Конечно, без маски Гру, которую приходилось время от времени показывать на своём лице, у Стрё ничего бы не получилось. Особенно — с хитрецом Слю, всегда готовым беспомощно развести руками, чтобы всё за него сделал кто-нибудь другой. Только пугающий лик нанимателя, а не угрозы расправы сами по себе привели к тому, что этот паразит зашевелился, сам сбегал по парочке адресов, сам организовал вынос пороха с Пороховой башни, сам под покровом ночи пронёс его к себе на склад.
На протяжении последних пары недель заведение Блюма Ларколла обрело среди вновь завербованных людей Стрё ту популярность, какую оно имело во времена прежнего трактирщика Пью. Каждый вечер в «Пузатом боцмане» собирались Авс, Швы, Грень, Джу, Ламбуто и Бонг, а также штурман Луми, приведенный Гуго взамен Переса. Последним как бы нехотя заявлялся Бабозо, покидая для этого свой любимый «Ржавый якорь».
Матросы сосредоточенно пили, иногда — за счёт заведения, и ждали отмашки от Стрё. Каждому из них без исключения хотелось, чтобы желанный вечер наступил поскорее. Тогда-то уж они сделают всё, на что подписались, освободятся от своих обязательств перед магистром некромантии с тяжёлыми веками, а дальше — хоть море высохни.
Но Стрё не мог дал отмашки. Он по-прежнему ждал вестей о войске из Отшибины. Ждал карликов с изумрудными перстнями. Ждал уже любых новостей, по которым мог бы заключить, что армия Великого народа близко. Увы, Кунг из Пазла так и оставался последним карликом, навестившим трактир «Пузатый боцман». Видать, и в самом деле серьёзные неприятности возникли у Дранга, если он не может собрать армию, вроде бы готовую идти на Карамц ещё с весны, ещё со времени своего воцарения в Цанце.
— Скоро осень, — сказал Швы.
— Да-да, последние летние деньки на исходе, — поддержал разговор старик Стрё.
— Осенью холодно, — заметил Швы, — даже в Адовадаи. Ужасно, когда твой город захватывают в такую холодрыгу.
— Да, неприятно, — согласился Стрё.
— Вот ты, к примеру, спасся, а деться тебе некуда, — представил жуткую картину Ламбуто, и аж почти протрезвел, — кругом сырость, начинаются дожди, а согреться негде. Во всех трактирах, ик, хозяйничает неприятель. Какое свинство!
— Не свинство, — хмыкнул Джу, — мертвечина.
— Это ты о чём? — прямо спросил Стрё.
— Об осени, о чём же ещё. Не люблю осени.
— И мне осень не по нраву, — поглядел на свет через дно бокала северянин Авс, — хотя в местах, откуда я родом, любая осень — это зима.
— Да ты что? — не поверил Швы.
— Да точно тебе говорю! Зима, снег, сани…
— Так чем же она тебе не по нраву, если её и нет? — хохотнул Бабозо.
— А тем, что осенью выбирать надо, сколько тебе на зиму дров заготовить. Коли меньше, чем надо — замёрзнешь к чёртовой матери.
— Ага, я понял! — просветлел лицом Бабозо. — Лучше замерзать летом. Всё не так холодно.
— Летом в Адовадаи не замёрзнешь! — авторитетно заявил Грень. — У нас такое лето, что… я забыл, о чём это мы.
— Да нет, можно замёрзнуть и летом. Это коли вода холодная, а ты как раз пойдёшь, к примеру, на дно, — блеснул фантазией Луми.
— Так ведь не успеешь замёрзнуть: задохнёшься раньше! — заржал Бабозо.
— Это мертвец задохнётся раньше, а живой сперва замёрзнет. Ну, если вода холодная, как в этом году, — произнёс Джу посреди широкого зевка.
— А не сменить ли вам, ребята, тему? — веско предложил Стрё.
— И правда, меняем: осенью ведь что самое главное? Промочить горло!
— Да нет, промочить горло, это как раз для лета!
— А я говорю, что как по осени утонешь, потом ненароком весь год кашляешь! Кости в морской воде знаешь, как отсыревают? Особенно коли рыбы с них пообкусывают всё лишнее…
— Какие рыбы?
— Живые. Голодные.
— Не, если один костяк остаётся, тут и кашлять некому. В жизни не видал простуженного скелета.
— Запомни, друг: кашляют только живые! Это мертвяков даже на дне их бальзамы греют!
— Откуда ты знаешь, может не греют. Может, они просто холода не чувствуют…
— Что, даже зимой?
Кто бы знал, как надоел Стрё этот ежевечерний спор примитивных живых людей о временах года!
Глава 27. С покойником никто не пьёт
На пятом балконе, куда некромейстер привёл своих людей по карнизу, обнаружился проход в глубину стены, точь-в-точь такой, как тот, по которому впервые выходили к залу горгулий. Уводящий от зала коридор загибался влево. Банн из Баларма, завидев его, совсем расстроился, заголосил, попытался даже жестикулировать перевязанными руками, навеки пострадавшими от мёртвых шаров под пытками Плю. Ему показалось, что они пробрались по опасным карнизам на тот же балкон, на который вышли в первый раз.
— Нет, — объявил Гны довольно твёрдо, — это не тот самый балкон, он расположен в точности напротив. Идя по карнизам, мы миновали лишь два угла из периметра зала, я их считал. Теперь, насколько я понимаю здешнюю архитектуру, мы вновь сделаем почти полный круг, а за ним — спуск.
— Что, опять кубарем? — поинтересовался Пардр из Ы. Ему-то было интересно, а остальные напряглись.
— Без сомнения. Быстрый спуск очень экономит время, — невозмутимо сообщил Гны.
— А дальше? — спросил Рэн из Мэрта.
— Дальше будет новый круговой коридор, который выведет нас на балкон в зале каменных драконов. Всё повторится в точности.
— Любопытно, — произнёс Флютрю, — получается, этот тайный ход магистра Гру создан специально для посещения им мест испытания посланников Смерти!
— Вы правы, Флютрю, — задумался Гны, — уж верно, наш знакомец Гру мог извлечь много пользы из возможности посещать эти балконы. Он ведь тоже занимался отбором людей — в собственных интересах.
— А я вот не понимаю, — вмешался Банн из Баларма, — зачем вашему магистру нужен был такой неудобный путь в эти места?
— Нет, — возразил Гны, — этот путь удобен уже тем, что быстр. Знаете, как долго надо идти по более пологому общему пути, чтобы добраться до зала с горгульями? Минимум полгода! Хотя при том, конечно, есть разница, из какого пещерного города начинать путь. От Цанца, кажется, ближе всего, а от Менга, Глукща, Карамца или Уземфа — гораздо дальше. А уж как далеко от Шинтона и Дахо!
— Что быстро, так это точно, — поёжился Бром из Цанца, — но насчёт удобства, тут уж как посмотреть… Тот долгий спуск, который мы преодолели кубарем — неужели и хозяин тайного хода так спускался?
— Нет, конечно, — признал Гны, — такого спуска, как у нас, никто себе не пожелает. Тем более — подъёма. Но на то Гру и магистр некромантии, один из главных фаворитов Владыки Смерти, чтобы творить в этих подземельях недоступное для нас. По правде говоря, я рад, что этот ход не представляет собой отвесного колодца.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});