Детям визитеры понравились чрезвычайно. Евгения показалась Вики раскрасавицей, и принцесса заявила, что хочет быть на нее похожей. Берти же восхищался императором. Он глаз не мог оторвать от этого невысокого человека, и император был польщен проявлением подобного обожания. Он разговаривал с Берти так, будто тот был одним из его генералов, и Берти доверительно сообщил ему, что больше всего на свете хотел бы стать солдатом.
— Из вас получится хороший солдат, — сказал император и добавил с улыбкой: — Я бы с удовольствием взял вас в свою армию.
Берти представил себя в армии императора и тут же с тоской подумал о комнате для занятий, которые ему приходилось выполнять под началом нудного мистера Гиббса, подумал об отце и бароне Штокмаре, которые сделали все для того, чтобы у него не оставалось ни минуты свободного времени, чтобы жизнь была ему не в радость.
— Жаль, что не вы мой отец, — сказал Берти.
Разумеется, предполагался и ответный визит, и Виктория с Альбертом, взяв с собой принца Уэльского и старшую дочь, пересекли на королевской яхте пролив и посетили Париж, где император и императрица оказали им пышный прием.
Изумительная красота города, толпы возбужденных людей, приветствовавших английскую королевскую семью, император, с которым можно разговаривать на равных об армии, — все это восхищало Берти.
Они посетили Парижскую выставку и гробницу Наполеона, посмотрели фейерверк в Версале, полюбовались цветами в Jardin des Plantes [39]. Удивительной, сказочной страной показался Париж тринадцатилетнему принцу.
Королева наслаждалась возможностью приятного исполнения долга. Император делал ей такие комплименты и одаривал ее такими взглядами, которые втайне ее шокировали. Он был очень мирской человек, но, безусловно, умел дать женщине почувствовать, что она красива и желанна, а это действовало умиротворяюще. И не то чтобы она могла подумать о ком-то, кроме Альберта, однако знать, что тобой восхищаются… знать ради Альберта, разумеется… было приятно.
Визит прошел как-то очень уж быстро, и они вернулись в Англию, к политическим конфликтам и проблемам войны. К счастью, она уже подходила к концу. В Париже проходила конференция, которая сулила скорый мир.
Королева не могла не испытывать благодарности к лорду Пальмерстону, поскольку с приходом его к власти положение в стране стало меняться к лучшему. Она даже вынуждена была признать, что, останься он в свое время министром иностранных дел, войны вообще бы могло не случиться.
— По справедливости, — сказала королева, — следует признать, что война велась самым бездарным образом.
ВИКИ ДЕЛАЮТ ПРЕДЛОЖЕНИЕ
Однажды, когда они гуляли, рука в руке, в садах Букингемского дворца, Альберт поделился с Викторией своими планами.
— Я хочу, чтобы вы попросили нанести нам визит наследника прусского престола… в ближайшее же время.
— Ничего не имею против, Альберт. Гостям я только рада.
— Времена меняются. Пруссия стояла в стороне от крымского конфликта, а я бы хотел видеть ее и Англию союзниками.
— Ну да.
— Я не доверяю Наполеону. Я вообще не доверяю французам.
Королева улыбнулась, вспомнив комплименты, которые ей расточал Наполеон.
— Да что вы!
— Они легкомысленны. На них ни в чем нельзя положиться. Император пытался подольститься к нам. Я полагаю, что с ним нужно проявлять осторожность. А союз с Пруссией как раз то, что нам нужно. Я хочу увидеть нашу Вики на прусском престоле.
— Но ведь ей всего четырнадцать, Альберт!
— Я же не говорю, что прямо сейчас. Может же быть какая-то договоренность?
— Помолвка, вы хотите сказать?
— Договоренность. А затем, возможно, через год…
— Когда ей будет пятнадцать?..
— Возможно, через два…
— Просто сердце разрывается, когда дети вырастают, — сказала королева, но втайне она даже обрадовалась, ведь именно он предложил это бракосочетание, означавшее, что Вики уедет. Порой то, что он так носился с нею, раздражало Викторию. Словно никто в мире не мог сравниться с его дочерью.
— Мы пригласим Фрица, — пообещала она.
Когда Фриц прибыл в Балморал, и королева, и Альберт встретили его очень радушно.
— Если не считать усов, придающих ему мужественность, он совершенно не изменился: все тот же милый мальчик, который водил наших детей на выставку, — сказала королева.
Альберт с этим согласился.
На другой же день Фриц отправился с Альбертом выслеживать оленя и подстрелил отменного самца. Он с нежностью говорил с королевой о своей родне, а с принцем Уэльским об армии, он играл с детьми, которые души в нем не чаяли, но, разумеется, основное внимание он уделял Вики: он не отходил от нее ни на шаг, старался беседовать с ней наедине, рассказывал ей о прусском дворе, и Вики слушала его с необычайным вниманием.
В общем-то Вики и всегда была склонна к кокетству, как считала королева. В некотором роде она отличалась такой же непокорностью, как и принц Уэльский, только на свой весьма очаровательный манер. Достаточно было Альберту показать свое неудовольствие — проступки Вики не столько злили его, сколько огорчали, — как она тут же раскаивалась в содеянном. Несомненно, существовала глубокая привязанность Альберта и Вики друг к другу; часто видели, как они о чем-то шепчутся, словно делясь какой-то тайной, в которую не посвящена даже королева.
Вики отдавала себе отчет в том, что Фрица интересует только она, и сознание этого доставляло ей несказанное удовольствие.
Что касается Фрица, он действительно находил Вики привлекательной, а поскольку ему уже было двадцать четыре и он вовсе не было святошей, он хотел узнать ее получше, прежде чем связать себя обязательством относительно брака. Вики, однако, всегда казалась старше своих лет, потому-то бедный Берти так невыгодно смотрелся на ее фоне.
После нескольких дней пребывания в Балморале Фриц пришел к выводу, что, поскольку Вики девушка веселого нрава и необычайного ума, из нее получится хорошая жена.
Он решил поговорить с королевой и Альбертом и выбрал для этого время завтрака, когда они были одни.
— Ну, Фриц, — спросила королева, — как вам нравится Балморал?
Фриц ответил, что никогда еще не получал большего удовольствия от визита. Затем рискнул:
— Я хотел бы поговорить с вами на весьма щекотливую тему.
Королева бросила взгляд на Альберта, который сидел с таким видом, как будто совершенно не догадывался, о чем пойдет речь.
— Мне было очень приятно пожить в вашей семье, — продолжал Фриц. — Я, право, счел бы за счастье к ней принадлежать.