению, стал цепким и колючим.
— Формальности соблюдены, самое время приступить к делу. Ваше репутация, как человека исполнительного и не сующего свой нос в чужие дела, безупречна. Поэтому мы обратились именно к вам. Ваши расценки нам известны и нас они устраивают. В общем, дело обычное, надо забрать груз и людей с одного острова и доставить их на Сардинию в Ольбию, затем вернуть их обратно. — незнакомец замолчал.
— То есть нам придется садится официально на аэродром? — уточнил Рапсун.
— Да, воздушный коридор и место на стоянке уже согласованы с властями. — ответил наниматель.
— Вы были так уверены в моем согласии?
Незнакомец развел руками:
— Господин Дагон, за такую, скажем так, необременительную работу мы платим неплохие деньги. Более того, считайте, что с той минуты когда вы дадите согласие, ваш самолет уже зафрахтован.
— Тогда не буду терять деньги, я согласен, — протягивая руку, произнес Рапсун.
— Я рад, что мы пришли к согласию. — джентльмен встал, взял небольшой кейс, и протянул его Дагону.
— Что здесь? — не понял Рапсун.
— Деньги. Насколько я знаю, вы же предпочитаете наличные?
— С деньгами, которые можно потрогать, мне как-то спокойней, — признался Дагон. Ему очень хотелось открыть и пересчитать содержимое кейса, но усмешка на лице незнакомца удержала его.
— Вы не будете пересчитывать?
— Успею, тем более вам нет смысла обманывать меня, работа ещё не сделана.
— Разумно, — заметил джентльмен, — и последнее. Возьмите этот коммуникатор, по нему мы с вами свяжемся. До свидания, господин Дагон, было приятно иметь с вами дело.
Незнакомец развернулся и вышел из вагончика. Рапсун взглянул в окно, увидел, как отъехал новенький «ягуар», сверкнув на солнце полировкой.
— Пижон, — тихо произнес он и открыл кейс. — Ничего себе!
Сумма, которую вручил наниматель, была огромной настолько, что другого человека заставила бы задуматься и насторожиться, но не Рапсуна. Дагон Рапсун, владелец транспортного самолета, не отличался большим умом, но был хорошим пилотом и никогда не задавал лишних вопросов. Это сочетание позволяло ему неплохо зарабатывать.
На третий день ожидания раздался звонок, сухой скрипучий голос сообщил Рапсуну, чтобы он был готов. Примерно через четыре часа на его аэродром въехало несколько грузовиков. Когда в самолет стали загружать оружейные ящики, Дагон, как обычно в таких случаях, предпочел смотреть в другую сторону. Чувство опасности, выработанное им за те годы, что он занимался перевозками, колыхнулось где-то в глубине души, тут же затихло и больше не давало о себе знать.
— Старею, — подумал он, — чертики начали мерещится.
Его не раз нанимали скользкие типы, от арабов до американцев. Бизнес есть бизнес, каждый зарабатывает, как может и где может, — это было твердое убеждение Рапсуна, его жизненное кредо. Но едва на борт поднялись пассажиры, у Дагона неприятно засосало под ложечкой. От клиентов веяло чем-то необычным, но стоило Рапсуну увидеть браслеты на руках одного из пассажиров, ему стало плохо. Сам он был родом из Египта, причем с самого юга, где влияние Черной Африки гораздо сильней, чем на севере.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});