и приведены в порядок.
– Так-то лучше. – Я посмотрела на свое отражение в зеркале во всю стену.
Нежно-голубое платье с серебристой вышивкой, черные туфли на высоком, но устойчивом каблуке, волосы собраны в любимый пучок. Можно ехать домой и спокойно поужинать. А завтра, на свежую голову, начать выяснять, что за недоразумение сегодня произошло.
– Что ж… – я осеклась, напоровшись на взгляд голубых глаз в зеркале, зацепилась за него и застыла.
Молодой парень, не старше 25, руки в карманах, стоял, прислонившись к стене и, склонив голову, разглядывал меня. Его интерес не был мужским. Может, ему по вкусу мальчики. Не знаю, ориентация этого типа меня волновала в последнюю очередь. Я молча смотрела на его отражение, а он – на мое. Даже вибриссы притихли, словно решили не высовываться, чтобы не огрести ненароком неприятностей.Кого-то он напоминает. Короткие светлые волосы, чувственные пухлые губы, голливудские скулы – хоть орехи ими щелкай, одет в модные сейчас тонкие голубые джинсы в облипочку и белый джемпер с черными крыльями во всю грудь. Может, виной всему глаза – у Юлии, Стальной леди, такое же летнее небо во взгляде.
Женщины, проходя мимо, заглядывались на этого парня, томно вздыхая и краснея. Но он даже не замечал их. Прищурившись, незнакомец глянул на меня с явной неприязнью. Высокий лоб прорезали глубокие морщины.
Мисс Хайд уязвленно хмыкнула. Нет, я, конечно, привыкла к иной реакции мужчин, но с другой стороны, в мои обязанности не входит всем нравиться, давно уже не подросток в пубертате и не слиток золота. Так что мы с моей вздорной половиной предпочли фыркнуть в ответ, развернуться, чтобы разразиться тирадой, ставящей нахала на место, и… Слова замерли на губах – на том месте, где стоял голубоглазый с крыльями, было пусто.
– Черт тебя подери! – проворчала я. – Ходят тут всякие!
– Сама с собой общаешься? – подколол Нико, подойдя ближе.
– Приятно, знаешь ли, поговорить с умным человеком!
– А я думал, ты разговор с Драганом репетируешь.
– Не поняла, тебе так хочется от него огрести по полной, что ли? – я прищурилась.
– Огребу. – Ковач кивнул, посерьезнев. – Заслужил.
– Может, придется. – Угрожающе пообещала мисс Хайд. – Поехали уже. - дорогу домой мы молчали.
– Родная! – Горан окинул меня цепким взглядом и развеял в прах все надежды провести вечер спокойно. – Что произошло?Ковач хмыкнул и ретировался.
– Ты мне ужин обещал, а не допрос. – Огрызнулась мисс Хайд.– Стол накрыт на балконе твоей комнаты.
– Вот и отлично! – я начала подниматься по лестнице, хорват последовал за мной.
Кожей ощущая разлившееся вокруг напряжение, я встала у перил. Даже Босфор раздраженно щетинился колкими волнами, словно на него давило тяжелое фиолетовое небо.
– Вода, сок, шампанское, белое, красное? – спросил Горан.
– Мое сердце за мерло! – неуклюже пошутила я.
– Как пожелаешь, госпожа моя. – Глухо чмокнула пробка, заставив меня подскочить. – Родная? – Драган прекратил разливать вино по бокалам. – Что-то случилось?
– Нет. – Прошипела я, садясь за стол.
– Как прошел день?
– Хватит меня допрашивать! – рявкнула мисс Хайд.
– Хорошо, не буду. Давай выпьем.
Я поморщилась, глядя на вино в бокале. Словно кровь.
– Ты же хотела мерло?
– Перехотела. – Раздраженно пробормотала я. Мысли о крови не шли из головы. – И не надо сверлить таким взглядом!
– Саяна, мне не 30 лет. – Горан поставил свой бокал на стол. – 300-летнему санклиту нет необходимости теряться в догадках, знаешь ли. Я заметил новые босоножки. И прекрасно помню, что из дома ты вышла в желтом платье, а вернулась в голубом. И его в твоем гардеробе не было до сего дня. Продолжать?
– Что ты от меня хочешь? – прошипела мисс Хайд. – Может, отчет в письменном виде предоставить?
– Ты на нервах, понимаю. Но зачем ты так со мной, родная? Хочешь срывать на мне злость, усталость, вымещать плохое настроение – пожалуйста, все стерплю, сама знаешь, и слова не скажу. Но не доверять, обманывать и… – мужчина отвел взгляд. – Не надо так со мной.
– Ты прав. – Со вздохом поражения признала я. – Прости.
– Прощаю. Доверься мне, жизнь моя.
– Уверен?
– Чего ты боишься?
– Честно? – мне с трудом удалось сдержать слезы. – Того, что расскажу и пожалею потом об этом. Боюсь вновь получить мордой об стол. Снова разочароваться в тебе боюсь – это очень больно, знаешь ли. Понять, что ты не изменишься, что это лишь иллюзия, которая имеет место быть лишь в моей голове. Я безумно устала от этого, Горан. Ты слишком часто так поступал со мной. И мне не забыть ту боль.
– Знаю, родная. – Тихо ответил он. – Ты права. Тебе сложно довериться мне, и это целиком и полностью моя вина. Все, что произошло с нами – из-за того, что я из страха за тебя… – его голос дрогнул.
– Горан, не надо.
– Надо. Саяна, не будь я таким упертым идиотом, что до дрожи боится потерять любимую, ты не побоялась бы прийти ко мне насчет Коцита. Мы все обсудили бы, придумали план, как спасти детей. И все кончилось бы хорошо. Любимая, ты заплатила за мои ошибки жизнью! Я никогда себе этого не прощу! Вечно буду молить о твоем прощении! И, поверь, никогда не поступлю так с тобой вновь!
– На нас сегодня напали, обстреляли из двух машин, мне попали в бедро, Ковачу в плечо, Спиро в грудь. Девчонок тоже ранили. – Скороговоркой вылетело изо рта. – Поэтому новое платье и туфли. Кто и зачем, не знаю… – горло сжал спазм. – Так устала! – прошептала я.
– Родная! – хорват подхватил меня и крепко прижал к себе.
– Что им всем от меня надо?! – прорыдала я. – Сколько можно?.. Когда уже это все закончится! Сил никаких нет! Горан!
– Жизнь моя! – он еще сильнее обнял меня.
Порядком намочив рубашку на его груди слезами, опустошенная, я отстранилась.
– Прости. У ангелов тоже бывает ПМС.
– И ты еще шутишь! – Драган усадил меня обратно на стул и присел рядом на корточки, грея мои ледяные ладони в своих огненных.
– А что остается? – я пожала плечами. – Каждый день что-то новенькое подкидывает. Без чувства