Читать интересную книгу "Отбитая. Том 2 - Кира Романовская"

обнаружен алкоголь и вещества наркотического спектра. Возможно, она подруга угонщика. Отмечали удачное дело. Для Катерины — это просто угон машины, если появится что-то новое, тебе сообщу.

Вадим кивнул, они немного поговорили о её состоянии здоровья, назначениях, Сергей попросил её выписку из больницы, которую внимательно перечитал несколько раз. Когда они вышли из его кабинета, они застали в коридоре странную картину — Катя будто так и не раздевалась, стояла в куртке, переминаясь с ноги на ногу, напротив неё Тася с Пуговкой, с виноватыми лицами.

— Наконец-то! — воскликнула Катя. — Чё так долго? Я заждалась! Давай, Вадим, бери мои чемоданы, едем домой!

— Куда домой?

— К тебе домой, блин! Ты ж меня обрюхатил. Давай, принимай ответственность за меня, за нас всех! Я с тобой буду жить, так уж и быть, уговорил. Ну, что ты там стоишь, тормозок? Я голодная уже, по дороге за шавухой заедем, я о ней две недели мечтала! Мне режим питания нарушать нельзя. Цигель, цигель, всем пока!

Катя выскочила за дверь, Сергей посмотрел ей вслед, а затем протянул руку Вадиму.

— Терпения тебе, Вадим, оно тебе понадобится…

Глава 38. Пещера Великана

Катерина привела его в свою любимую шаурмичную, где шаурмен встретил её, как родную, они немного поболтали по-дагестански, она взяла еду с собой на вынос и начала есть у Вадима в машине.

— Что ты так шмотришь? До твоего дома я не дотерплю! Лавашик вжмокнет, — прочавкала Катя с набитым ртом.

Вадим вздохнул, откинулся затылком на кресло и стал ждать, пока она набьёт желудок. Съела две порции гуляша на обед и в неё ещё уместилась шаурма. Он усмехнулся, такими темпами Катя превратится через пару месяцев в шарик, как и её живот. Когда он, интересно, у неё появится?

Катя закончила с шаурмой, облизнулась и высказала новое желание:

— Хочу пахлаву!

— Тебе нельзя, доктор в выписке написал, что лучше с сахаром пока завязать.

Катя обиженно надулась, сложила руки на груди и молчала до самого его дома. Вадим похвалил себя, что на следующий день после разгрома вызвал клининг и тот всё вычистил, только зеркала не успел купить, светильники тоже, а в доме осталось совсем немного посуды, которая уцелела благодаря посудомойке. Три тарелки и одна чашка, придётся пить по очереди.

— Чур я в спальне сплю! — громко сказала Катя, заходя в дом. — Ты, где хочешь, хоть в какой-то другой квартире, так даже лучше бы было. Хоть пожру спокойно без тебя.

Вадим вздохнул, занося её вещи в свою спальню.

— Поменяй мне постельное бельё, мне напрягаться нельзя! — расплылась в улыбке Катерина. — Ванная теперь моя личная, забери свои вещи из шкафов и из ванной, чтобы не шастать в мои личные покои. И начинай уже думать над тем, чем ты будешь меня кормить, мне нужно хорошо и разнообразно питаться!

Она изо всех сил старалась не рассмеяться, но всё-таки прыснула от смеха, глядя как он посильнее сжал губы, чтобы не сказать лишнего, и начал вытаскивать из шкафа чистое бельё. Катя занялась разбором своих сумок, достала пижаму, удобный домашний костюм, косметику, поставила её на тумбочку и нахмурилась, на ней не хватало лампы с тёплым светом. С ней она любила читать перед сном.

— Лампу куда дел? Пропил? — проворчала она. — Верни на место, она мне нравилась, не вернёшь — плакать буду, а мне нельзя!

Всё что она услышала от него — тяжёлый вздох и ни слова больше. Катя переоделась в ванной, побросав все полотенца в корзину для грязного белья и вытолкала её в спальню.

— Надо постирать! Вперёд, Вадим, забирай, тут слишком мужиком пахнет, меня подташнивает! И тебе надо съездить в магазин, мне нужен мой шампунь, бальзам, маска для волос, спрей увлажняющий и всякое такое, что тут раньше было. Купишь не то — поедешь ещё раз!

Она хлопала ресницами, расплываясь в притворной улыбке, но Вадим только усмехнулся, прошёл мимо неё в ванную и достал из шкафчика всю её бытовую бабскую химию.

— Так, если кто-то этим пользовался после меня, ты лучше это выкинь прямо сейчас, а то, если я это замечу, готовься к средству от прочистки труб в твоём шампуне!

— Здесь не было ни одной женщины после тебя, можешь успокоиться! — не выдержал Вадим.

— А я и не переживаю, мне нервничать нельзя! Всё, иди давай, я отдыхать буду. Ты не переживай, я тут ненадолго, до следующего УЗИ, ищу квартиру, наверное, съёмную пока. Потом видно будет. Так что потерпи, Вадимка, береги волосики от седины!

— Кать, может, нормально поговорим, у нас двое детей скоро будет, а ты куда-то собираешься валить.

— Не хочу я с тобой разговаривать, мне нервничать нельзя! — повторила она, выставляя в его сторону ладонь. — Иди, готовь ужин. И не вздыхай там, раздражает. Что, Вадимка, не нравится, что я веду себя как ребёнок? А ты подумай, их будет целых два, хорошо подумай. Оно тебе надо? Папашей быть не так интересно, вон у брательника моего спроси.

— Надо, Катя, надо, — снова вздохнул Вадим.

— Тогда терпи, — хмыкнула Бесстыжая за его спиной.

* * *

И Вадим терпел, целую неделю терпел, её ворчание по каждому поводу, раздачу ему заданий в приказном порядке, капризы по поводу еды, которую он готовил, а она к кухне подходила только, чтобы поесть. Он купил ей телефон, чтобы она, наконец, вышла на связь со всеми страждущими. Катя не высказала ни слова благодарности и будто не замечала, что раз в три дня на кухонном столе появлялись свежие цветы, всегда разные. Ему было совершено непонятно, до какой точки кипения она хочет его довести и зачем? Он только украдкой улыбался, видя, как она уплетает ужин за обе щеки и требует добавки.

— Завтра в двенадцать, привезут мои вещи со склада, двадцать три коробки, большие и маленькие, — сообщила она ему за ужином. — У них доставка до двери, так что перенесешь всё сам, мне нужны мои вещи. Чтобы завтра в обед был дома, не хочу ждать, буду нервничать, а мне…

— Нельзя, — вздохнул Вадим.

— Послезавтра ко мне придет маникюрша и мастер эпиляции, так что с 11 до 15, чтобы ни слуху, ни духу твоего здесь не было, а после послезавтра ко мне придет Алиса, закупи мне тонную салфеток, я собираюсь много плакать!

— Но тебе же нельзя?!

— И ей без семьи жить тоже нельзя, Новый год на носу, семейный праздник.

— Ты поедешь к родителям?

— Не знаю, пока, может к папуле новому, хотя вряд ли, может, с