случилось⁈ — раздался голос отца с наружи дома.
— Мы согласны!!! Нужно немедленно уходить с этих земель!!! Люс, мы идём с вами!
— Но… как же наш сын⁈
— ПОСМОТРИ НА НЕГО!!! САМЮЭЛЬ УБИВАЕТ ВСЮ ЖИЗНЬ, КОТОРАЯ НАХОДИТСЯ ВОЗЛЕ НЕГО!!! Я ОСЛЕПЛА НА ОДИН ГЛАЗ, И КАЖДЫЙ ДЕНЬ МЕНЯ РВЁТ КРОВЬЮ! Я БОЛЬШЕ НЕ МОГУ ЭТО ВЫНОСИТЬ!!! ХВАТИТ!!! СКОРО ЭТО СЛУЧИТСЯ И С МАЛИЕЙ, А ПОТОМ И С ТОБОЙ… и мы всё тут умрём… — женщина начала рыдать, — Я боюсь его… я больше не могу находиться рядом с Самюэлем.
Слова родной матери так плотно въелись в разум Самюэля, отчего всё вокруг него потеряло всякий смысл… он только и мог, что рыдать, не в силах даже встать, или же просто двинуться…
* * *
Спустя три дня деревня полностью опустела… остался только один её обитатель, Самюэль. Он всё так же лежал в своей кровати. Его золотые глаза уставились в потолок, покрытый чёрным мхом, а разум опустел. Мальчик с телом мужчины впервые в жизни почувствовал предательство, точнее, ощутил его на своей шкуре. Отец и мать даже не попрощались, они просто зашли в дом, будто ничего не случилось, собрали вещи и молча ушли, забрав с собой Малию. Теперь семья Самюэля — это Тишина и Тьма.
Тело мальчика вновь начало преобразовываться. Теперь и нога обрела лазурный свет и стала напоминать поток энергии… но Самюэлю было плевать. Он просто уже хотел умереть, и закончить всё это. То, что внутри его тела, теперь с ним навечно… а значит, чуда не будет.
Снаружи раздался скрип деревянных лесенок, что ведут к главному проходу в дом. Дверь слегка скрипнула, а следом и полностью отварилась.
Держа в руках керосиновую лампу, что разгоняет жуткий мрак ночи, в проходе оказалась рыжеволосая девочка, одетая в чёрный теплый свитер и такого же цвета штаны, на ногах сапоги испачканные грязью. На её спине кожаная меховая сумка, забитая одеждой, едой и склянками с водой.
— Брат!
Девочка подбежала к кровати и поставила светильник на пол. На её лице была счастливая улыбка, а с глаз покатились слёзы.
— Я тебя не брошу! — она сняла со спины сумку и положила её возле светильника, — Мы справимся! Твоя хворь пройдёт! Я буду помогать тебе!
Нижняя челюсть Самюэля задрожала, как и его губы. Несмотря на его взрослое тело, он всё так же остаётся ребёнком. Увидеть родное лицо, после такого жуткого предательства, стало для мальчика лучиком надежды, отчего он зарыдал как неврождённый ребёнок.
— Я с тобой! — Малия села на колени, положила щёку на грудь брата и крепко обняла его, — Я тебя не брошу! Всё будет хорошо!
* * *
Малия рассказала Самюэлю, что их поселение ушло далеко на восток, туда, где ничто им не будет напоминать про родной дом. Девочка же, одной глубокой ночью, просто сбежала от своих родителей и всех поселенцев. Она украла много еды, воды, а так же тёплые меховые простыни… и за ней никто не пошёл. Все понимали, куда направилась Малия, и они просто смерились с этим.
День за днём девочка наводила в доме домашний уют, ловила зверей для еды и помогала брату. Она трудилась не жалея себя и всегда искренне улыбалась. Все боли старшего брата, она переживала рядом с его кроватью. Она решила бороться за жизнь Самюэля, и поэтому каждое утро уходила за лечебными травами… но ничего так и не помогало.
Так прошло два месяца. Кожа и гнилая плоть не переставали сползать с тела Самюэля, и он обращался в какой — то сгусток энергии. Тело и конечности так и оставались неподвижны. Если он хотя бы шевельнёт пальцем, его тело окропит невероятная волна боли, из которой трудно будет выбраться. Но… изменения коснулись и Малию. Её рыжие волосы начали покрываться сединой, левый глаз стал серым и больше не видел, а конечности ссохлись, словно она не доедает. И в один из пасмурных дней её вырвало кровью возле кровати Самюэля, что стало для мальчика финальной точкой к его самому трудному решению во всей его жизни… ему нужно прогнать свою младшею сестру.
— Малия… я хочу кое-что тебе сказать… подойди…
Девочка, похрамывая на правую ногу, подошла к кровати. Она улыбалась, и то была не лживая улыбка… искренняя, от которой отдаёт чистой любовью.
— Я хочу… что бы ты… ушла… — начала дрожать нижняя челюсть мальчика.
— Что⁈ — удивилась Малия, — Я никуда не пойду! Если дело в моём здоровье… — она на секунду задумалась, — Я принимаю леченые травы, моё здоровье только крепнет! Я не лгу!
Сжав кулаки, разум Самюэля прожгла жуткая боль. Так он привел себя в чувства, дабы не передумать.
— Ты не поняла… — из его глаз покатились слёзы, — Я не хочу тебя видеть… ты мне… отвратительна… это ты… ты со мной это сделала, Малия… — его лицо, что уже наполовину обратилось в поток лазурной энергии, исказилось от злобы и ненависти, — УБИРАЙСЯ!!! ЕСЛИ БЫ НЕ ТЫ!!! ЕСЛИ БЫ НЕ ТВОИ ЖЕЛАНИЯ!!! ТЫ ЛИШИЛА МЕНЯ ДОМА, РОДИТЕЛЕЙ И ЖИЗНИ!!! — он начал задыхаться, так как его голос уже давно не был таким звонким и громким, — Я не хочу видеть тебя, на последних секундах своей жизни… уйди, прошу тебя… возвращайся в поселение!
— Но… — опустила она лицо в пол, а с её изумрудных глаз покатились слёзы, — Я… не хотела…
— Посмотри на меня… — видя, что она не поднимает взгляд, мальчик рявкнул так, что по всему дому прошёлся его хриплый резонирующий крик, — ПОСМОТРИ НА МЕНЯ!!! — Малия сжалась от ужаса и всё же подняла голову, бросив на брата испуганный взгляд, — Посмотри, во что я превратился!!! Это твоих рук дела!!! Я тебя ненавижу!!! Убирайся!!! Сейчас же!!!
Малия начала рыдать как самый настоящий ребёнок, а следом она быстро схватила сумку возле горящего камина и выбежала из дома как стремительный ветер.
— И НЕ СМЕЙ ВОЗРАЩАТЬСЯ, СЛЫШИШЬ МЕНЯ, МАЛИЯ⁈ — кричал Самюэль в сторону закрывающейся входной двери.
Скрип лесенок и топот маленьких ножек растворился во тьме внешнего мира. Только так Самюэль мог спасти свою младшею сестру от неминуемой смерти… но прогнать её, да так, что бы она не вернулась, было для старшего брата больнее, чем накатывающая агония ужаса, что распространяется по всему его телу каждую ночь.
— Прости меня, Малия… прости, пожалуйста… — захлёбывался Самюэль в собственных слезах, вновь оставшись наедине с тишиной и глубокой тьмой.
* * *
Прошло два дня… Малия так и не вернулась. Это был хороший знак. Наверняка она отправилась до поселения людей. Главное, что бы они её приняли обратно.
Первый день мальчик захлёбывался слезами и в собственном горе. На второй день он успокоился и уснул… он не спал с момента, как его спасла звезда. Еда так же перестала быть для его тела чем — то жизненно важным.
Бороздя просторы собственных сновидений,