Читать интересную книгу Испытательный срок (СИ) - Романова Наталья Игоревна

— До меня тут слух дошёл, — Ксюша поймала прядку каштановых волос и изящным движением накрутила на палец, — что ты увольняться собралась. Это правда?

Ира, подумав, кивнула. Затея уже не казалась такой удачной. В конце концов, Управа — а вернее, магконтроль — и впрямь самое безопасное место, учитывая, что московская нечисть всерьёз открыла на неё охоту… Это если в подвалы не ходить, конечно.

— И, насколько мне известно, — Оксана нехорошо сощурилась, — руку тут приложил наш Константин. Верно?

Кивать не хотелось, да и не нужно было. Тимофеева и так всё прекрасно знала. Красавица грациозно поднялась на ноги, продефилировала к двери, распахнула её и, повысив голос, велела куда-то в коридор:

— Костик! Хватит делать вид, что страшно занят, иди сюда!

Вот уж кому Ира была рада меньше всего, так это Чернову. Контролёр вошёл нехотя, на ходу пряча в карман телефон. Вид у него был страшно недовольный, но при этом какой-то пришибленный. Очутившись в палате, Чернов остановился в паре шагов от изножья Ириной кровати и нервно поправил очки.

— Ну, давай, как репетировали, — насмешливо хмыкнула Оксана и вновь уселась на стул. Как режиссёр перед не слишком талантливым актёром.

Чернов испепелил её взглядом. Кто устроил ему нахлобучку — коллеги или начальник? Верховскому вроде и незачем, но кто, кроме него, может заставить нравного контролёра сделать что-то против воли?

— Я повёл себя недопустимо, — через силу выдавил Чернов, сердито дёргая воротник рубашки. Зрелище выходило жалкое. — Приношу свои извинения. Больше это не повторится.

— Перед Анохиной ты выступал убедительнее, — заметила Ксюша. — По-моему, тебе не хватает экспрессии.

— Всё в порядке, — быстро сказала Ира. Продолжать мучить себя и Чернова совсем не хотелось. — С-спасибо, ребята.

Да уж, спасибо так спасибо. Что он наговорил Наталье Петровне? Не потащат ли теперь прямиком с больничной койки на ковёр к начальнице?

— Костя хотел ещё сказать, — прокурорским тоном продолжила Оксана, — что не желает оставить отдел без секретаря, безумно огорчён твоим решением и от лица всего магконтроля нижайше просит забрать заявление. Правда, Костик?

Чернов пасмурно на неё зыркнул и кивнул. А ведь он в самом деле чувствует себя виноватым! Даром что сидел всё утро, как на иголках. Что ж ему такого сказали?

— А если он вдруг забудет о своём обещании не вести себя как задница, — Оксана чуть повысила голос, — ты обязательно нам скажешь, и мы примем все необходимые меры. Согласна?

— Ну…

Иру в самую последнюю очередь волновал Чернов с его неуклюжим раскаянием. Оксана сидела, очевидно гордая собой, Макс смущённо прятал взгляд, Миша ободряюще улыбался. Ещё неделю тому назад Ира бы радовалась, что отношения с коллегами перестали запутываться в безнадёжный гордиев узел. Сейчас не выходило, будто тень вместе с жизненной силой выпила из неё все чувства. Память о сковывающем тело могильном холоде заставила зябко поёжиться.

— А… а где Ярослав? — невпопад спросила Ира. Хоть бы всё обошлось, и Зарецкий просто остался на дежурстве! Он ведь обещал поговорить…

Оксана сумрачно переглянулась со Старовым.

— Что, Ярик тебя тоже чем-то обидел?

— Нет, — Ира мотнула головой и тут же об этом пожалела: выкрашенные в бежевый стены палаты опасно покачнулись, вызывая тошноту. Вообще говоря, обидел, но это было давно… В прошлой жизни. — Просто… беспокоюсь.

На несколько мгновений повисло недоброе молчание. Они могли уже и не отвечать; и без того понятно, что всё не так радужно, как хотелось бы.

— Мы не особо в курсе, — осторожно сказал Миша. — Там шеф разбирается. Я так думаю, пару бумажек напишут и всё успокоится.

В этом есть смысл. Когда за дело берётся Верховский, в хорошем исходе сомневаться не приходится. Но сам факт, что Верховскому пришлось вмешаться…

— Так что в итоге? — громче, чем требовалось, спросила Ксюша. — Останешься с нами?

Чернов сдёрнул с носа очки и принялся яростно протирать их полой рубашки. И вот этот вот тип ещё с утра был самой большой Ириной проблемой? Смешно…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Оставайся, Ирин, — просто попросил Старов. — Ты хорошо справляешься.

— Ну, я говорил уже: выбирай, как тебе лучше, — сказал Макс под строгим Оксаниным взглядом. — Но я буду очень рад, если ты останешься.

Они это всё искренне или просто боятся скандала? Или… или они все знают что-то страшное, из-за чего её любой ценой нужно не отпустить из магконтроля? Нет, вряд ли. Тимофеева ещё могла разыграть всё это представление, но никак не Старов и тем более Чернов. Значит, скорее всего, указания начальства. А Верховский? Он знает?.. К горлу вновь подступила дурнота. Медик просил не активничать; видимо, попытки думать под это определение тоже подходили.

— Хорошо, — Ира вздохнула и прикрыла на миг уставшие глаза. Хотелось отдохнуть. Да, именно что отдохнуть от треволнений последних дней, где-нибудь подальше от всей этой неразберихи. Ярослав советовал уехать из Москвы; почему бы, собственно, и нет? — Только я всё равно возьму пару недель. За свой счёт. Прийти в себя.

— Супер! — Макс просиял и тут же озадаченно поскрёб в затылке. — То есть супер, что ты остаёшься. Ксюш, а Анохина согласится?..

— Куда денется? — фыркнула Тимофеева. Она уже выудила из кармана телефон и принялась набирать номер. — Будет упрямиться — шефа напряжём… Алло, Наталья Петровна? Это Оксана, контроль. По поводу нашего с вами разговора…

Получив трубку в своё распоряжение, Ира заверила начальницу, что чувствует себя приемлемо, претензий к коллегам не имеет и увольняться передумала. Просьба об отпуске Анохину не слишком обрадовала, но, судя по тону, глава канцелярии осталась довольна, что легко отделалась. Что за дела! Большие управские начальники хлопочут за одну несчастную секретаршу… И контролёры, кажется, уходили умиротворёнными, словно она им оказала невесть какую услугу. Нет, мысль взять передышку определённо неплоха. Если не удастся разобраться в происходящем, то можно хотя бы отсидеться в стороне от всяких кошмаров, неведомых или хорошо знакомых…

— Ну-с, — завершив осмотр, врач удовлетворённо кивнул. Ира мельком глянула на часы: короткая стрелка вплотную подбиралась к восьмёрке. — Показатели все в норме. Возможны приступы слабости и головокружение, физические нагрузки не рекомендую. Укрепляющее попейте пару недель, по самочувствию. Вам вызвать такси?

— Нет, — Ира осторожно попробовала подняться на ноги. Не упала, чему очень обрадовалась. — Мне надо в офис зайти.

А ещё такси — это дорого, особенно когда состояние вполне позволяет прокатиться на метро. Разминая мышцы, Ира прогулялась взад-вперёд по палате. Телефон вместе с остальными её вещами остался в кабинете, так что последние пару часов, после ухода коллег, она отчаянно скучала. Медсестра помогла ей одеться — хотя на самом деле больше мешала — и вручила закупоренный пузырёк укрепляющего номер пятнадцать, снабдив заодно и инструкцией по применению. Ира покорно взяла. Надо будет как-то объяснить маме, зачем она пьёт лечебные настойки.

Документы ждали её в пустой приёмной, на столе у Волковой. Заявление на увольнение, которое Ира, подумав, порвала и выбросила, и оформленный с понедельника отпуск за свой счёт. Стянув у замначальницы ручку, Ира подписала бумаги и оставила их на клавиатуре дремлющего компьютера. Подумать страшно, что бы ей сказали, вздумай она выкинуть подобный номер парой дней раньше. Сомнительное, конечно, благо… Лучше бы всё было по-прежнему.

Коридоры двенадцатого этажа тоже пустовали. Хорошо, что во всём творившемся кошмаре не потерялась карточка-пропуск, иначе бы не пробраться ей в кабинет. Дверь бесшумно открылась; внутри всё осталось ровно так, как было днём — разве что не хватало одной из коробок. Бумаги в архив так и не сданы… От одной лишь мысли о том, чтобы снова плутать в подвалах в поисках брошенной ноши, стало худо.

— И что ты теперь намереваешься делать?

Ира застыла соляным столбом. Негромкий голос Верховского слышался из-за не до конца прикрытой двери логова. Что начальник тут забыл в такое время? Специально её дожидался, что ли? Ира не без труда сложила в уме более-менее внятное разъяснение своих планов, но озвучить не успела. Вместо неё Верховскому ответил другой голос.